И на экран пошла трансляция заседания в Томилино. Снято было не ах, в основном общий план да некоторые фигуры, но слышно было достаточно чётко. Просмотрев запись, Каганович и Эпштейн напряжённо помолчали, а потом оба сразу заговорили:

– Нет, я не верю в этот «Нимб»!…

– Это что же такое, насчёт налогов и кредитов?…

Потом посмотрели друг на друга. Владимир выдавил:

– Миша, этот проект нужно срочно свернуть, иначе нам всем п…ц!

– Ты про налоги?

– Ну не про эти же, как их, транспортные модули, – Эпштейн даже не играл ни капельки, был самим собой. – Ты же понимаешь, это же будет полная жопа, крах всего! Если они решатся это осуществить, с налогами и банками, то наши друзья «оттуда», – он энергично мотнул головой в непонятно какую сторону, – нам всем кирдык устроят, не разбираясь, кто есть кто. Вплоть до ядерного удара…

– Ну, я бы не был столь категоричен; ты же знаешь, умный человек – а мы с тобой умные люди – всегда найдёт свою выгоду даже в аду. Впрочем, ты прав, оказаться отрезанным от налоговых потоков не хочется, да и банки с биржами жалко, это всё-таки деньги и власть. Но ты прав, штучка-то заразная может получиться, если её у нас запустить, то можно и мировую эпидемию вызвать. Тут есть, над чем подумать… Можно ведь и в свою сторону всё развернуть, перехватить, так сказать, инициативу. Можно нашим друзьям большую свинью подложить, если, конечно, всё грамотно и аккуратно сделать, – Каганович уже начал в уме просчитывать варианты. – А этот Руслан, хоть и не из наших, а очень умён…

– Ладно, Миша, ты подумай, только недолго. Сам слышал, этот вася, наш спаситель отечества, уже всё под свою лапу пристроил. А то ведь придётся тут второй Даллас устраивать, а это не наши методы.

– Да брось, Володя, такие вещи быстро не делаются, это тебе «не ешака купить». На государственном уровне лет десять потребуется, не меньше, мы ведь не Монако. Да и финансы нужны приличные, так что без нас всё одно не обойдутся. Меня больше этот «Нимб» взволновал, уж очень опасный, на мой взгляд. Вот где мы можем очень серьёзно пострадать. Ведь если каждому дать им воспользоваться, тогда ни лекарств, ни водки, ни наркотиков – ничего людишкам уже не надо будет, а вдобавок все станут умные да красивые, как боги на Олимпе. Слушай, а почему мы об этих двух идеях раньше не слышали, ведь со всеми остальными мы уже были знакомы? – оба олигарха повернули свой взор на генерала, который, похоже, их разговор не слышал, напряжённо обдумывая схемы воздействия на «проектантов».

– Видимо, это Колышев подсуетился, его почерк, – Майоров ответил так, как будто и не выпадал из разговора. – Он, наверное, сразу эти идеи засекретил от всех и сам их разрабатывал, а в последний момент выдал, как чёртиков из табакерки. Да, точно, его почерк, он ещё с училища такие штуки любил – козыря в рукаве до последнего момента держать. И сейчас, небось, перед президентом зарисовался – смотрите, мол, вот я какой, куда вы без меня. Рейтинг себе повышает, сволочь! Ладно, господа, не переживайте, через день доложусь, как дальше жить будем. А по поводу этого «Нимба» не беспокойтесь, у нас похожие разработки уже всплывали, да только там масса побочных эффектов и очень сильная избирательность – не на каждого человека это действует.

– Ну что ж, генерал, пока мы вам поверим, что нам ещё остаётся. Да только хотелось бы подробнее всё выяснить об этих таинственных разработках, – Каганович, чуть наклонив голову, дружелюбно смотрел на генерала, однако тон его был холоден.

– Да уж, хе-хе-хе, постарайтесь, Константин Константинович! Жора, передай командиру – идём на посадку, – позвал стюарда Эпштейн. – И сделай мне ещё один такой же микс.

– Да, я ещё раз повторяю, мне нужен садовник и повар в мясной цех. Да, повар заболел то ли свинкой, то ли ещё какой-то заразой; врачи говорят, что тяжелая форма, на несколько недель, по-видимому, плюс вообще возможен карантин. Да, и садовник, мерзавец, запил, уже два дня не просыхает, а сегодня так вообще труп. Как так не может быть? Я что, по-вашему, вру? Послушайте, да мне всё равно, какую проверку он проходил и какой он положительный, он сейчас, как бревно в хозблоке лежит, а не дай Бог управделами его увидит? Слушайте, у меня здесь не санаторий завода «Красный гинеколог», а объект аппарата Самого! Я, что ли. лужайки стричь буду? Нет, вы мне их сосватали, вы и решайте, причём быстро, а то к вечеру будет рапорт на столе у Семёновича! – и Василий Иванович, управляющий объектом «Томилино», в сердцах шмякнул трубку о телефон. «Вот ведь козлы, понасовали тут своих…Проверенные, надёжные… Мало того, что косорукие, так ещё и алкаши… А этот, повар… Да у него рожа, как будто он до этого мясо резал прямо на людях… И ведь работали раньше нормальные люди, так нет – формы допуска нет, Президент, понимаешь…». Василия Ивановича можно было понять. В связи с курсом на сокращение расходов аппарата запасных работников не было, а отобранные им когда-то с особой тщательностью кадры не захотели оставаться на сокращённых зарплатах и были быстро приглашены на работу в «Газпром» – там денег не жалели. А ведь какой у него был повар, какой шашлык делал, а фуа-гру… Любой французский шеф застрелился бы от зависти. А садовник? Виртуоз был, а не садовник. Эх, да что говорить… Минут через сорок горестных размышлений о несправедливости мироздания раздался звонок.

– Да. Да, я. Что, уже нашли? Быстро. Эти-то хоть нормальные? От патриарха? Монахи? Сам лично посоветовал? Ничего себе! Ну, его святейшеству передайте мою личную большую благодарность. А они, монахи эти, надеюсь, не в рясах будут работать? А… патриарх лично благословил? Ну что ж, тогда присылайте, – и управляющий облегчённо вздохнул. Эти пить не должны…

Прибывшие через два часа монахи оказались одетыми во вполне приличную, но скромную мирскую одежду. Оба с аккуратными бородами, только один с длинным хвостом из волос, а другой абсолютно лысый. Оба спокойные, с уверенными лицами, среднего роста, чем-то похожие друг на друга. В их присутствии Василий Иванович вдруг почувствовал уверенность и лёгкость на душе, как будто кто-то раз и навсегда взялся решать все его проблемы со стопроцентной гарантией успеха.

– Э… простите, а как мне к вам обращаться? – несколько неуверенно спросил он у новых работников.

– Его святейшество, дабы никого не смущать и не вводить во искушение, благословил нас называться мирскими именами – Савва и Сергей.

– А… ну вот и славно. Пойдёмте, покажу наше хозяйство и объёмы работ.

Через два часа Василий Иванович решил проверить, насколько хороши люди от патриарха. Савва как раз закончил стричь газоны и подстригал кустарники, придавая им красивую форму, а Сергей что-то готовил на кухне. Ножи в его руках взлетали и опускались, мясо резалось как будто само по себе и тут же прыгало на противень. Казалось, что на кухне работает жонглёр из цирка, настолько красивыми были движения повара. А какой аромат… Слюна во рту Василия Ивановича стала выделяться с чудовищной скоростью, так что он чуть не захлебнулся.

– Да, недаром говорят, что аппарату Президента до патриарших служб говном по речке сто вёрст плыть. Профи! – с завистью вздохнул Василий Иванович.

Вечером этого утомительного и суматошного дня отряд спасения в лице отца Савватия и отца Сергия встретились в комнате, которую им указал управляющий:

– Выйдем, подышим воздухом?

– Подышим.

Монахи неспешно пошли по ухоженным дорожкам.

– Ну, что, отец, скажешь?

– Видимо, скажу то же, что и ты. Объект нашпигован людьми из контор. У меня на кухне их трое, причем два из одной, а один из другой. С официантами, правда, ещё не разобрался, кто откуда.

– Да и горничные, и остальная обслуга, похоже, оттуда же. А вот охрана так себе, расслабленная.

– Ну, даст Бог, сдюжим. Ты уже разобрался, кто где?

– Нет ещё, занят был. Сегодня ночью залезу в компьютер на стойке регистрации.

– С Богом. Я выставлю защиту.