С того момента прошло много часов, но воспоминания об объятиях и словах, обмененных между ею и Рамси, были свежи, словно не прошло и пяти минут. Хорошее настроение держалось весь день еще за счет довольно частых встреч с мужем и проведенного с ним бок о бок времени. Сегодня, похоже, они оба решили устроить передышку, и ни один не затрагивал тему их дальнейшего пути и личных переживаний — с них было достаточно, и теперь стоило дать друг другу перевести дыхание.
По этой причине большую часть времени молчали да иногда перекидывались парочкой слов. По большей же части — переглядывались и уделяли внимание один другому. Это было намного лучше слов, хоть любовь и не была взаимной, не то чтобы Санса не симпатизировала Болтону.
Единственное “но”: дочь Старка все сильнее ощущала неловкость перед Гильдой и не могла избавиться от мысли, что она с Рамси испытывали ее терпение. Как ни крути, но негоже было не подпускать ее к Болтону на пушечный выстрел, а самой прятаться с ним в одной комнате, просто унося с собой еду и оставляя хозяйку кушать в одиночестве. Далеко не каждому понравится такое отношение и поведение гостей, а уж по Гильде подавно было видно, что она обижается и просто пока спускает им с рук эту уединенность и закрытость. И, учитывая, что жить им здесь придется не один день, следовало наладить отношения и пригласить женщину в ее с Рамси маленький мирок, сжавшийся в последнее время до размеров этой комнатенки. Но это не Дредфорт и никто никого насильно в покоях не запирает, а, значит, стоит лишь открыть дверь и привнести жизнь и сюда.
Санса перевела взор на Рамси. Он опирался на подложенные под спину подушки и рассматривал ее спокойным изучающим взором. Они пересеклись взглядами.
Гильда бы могла присоединиться к ним на обед или просто прийти на чай или заглянуть сюда в любой другой момент. Однако сперва следовало разобраться с мешающими этому обстоятельствами.
— Ты будешь не против, если мы пригласим завтра на обед или на ужин к себе Гильду?
Старк заметила, как Болтон разорвал зрительный контакт и в задумчивости, слегка потупивши взор, заводил им из стороны в сторону, то глядя в направлении жены, то в противоположную сторону. Дилемма, в которой пребывал Рамси, была очевидной для ее зоркого глаза, и Сансе так и хотелось спросить, что смущало его и не давало покоя, ведь, вполне возможно, у тревоги не было основательной подоплеки.
Окончательно, но не без трудностей, приняв решение, бастард произнес, возвращая свой взор к жене:
— Нет, не против.
— Что-то не так? — спросила Волчица, чуть кивая головой ответу Рамси и участливо поглядывая на него.
— Я не знаю ее, — Болтон отвел свой взор в сторону, а затем и вовсе вниз, и продолжил говорить: — Не знаю, чего ожидать от нее, как себя вести с ней… — он нахмурился и, теперь выжидающе посматривая на рыжеволосую девушку, добавил: — Чувствуя себя по-другому и пока не привык к этому… Такое ощущение, что все может ранить.
— Хорошо, — убегая в свои собственные мысли проговорила дочь Старка и между делом оглядела мужа, будто бы решала, исходя из его вида, как поступить далее.
На ее взгляд, желание Рамси все-таки познакомиться с Гильдой, хоть и не без страха, несло в себе положительные аспекты, которые не могли не радовать. Похоже, он постепенно восстанавливается и, что очень радует, — не проявляет никакой агрессии по отношению к хозяйке и больше пребывает в нерешительности, чем в твердой уверенности в своих силах. Хотя последнее с легкостью может обернуться грубостью или хамством, чего бы Сансе очень не хотелось: ей больше по душе спокойный и слегка неуверенный в себе Болтон, чем бастард-задира с высоким самомнением и замашками похуже, чем у Джоффри.
Не оставив без внимания слова Рамси о собственной неуверенности, Санса произнесла:
— А насчет остального не волнуйся. Веди себя с ней, как со мной. Только не пытайся ее поцеловать, она вряд ли это оценит, — со смешком и улыбкой на губах произнесла она, про себя думая о том, что определенно надо поговорить с Гильдой с глазу на глаз и сделать со своей стороны все возможное, чтобы встреча прошла успешно: и у хозяйки сложилось хорошее мнение о Рамси, и он справился с новоприобретенным не страхом, так неуверенностью в себе. А затем продолжила говорить, имея, что еще сказать: — Можешь звать меня Сансой — Гильда знает мое настоящее имя.
Рамси кивнул.
— А моё?
— Твое она тоже по случайному стечению обстоятельств узнала, но не беспокойся, все в порядке.
Он еще раз кивнул головой. Затем же положил голову на подушку и потупил взор вниз, а пребывающая в хорошем расположении духа Волчица подсела поближе к нему и принялась одаривать его легкими поглаживаниями по голове, плечам, а когда Рамси обратил свое внимание к ней — улеглась подле него, прижавшись к нему посильнее. Она все так же не прекращала свои ласки, которые так любил ее муж, и вскоре он прикрыл от них глаза и придвинул голову поближе к ней. Похоже, ласки действовали на него куда лучше, чем слова о ненадобности переживать за завтрашнюю встречу.
========== Стена. Джон Сноу. ==========
Линия из пеших людей и всадников, разбавленная повозками с поклажами, с чувством безысходности, витавшим вокруг нее, медленно подъезжала к Черному замку, будто каждый из направляющихся сюда оттягивал свой час вступления на службу в Ночной дозор. Закутанные в плащи и тулупы люди издали почти не отличались один от другого, а с высоты дозорной вышки Стены походили на темные точки, разбросанные вокруг черного ядра, которое и было центром их скопления.
Живая, разрозненная, разномастная толпа, по какой-то причине решившая прибыть сюда, при приближении к Черному замку замедлила свой ход, а затем вовсе остановилась под его стенами. До дозорных и находящихся за стенами людей долетел гул людских голосов и ржание коней, привратники отворили ворота, и от двигающихся внутри своего построения приезжих оторвалось трое всадников и поехало к открывшемуся перед ними проезду.
Джон Сноу, Родрик Форрестер и Ладд Уайтхилл вступили во двор Черного замка, замерли неподалеку от въезда и огляделись по сторонам. Внутренний двор был забит людьми, вышедшими полюбопытствовать, что случилось, а по бокам раздавался стук наковален, где выковывали мечи, ножи и прочие орудия для обороны крепости. В рядах толпы глаза высмотрели хоть и малочисленные, но знакомые лица, среди которых обнаружился и Скорбный Эдд, что выступил на встречу бывшему Главнокомандующему. Время шло, дозор продолжался, один главнокомандующий сменял другого. Что-то было вечно, что-то — нет.
Гонцы отыскали Сноу в землях Амберов и велели срочно возвращаться на Стену. Никаких объяснений, только сухое требование от нового, но хорошо знакомого Джону Главнокомандующего. И если причина призыва была настолько серьезна, что находилась под тайной и нужен дозорным был именно Джон, то ему точно стоило ехать сюда, ибо если не он, то кто? Иногда появлялось ощущение, что никому, кроме него, мирный и безопасный для жизни Север не требовался. Но вот только… Чья это вина? Отца? Или такова была людская сущность?
За спиной гудели добровольцы, собранные по всему Северу для борьбы с Иными. Шестьсот тридцать два человека, двое военно-командующих и двое лордов — единственные, кто согласился участвовать в защите Стены и этих земель. Почти ни один из домов, в которых довелось побывать Сноу, не посчитал нужным идти за ним или выделить людей для службы в Дозоре. Они даже слушать ничего не захотели, слишком увлеченные своими насущными делами и ничего не слышавшие об Иных, пробравшихся за Стену. Да и кто он такой, чтобы доверять ему своих людей?
Ближе к Стене люди были более сговорчивыми и, если не через приказ своего лорда, так по своей воле решали присоединиться к отрядам добровольцев. Единожды столкнувшиеся с набегами Иных на родное селение или на свой дом, мужчины уже сами брались за оружие и не нуждались в уговорах. Им нужен был лидер, который бы смог организовать защиту их селений и Севера, а о большем в эти времена мечтать крестьяне просто не смели. Старые боги и лорды давно покинули эти края.
