Она любила Хамфри, но… Он не был Гарланом, не выглядел, как Уиллас, в то время как Гарлан, Бейлор были на него похожи, и она могла доверять им и чувствовать себя в безопасности.

Лицо Гарлана смягчилось.

— Делай пока то, что сможешь сама; я вернусь, как только смогу, — пообещал он, уложив ребёнка в импровизированную колыбель, сделанную для него Бейлором, и перекинув Эйгона — труп Эйгона — через плечо. — Я скоро вернусь.

Она заставила себя встать, не обращая внимания на боль в животе, одела бриджи, рубашку и камзол, которые кто-то оставил для неё, но не смогла нагнуться, чтобы натянуть толстые шерстяные чулки и зашнуровать ботинки, так что она несчастно села на край своей постели и с нетерпением стала ждать Гарлана.

Верный своему слову, он вскоре вернулся, в чистой одежде, с мечом, подпоясанным на талии.

— Я не могу завязать ботинки, — сказала она, чувствуя себя глупо. — Гарлан, что, если мы не успеем уйти быстро?

— Ты, я, Бейлор и лорд Тарли поедут впереди остальных. Было бы быстрее, если бы ты могла ехать на лошади, но мейстер Ломис говорит, что это может… навредить тебе, поэтому мы подобрали тебе с ребёнком самую маленькую повозку. Ты сможешь управлять ей?

Она кивнула, поморщившись, когда Гарлан осторожно поднял ее на ноги.

— Я смогу, я обещаю.

— Я верю в тебя, — сказал он ей, накрыв тяжёлым плащом её плечи и поцеловав в макушку. — Выходи, мейстер Ломис посадит тебя, а я принесу мальчонку, хорошо? Давай, скорей — чем быстрей мы уложимся, тем быстрей отвезем тебя домой.

Она кивнула и заковыляла из палатки; Бейлор с Хамфри подняли ее в повозку, и, несмотря на ужасные боли, она вздохнула с облегчением, когда мейстер Ломис залез к ней в повозку с малышом на руках.

____________________________________________

В полдень на следующий день пути они были уже довольно далеко от Штормового Предела — Гарлан благодарил богов, что Санса проспала большую часть пути и проснулась только тогда, когда мейстер Ломис дал ей покормить ребёнка — но лорд Тарли и Бейлор сошлись на том, что недостаточно далеко.

— Мы будем ехать до захода солнца, — отдал распоряжение Бейлор, и Гарлан заволновался за хотевшую было заспорить Сансу. — Нам нужно преодолеть как можно большее растояние от них.

_____________________________________________

Почти целый месяц заняло, чтобы достичь Хайгардена, благодаря чему младенец стал крепче Сансы и взял в привычку кричать, что бы ему не понадобилось.

Санса все еще была хрупкой, и Гарлан заметил, что она вздрагивала даже при его появлении, но оживилась при виде знакомых ориентиров.

— Почти дома, — сказал он ей, проехав верхом вдоль повозки, когда они взобрались на последний холм. — Почти дома, Санса.

Она кивнула, одной рукой прижимая младенца к груди (она до сих пор не назвала его), а другую приложив ко рту. В ее глазах стояли слезы, но, хуже того, в ней сидел страх — она не была уверена, что Уиллас не оттолкнет её.

___________________________________________

Мейстер Ломис предвидел её реакцию, но он знал Уилласа лучше, чем она сама, как позже отметила Санса; он взял у неё младенца, когда они проезжали через ворота, как раз перед тем, как она сползла с повозки и побежала, как могла, на слабых, дрожащих ногах к Уилласу, который ковылял с тростью, спускаясь по лестнице; и ни одному из них не было дела до того, что они рухнули наземь.

Никто не вымолвил ни слова, когда Санса заползла к нему на колени, когда он зарылся лицом в ее рассыпавшиеся по плечам волосы, когда они сидели на ступенях, плакали и держали друг друга до боли крепко.

— Не отпускай меня, — выдохнула она ему в шею, — пожалуйста, Уиллас, пожалуйста, не отпускай меня, не отпускай меня…

— Не отпущу, — поклялся он, взяв её лицо в свои ладони (он был таким худым и выглядел таким уставшим с темными тенями под глазами и впалыми щеками над бородой). — Никогда, любимая, никогда.

_____________________________________________

— Она назвала его Дейроном, — сказал Уиллас, отстегнув крепление, держащее его протез, и потерев там кожу. Неделю после возвращения Сансы он носил его каждый день, и Гарлан смутно догадывался, что он это делал, чтобы ходить только с одним костылём и иметь возможность помогать Сансе с ребёнком. — Дейрон Шторм. Она сказала, что думала назвать его в честь своего отца, но… Она хочет сохранить имена Старков для наших детей. Её и моих.

— Ты сказал Сансе о письме драконьей королевы? — спросил Гарлан, идя за чашкой глинтвейна; Уиллас натянул на себя одеяло и откинулся на кресле. — Ей стоит знать.

— Завтра, — пообещал Уиллас. — Она еще так слаба, Гарлан, меня это пугает. Смогу ли я когда-нибудь исправить то, что с сделало с ней то дерьмо?

— Ты можешь попытаться, — сказал Гарлан, пожав плечами. — Больше ничего не остаётся.

________________________________________

Настоящие драконы, творения огня и безумия, пришли в Вестерос с армией евнухов, лошадиных лордов и освобождённых рабов за ними следом, во главе с королевой такой красоты, что при взгляде на неё у Сансы перехватило дыхание.

Или, может быть, это было потому, что за исключением золотисто-медового оттенка кожи и формы глаз Эйгона они с Дейнерис были словно близнецами, и это ужаснуло Сансу.

Хоть рука Уилласа и была тёплой и крепко сжимала её руку, она стояла рядом с ним и изо всех сил старалась не дрожать, когда Матерь Драконов осторожно поднималась вверх по ступеням Хайгардена.

— Мне сказали, что у меня здесь есть внучатый племянник, — сказала она голосом, похожим на звон колокольчиков в её волосах. — Могу я увидеть его?

__________________________________________

В руках Дейнерис Дейрон был спокоен, как никогда не был у Сансы, и она почувствовала ужасную вину за то облегчение, которое возникало у неё, когда о мальчике заботился кто-то другой.

— Она хочет забрать его? — прошептала Санса Уилласу. — Она… У неё нет мужа, нет собственных детей… Она хочет Дейрона?

— Я не знаю, любимая, — мягко сказал он, поглаживая ладонью её спину. — Мы не позволим ей, если ты хочешь оставить его.

— Я не знаю, хочу или нет, — призналась она, прижимаясь к нему ближе и не отрывая глаз от кресла напротив, где Дейнерис трясла свою косичку, в которой звенели колокольчики, а Дейрон хлопал в ладошки. — Я ужасна из-за этого?

— Я так не думаю, — пробормотал он, обернув её рукой и притянув к себе. — После всего, через что ты прошла, Санса…

____________________________________________

— У меня есть ещё один племянник, — сказала Дейнерис, когда они с Сансой прогуливались в розарии. — Эйгон был… боюсь, слишком похож на моих отца с братьями, но у меня есть и другой племянник, за которого, я слышала, Вы можете поручиться.

— Я не знаю никого иного от крови Таргариенов…

— Но Вы знаете всех с кровью Старков.

Санса остановилась, плотнее запахивая на плечах тяжёлые меха Уилласа.

— Никого из Старков не осталось, кроме меня и двух моих братьев, — сказала она. — Никто из нас…

— Один из Ваших братьев не сын Вашего отца, — мягко сказала Дейнерис. — Он бастард обоих наших Домов. Он сын Вашей тёти Лианны…

— Нет, — произнесла Санса, отступая назад. — Нет, Лианна… Лианна не дала Вашему брату ребёнка, не дала, Эйгон сказал…

— Эйгон ошибался, — сказала Дейнерис с беспокойством в глазах. — Леди Санса…

— Нет! — взвигнула Санса, опускаясь на колени. — Нет, если Лианна… если она родила ребёнка Вашему брату, Эйгон украл меня… Нет! Вы ошибаетесь!

— То, что Эйгон похитил Вас, было неправильно во всех возможных отношениях, — сказала Дейнерис, присев перед Сансой. — Он был жесток, эгоистичен и безумен — говорится, что каждый раз, когда на свет появляется Таргариен, боги подбрасывают монетку, чтобы решить, велик он будет или безумен, и, боюсь, в случае Эйгона она упала неправильной стороной.

— Он забрал меня от моего мужа, и убил моего ребёнка, и заставил меня…

— Я знаю, — сказала Дейнерис, и одно только сострадание было на её прекрасном лице. — Я знаю, но прошу, от этого зависит благо государства — могу ли я доверять Джону Сноу?