- Ничего, я сам.

- Никаких сам! – Чиутаха нахмурилась. – Садись на лавку, ко мне спиной. Пока можешь начать мыть себе голову, а я займусь твоей спиной. Кажется, у людей это называется «потереть спинку»?

- Можно подумать я тебе тёр что-то другое? – Вздохнул Ласкин, отдаваясь в руки возлюбленной.

- О, ты мне много чего потёр. Но я должна быть тебе благодарна за помощь и за то, что ты сдержался. Теперь моя очередь позаботиться о тебе.

- Чиу, а можно тебе вопрос задать?

- Задавай. Если я смогу ответить, то отвечу.

- А как вы знакомитесь с мужчинами?

- Обычно. Чаще встречаем в степи. – Кентаврица старательно работала мочалкой, пытараясь успокоить своё сердце, поскольку она чувствовала лёгкое возбуждение, когда её мыл Дмитрий, а теперь это возбуждение стало нарастать. – Чаще это степняки, воины и охотники. Реже такие как ты. Люди, не жившие в степи, но пришедшие сюда.

- Ну вот вы познакомились, а дальше что?

- Потом, если есть какие-то чувства, то пара проходит испытание. Или они просто встречаются некоторое время, пока не вспыхнут чувства. Ну а потом назначают день свадьбы. После первой брачной ночи уже считаются мужем и женой.

- Вчера при входе в город я заметил кентаврицу, она отчитывала мужчину за свою поруганную честь и заставляла принять на себя ответственность.

- Ну такое тоже бывает. – Монстродева залилась краской. – Не все мужчины могут сдерживаться, видя нашу красоту и чистоту. Они срываются и пользуются всяким удобным моментом, чтобы обесчестить девушку. Но у нас всё очень строго в этом плане! Бесчестие для воина – позор! Так что единственная возможность восстановить честь – это сделать насильника своим мужем.

- Радикальная мера. – Уважительно хмыкнул Ласкин.

После намыливания оба сполоснули друг друга водой и решили, что им слишком хорошо, чтобы куда-то идти. Поэтому они вышли в предбанник, получили халаты от хозяйственной кикиморы и сели в ресторанном зале, попивая квас и перекусывая бубликами.

- Никак не могу понять, местная работница что за монстр? – Дмитрий решил начать разговор с чего-нибудь отвлечённого.

- А, так это кикимора. Странный ты человек, кикимор не видел. – Чиутаха подозрительно покосилась на мужчину.

Дмитрий действительно никогда не видел кикимор и вообще знал про кикимор только одно высказывание: «Кикимора болотная». Этим его знания о кикиморах и ограничивались. Так что Ласкину не с чем было сравнивать кикимор этого мира. А кентаврица тем временем сама нашла тему для разговора.

- Дима, а как у вас, словичей, семьи образуются?

- Как? – Старлей был застигнут врасплох. – Ну, сначала они встречаются там где-нибудь. – Мужчина напряг свою память, пытаясь вспомнить, как это было в средние века на Руси. – Например, на завалинке. Или нет, по грибы могли пойти и там встретиться. Да просто столкнулись на улице. Или ты всё детство дёргал дурнушку за косу, а она стала красавицей и ты уже готов днями висеть на её заборе, глаза не отрывая от её лица. Потом ты приглашаешь её на свидание. Только мы сразу в баню не идём. Гуляем, например, вдоль речки или в саду. На ярмарку можно сходить, если она есть. Разговариваем, узнаём друг друга, смотрим, сможем ли мы ужиться вместе.

- А что, можно не ужиться?

- Бывает. Ты вот разговариваешь с человеком и вдруг понимаешь, что вы не сможете жить вместе. И интересы разные, и политическая подготовка разная.

- А мы с тобой могли бы ужиться? – Кентаврица пристально уставилась на Ласкина. И было понятно, что это не просто вопрос.

- Ну почему бы и нет. Мы с тобой похожи, но слишком мало времени вместе, понимаешь? Может нам понадобится ещё три-четыре свидания, а может пуд соли придётся вместе съесть.

- Целый пуд? А зачем нам есть соль? Это такой ритуал в вашей стране? Что-то вроде испытания?

- Да нет. – Дмитрий вздохнул. – Это значит придётся некоторое время жить вместе. Ну есть из одного котелка, одной шинелькой укрываться, делиться последним куском хлеба. То есть переживать вместе невзгоды. Кстати, учёные посчитали, что человеку в год нужно восемь килограмм соли, то есть полпуда. Думаю, кентаврам немного больше. То есть это испытание длиною в год.

- Понятно. А что потом? После того, как они поняли, что смогут ужиться?

- Если ещё остаются чувства, то можно свадьбу справлять. После этого мужчина и женщина считаются мужем и женой. А потом следует первая брачная ночь.

- Ну это так долго. – Чиутаха задумалась. – У нас это быстрее происходит. Мать с отцом до свадьбы были знакомы месяц. Дима, а что тебе больше бы понравилось? Три-четыре свидания или пуд соли?

- Сложно сказать. – В этот миг командир танка отчётливо понял, что кентаврица от него уже не отстанет. Но моральные принципы и воспитание не позволили прямо на месте предложить руку и сердце. – Понимаешь, это же не часы, чтобы измерять их числом свиданий или солью. Это чувства, они проверяются на прочность. Столько, сколько покажется необходимым. Представь, что ты проверяешь цепь на прочность. Сколько времени ты будешь тянуть её, пытаясь разорвать?

- Недолго. Но точно сказать не могу.

- Здесь то же самое. Я не могу сказать, сколько времени понадобится.

- А как часто можно ходить на свидания?

- Да хоть каждый день, если есть время. Необязательно же ходить на свидания именно в баню… то есть в термы. – Ляпнул Ласкин, но, заметив опасный огонёк в глазах кентаврицы, тут же поправился. – Но каждый день действительно не стоит. Дело не в количестве свиданий, а в их качестве. Это как стрельба из лука. Не имеет значения, сколько стрел ты выпустила, главное то, сколько их попало в цель.

- Но ведь ничто не мешает проводить тренировки. – Тряхнула монстродева своими волосами.

Дмитрия поведение возлюбленной сбивало с самого начала. Она практически предлагала воспользоваться собой для удовлетворения развратных потребностей и в то же время старалась держать дистанцию. Было над чем задуматься. Однако всё объяснялось проще. В душе Чиутаха крутился настоящий смерч чувств, где гордость кентавров сошлась в лютой борьбе с инстинктами монстра. Понять это было сложно. Внезапно ей показалось, что она нашла неплохое решение. Ей всегда помогал алкоголь. После его принятия ей сам Великий Маниту не был братом. Все проблемы и тяжкие думы растворялись в вине, а потом наступало время для лечения последствий, потому не приходилось сомневаться или искать какой-либо выход из лабиринта чувств. Не до этого было.

- Дима, а как ты относишься к вину?

- К вину? – Мужчина едва не покрылся холодным потом. Предупреждение Акараса было получено очень вовремя. – Слушай, мы уже достаточно чистые. Наши вещи уже наверняка постираны и выглажены. От чего бы не прогуляться где-нибудь в саду? Тут есть сады поблизости?

- Садов нет. – Кентаврица нахмурилась. – Ты не ответил на мой вопрос. Ты же знаешь, что я не люблю, когда не отвечают на мои вопросы.

- Вопрос. Конечно знаю. Но я не думаю, что нам стоит пить. Перед боем воин должен быть трезвым! А в совете думают, что барон может ночной штурм начать. Можешь у сестры спросить. У Акарасы. Наш танк – главный узел обороны. Очень бы не хотелось командовать с больной головой.

- Ну немного. Хотя бы бокальчик. – Было забавно наблюдать, как монстродева просит, сохраняя горделивый вид. Вместо воительницы перед Дмитрием оказалась капризная аристократка.

- Чуть погодя. – Ласкин поднялся и помог встать девушке. – Обещаю, что мы вернёмся к этому разговору после победы. Как только барон будет разбит, так сразу и вернёмся. И свидания будут, и… Возможно мы обойдёмся без алкоголя.

- Хорошо. – Согласилась кентаврица. Но было видно, что отказом она недовольна. – Ты прав. Барон будет разбит! На голову! А в Кривом Вороне появится несколько счастливых семей.

Душевное равновесие Чиутаха было на время восстановлено. Всё стало просто: надо разгромить войска барона Ронского. В том, что мужчина не может быть с ней, виноват этот злокозненный тип. Девушка с облегчением вздохнула. После того, как парочка вышла из терм, они направились в трактир. В термах они провели изрядно времени, но оно практически было незаметно, будто между ними и Пандемониумом существовало какое-то сообщение. Среди тепла и воды время не замечалось вообще, но снаружи время давно перевалило за полдень. Поскольку в городе достопримечательностей не было, а копаться в библиотеке, выясняя, почему же ворон кривой, не было желания. В трактире удалось поесть более плотно. И на этот раз никто не задевал сложных вопросов. Оба вели неспешную беседу за едой, как обычные друзья, словно забыв, что у них свидание. Чиутаха вспоминала все последние новости, а Дмитрий рассказывал о своей службе в армии, аккуратно переводя термины своего мира на принятые здесь. Так генерал становился воеводой, зловредный старшина – десятником, пушка – катапультой, а самолёт – драконицей.