И сколь ни удивительно — малоопытный же! — успевал. Успел он, в частности, изъять бумаги, которые находились в архиве и — срок их хранения истек — были подготовлены к уничтожению. Не прояви он тут похвальной оперативности, замешкайся хотя бы на сутки, и потери могли быть невосполнимы, ибо бумаг этих оказалось ни много ни мало — две автомашины! Впоследствии по ним были выявлены десятки тысяч рублей, похищенных у государства.

Теперь естествен вопрос: а кто же конкретно эти хищники? Кто, презрев честь, совесть, закон, запустил руку в народный карман?

С самого начала расследования стало очевидно, что главным действующим лицом является старший бухгалтер расчетной группы бухгалтерии института Азязова. Затем, вовлеченные ею в свою шайку, шли старший бухгалтер материальной группы Морудова, ассистент кафедры акушерства Ракчеева, лаборант кафедры оперативной хирургии Комарова. Все? К сожалению, нет. В составленном позднее обвинительном заключении значились еще (разумеется, все из того же мединститута) комендант общежития № 1 Андреева и заведующий складом хозяйственной части Поликарпов.

Уже по этому беглому перечню легко проследить, что злостные расхитители — люди разных профессий, должностей. Заметно они разнились по характеру, возрасту, внешности. Неодинаковое у них и образование. Скажем, Ракчеева и Андреева. Первая в свое время закончила Куйбышевский медицинский институт, затем здесь же обучалась в клинической ординатуре, получила ученую степень кандидата наук. Вторая пошла на работу после 7 классов. Но была у этих непохожих друг на друга людей и общая черта — рвачество. Тут они оказались полными единомышленниками, все их устремления свелись к одному: захватить себе кусок побольше, перекачать деньги из казны народной в свою собственную. Все это, понятно, незаконным путем, все это воровским способом.

Следовало срочно произвести обыск. Взяв понятых, работники оперативной группы отправились на квартиры преступников. Левков вместе со старшим лейтенантом Яковлевым прибыли к Морудовой. Осмотрели все, что можно было осмотреть, — и ни единой улики против хозяйки. Ничего не дал обыск и у Азязовой: никаких излишеств. Обстановка дома весьма скромная, коль не сказать — бедная. Но это уже настораживало, О какой бедности могла идти речь, если хозяйка квартиры имела 33-летний стаж счетной работы, из них 19 в должности старшего бухгалтера? Если ее муж был не кем-нибудь, а главным бухгалтером городского отделения Госбанка?

Нет, бедность не могла быть уделом семьи Азязовых. Просто чтобы обезопасить себя, здесь заранее подготовились к возможному обыску, который потому-то ничего и не дал. Впрочем, прошел он все-таки не совсем бесследно. Был найден лист бумаги, исписанный четким почерком и озаглавленный: «Молитва от следствия». Затем обнаружили еще один такой листок, но с другим текстом. То уже была молитва от суда.

Один из участников обыска не выдержал:

— Знала кошка, чье сало съела… — Усмехнулся. — Поможет эта молитва как мертвому припарка.

Да, ревизия еще шла, а дело о хищении денег было передано в следственный отдел. И именно тогда лейтенанта милиции Алексея Левкова судьба свела с лейтенантом милиции Светланой Улановой. Конечно, находясь в одном учреждении, под одной крышей, они встречались и раньше, но эпизодически, мельком. Ничего удивительного: работали в разных отделах, к тому же, как уже говорилось, в управлении внутренних дел Куйбышевского облисполкома Левков был человеком новым. А теперь не проходило дня, чтобы молодые люди не оказывались вместе. Ибо вести следствие было поручено Улановой. А это означало, что клубок преступлений они должны были размотать совместными усилиями, поддерживая и помогая друг другу. Как же тут обойтись без постоянных встреч?

— Ей-ей, — посмеивались сослуживцы, — быть свадьбе.

Молодые люди краснели, смущенно отворачивались, сердито махали руками:

— Оставьте, пожалуйста, свои шутки. Не до них…

И это была правда. Уголовное дело, которое получило номер 6305, с каждым днем требовало все больше времени, все больше уходило на него сил — и физических, и духовных. Почему? Быть может, оно оказалось слишком сложным, запутанным, хитросплетенным? Нет, для присвоения государственных денег мошенники придумали весьма незамысловатые способы, полагаясь, вероятно, на известную истину: что просто, то и гениально. Потребовало же это дело от Улановой, Левкова, их товарищей огромного напряжения потому, что надо было перевернуть буквально горы бумаг, встретиться с огромной массой людей. Для выявления истины одних только свидетелей пришлось вызвать 992! А ведь с некоторыми из них состоялось по две-три беседы. Словом, не надо обладать особенно богатой фантазией, чтобы представить весь объем следовательской и иной работы.

Тут самая пора выяснить: как стало возможным дело № 6305, с чего оно началось? Ответ на этот вопрос дает обвинительное заключение, где говорится:

Итак, один из способов хищения денег — подписи от имени вымышленных лиц. Первый раз употребила их Азязова в декабре 1972 года. Тогда в платежных ведомостях № 2965 и № 2993 она начислила к выдаче неким (за которых сама же и расписалась) Томышевскому, Повейлиной, Прощубинскому, Козловой и другим несуществующим на белом свете людям без малого полтысячи рублей. Можно было бы, кажется, на этой довольно кругленькой сумме и остановиться. Но ведь давно известно, что аппетит приходит во время еды. В следующем, 1973 году Азязова развернула еще более бурную деятельность: похитила уже 15 135 рублей 73 копейки. В 1974 году — 19 713 рублей 08 копеек. В 1975 году — 20 616 рублей 90 копеек. Так и пошло по восходящей. Причем, в свой карман клала все больше, подбрасывая тем, кого привлекала к воровству, поменьше. Например, из упоминавшихся выше 20 616 рублей 90 копеек совместно с Морудовой похитила 240 рублей 79 копеек, с Андреевой — 2 444 рубля 72 копейки, с Ракчеевой — 1 394 рубля 07 копеек, с Комаровой — 153 рубля 14 копеек, с Поликарповым — 216 рублей 30 копеек, а одна — 16 167 рублей 88 копеек.

Приходится удивляться не только алчности и наглости Азязовой, но и ее неистощимой изобретательности на фамилии. Для каждой ведомости придумывала все новые и новые, и всякий раз до невероятности уродовала почерк, ставя фальшивые подписи. Все же пришло время, когда мошенница забеспокоилась: действует она слишком однообразно, могут и уличить. Так рядом с вымышленными фамилиями в платежных документах появились фамилии людей реальных, тех, что когда-то учились или работали в институте. Одна из них — Смирнова А. Е. Послали ей повестку — не явилась, послали вторую — то же самое.

— Но женщина эта очень и очень нужна! — горячо проговорила Уланова и невольно отвела взгляд в сторону: было неудобно перед Левковым, совсем загоняла человека. Разыскивая по ее просьбе причастных к делу людей, исколесил он город вдоль и поперек. А город протянулся вдоль Волги чуть ли не на шестьдесят километров, в нем более миллиона двухсот тысяч жителей. Иной раз, пока находил нужное лицо, ноги становились чугунными. Так что будет совершенно прав, если скажет: «Дайте передохнуть хоть немножко». Но Левков ответил иначе:

— Не беспокойтесь, Светлана Васильевна. Коль очень нужна, разыщу. Сам пойду на дом.

Однако дома, деревянного, одноэтажного, не оказалось — снесли, на его месте построили другой, высотный. В подобных случаях инспектор обращался в адресное бюро. Так поступил и сейчас. Заполучив там длиннющий список с одной и той же фамилией (Смирновы уступают в Куйбышеве, пожалуй, лишь Ивановым да Кузнецовым), стал обходить здание за зданием, улицу за улицей. Все впустую, нет такой женщины. Но ведь Уланова сказала четко, ясно: она очень нужна. Значит, надо продолжить поиск.