***
Ночью Уиллу стало плохо.
После ужина Ганнибал проводил его в комнату для гостей, где оказалась большая кровать из чёрного дерева, застеленная зелёным бархатным покрывалом, чёрный шкаф во всю стену с зеркалом во весь рост, большое окно и рядом небольшой стол со стулом.
Уилл был рад тому, что хозяин квартиры хоть на ночь (возможно) оставит его в покое, отозвав Эбигейл за собой в спальню.
Парень, не раздеваясь, лёг на кровать и, кажется, через некоторое время даже уснул. Проснулся же он резко, внезапно, будто окунули в ледяной омут — просто вскочил с кровати и, чуть не поскользнувшись, поспешил в ванную, одной рукой закрывая рот, чтобы не стошнить на пол, а другой рукой вытирая выступивший пот со лба. Пол и стены прогибались под его руками, менялись местами, расплывались перед глазами и никак не хотели приводить кудряшку в гостевую ванную. В конце концов он потерпел сокрушительное поражение: добрался до нужной двери, но не справился с ручкой и проблевался прямо у порога.
В какой именно момент рядом появился Ганнибал и почему он всё ещё был в своём костюме, Уилл не помнил: кажется, мужчина появился в поле зрения с телефоном… в следующий раз кудряшка пришёл в себя уже склоняясь над ванной и исторгая из себя остатки ужина. Ганнибал одной рукой прижимал чёлку Уилла к макушке, чтобы не испачкалась, а второй уверенно обхватывал его за талию, не давая перевеситься и упасть в ванну.
Уилл побледнел и дышал тяжело, его глаза помутнели, но парню заметно стало хуже, как только мужчина осторожно развернул его и усадил на пол ванной комнаты, после чего отстранил руки. Кудряшка это заметил: он наобум нащупал горячую ладонь Лектера и прижал её ко лбу — по непонятным причинам стало гораздо легче.
— Я… п… пожалуйста… — он попытался найти Лектера взглядом.
Границы, которые парень пытался начертить днём, были не стёрты — перечёркнуты.
В лихорадочном бреду Уилл видел то настороженные глаза Ганнибала, то тёмное зеленовато-чёрное озеро. Лань снова появилась на берегу, но тут произошло нечто невероятное: Уилл не успел начать кричать ей, чтобы бежала, спасалась, как из чащи леса рывком выпрыгнула волчица. Её жёлтые глаза горели в темноте, когти на бегу рвали землю… через пару мгновений лань сорвалась с места, Эбигейл рванула за ней — животные скрылись.
Уилл слабо зашёлся в тихом кашле, напоминающем, скорее, всхрипы.
— Хорошо, — повторял Ганнибал. — Всё в порядке, Уилл, всё будет хорошо. — мужчина обнадёживающее погладил парня по голове, и у последнего вырвался облегчённый вздох: когда ладонь Ганнибала касалась головы, боль начинала отступать.
Ганнибал не понимал, чем и как серьёзно заболел Уилл, он понимал лишь одно — заболел он из-за него, он же и должен вылечить непутёвого парня. Речь шла уже не о том, чтобы приготовить Уилла (а шла ли вообще хоть когда-нибудь об этом речь?) и съесть, а о том, чтобы вылечить его, сделать здоровым, расположить к себе, завоевать.
Ганнибалу этого хотелось, а он редко когда отказывал себе в желаниях.
Мужчина отмотал туалетной бумаги, сложил её в несколько раз и мягко промокнул Уиллу губы, виски, лоб, после чего выбросил её и поднялся с корточек на ноги. Взять парня на руки оказалось сложно — он снова закашлялся и начал искать руку Ганнибала — голова раскалывалась, приходилось идти на крайние меры, забыв о возведённых самолично баррикадах. Кое-как донеся Уилла до его кровати, Ганнибал, смилостивившись под отчаянным взглядом кудряшки, лёг рядом, отложив работу и парочку важных телефонных звонков на потом. Лёг в повседневной одежде на чистое спальное бельё, нарушив свод нескольких правил. Что ж, за это кудряшке потом тоже придётся расплатиться.
— Я… я… — попытался что-то объяснить Уилл, но не мог, поэтому просто молча придвинулся к Ганнибалу; мужчина стал гладить его по голове, совсем ослабевшего, беспомощного, нуждающегося в защите и поддержке.
«Она погибла. Погибла от лап твоего зверя. Я не сумел её спасти, и теперь она в лесу…»
— Имя… — снова попытался заговорить Уилл, — скажи мне своё имя. Как тебя…
— Ганнибал Лектер, — сквозь подступающий сон расслышал Уилл и слабо улыбнулся, прежде чем провалиться в царство Морфея.
В этот момент Ганнибал почувствовал, что Уилл — его, что он кудряшку уже никому не отдаст, и что парень будет либо с ним, либо ни с кем. В мужчине проснулся Инстинкт Истинной Пары — завоёвывать и оберегать свою половинку, и это было совершенно новое, неизведанное и ни с чем не сравнимое чувство.
***
Мужчина просыпался медленно, нехотя: впервые за много-много дней ему не хотелось вставать с кровати. Рядом на спине спал Уилл. Его грудь медленно поднималась и опадала в такт его дыханию; губы были приоткрыты, чёлка сбилась и закрывала левый глаз. Он дышал размеренно, спокойно, по нему нельзя было сказать, что болеет. Ганнибал потрогал ладонью лоб парня — прохладный, будто ночью и не лихорадило.
Что же с ним происходит?
Ганнибал полночи лежал рядом неподвижно, стараясь почувствовать и попытаться предотвратить новый приступ, но пока он находился рядом, с Уиллом ничего плохого не происходило. Напротив: пару раз парень улыбался во сне и неосознанно пододвигался ближе к мужчине, что-то бормоча, будто оправдываясь.
Вот и сейчас, когда Ганнибал положил Уиллу ладонь на лоб, тот бессознательно потёрся щекой о запястье мужчины, вызывая у него сдержанную улыбку. Как можно было от неё удержаться, если Уилл лежал рядом: такой сонный, сказочно-реальный, умиротворённый и не собирающийся никуда убегать?
«По крайней мере, пока» — рассеянно подумал мужчина, невесомо проводя пальцами по скулам кудряшки.
Уилл во сне медленно наклонил голову в сторону руки Ганнибала, таким образом отвечая на прикосновение, неосознанно подталкивая к чему-то большему.
Два раза намекать не надо — мужчина потянулся вперёд и поцеловал кудряшку: томно, лениво, как будто прощал его за все те попытки бегства, за неповиновение и прямые оскорбления, которыми Уилл уязвил его. Как будто.
Парень, как и следовало ожидать, проснулся: медленно приоткрыв глаза, он посмотрел на мужчину осоловевшим ото сна взглядом, не понимая, где он и что происходит. Ганнибал отстранился на пару сантиметров, давая кудряшке время осознать происходящее, проснуться.
Хотелось мягко выдохнуть «С добрым утром», но в глубине души Ганнибал понимал, что Уилл не заслужил хорошего обращения с собой всего лишь за то, что сексуально привлекателен.
Судя по тому, как распахнулись глаза Уилла и как он вжался головой в подушку, желая отстраниться от мужчины, можно было сделать вывод, что он окончательно проснулся.
Спустя несколько долгих секунд Уилл быстро высвободил руку из-под одеяла и замахнулся — то ли чтобы ударить Ганнибала, то ли чтобы схватиться за широкую спинку кровати; реакция мужчины не заставила себя ждать и рука молниеносно была перехвачена за кисть точно выверенным движением.
Ганнибал оказался сверху кудряшки; он упёрся коленями в кровать по обе стороны от бёдер парня, крепко сжимая его запястье. В глазах Уилла можно было разглядеть раздражение, упрямство и, если приглядеться, увидеть непонятный, но многообещающий хищный огонёк. Сейчас, отдохнувший и выспавшийся, он больше походил на того молодого человека с парковки, что не могло не радовать… и не возбуждать.
«Может, из него что-то и получится» — не без удовольствия заметил Ганнибал, не прерывая зрительного контакта.
Уилл снова заметил, что одна прядь волос у мужчины выбилась и упала на лоб; какое-то глубинное, нераспознанное чувство подтолкнуло парня протянуть вторую, свободную руку и заправить непослушную прядь за ухо, но он, разумеется, этого не сделал.
— Отпусти, — попросил Уилл, морщась и хмуря брови домиком, — мне больно.
Хищный огонёк из его глаз пропал, и это смахивало на хитрость: Ганнибал умел распознавать подобные уловки и не попадаться в них, как никто другой.
— Ты так звал меня ночью, — он лукаво щурился и смотрел на кудряшку сверху вниз, — было трудно сдержаться…, но тебе было нехорошо, ведь так? Я тогда помог, — он наклонился и горячо поцеловал шею Уилла, прикусил мочку уха, — кажется, теперь твоя очередь идти мне навстречу… — с этими словами он характерно опустился парню на пах.
