Впрочем, наград удостоились по моему представлению и все члены нашего партизанского отряда. Оказывается, не столь важны, оказались уничтоженная батарея или шорох в Тукуме и Мерсрагсе, сколько взорванный мост в Джуксте. Снаряды в эшелоне везли под Нарчинск, где левый фланг Северного фронта в компании с соседями пытались наступать. Но хотели как лучше, а получилось как всегда, ибо в марте обычно распутица случается, что ну очень движению не способствует. Потери русской армии и так в десятки тысяч, могли оказаться значительней, окажись у германца боеприпасов вдосталь. Обделавшегося командующего 12-й армией сменили. Прибывший на замену генерал от инфантерии Радко-Дмитриев лично, в окружении свиты и журналистов, под магний фотовспышек вручил мне за героизм офицерского Георгия IV-й степени. Настроение в тот день было в коллективе игривое, и в знак благодарности я со "своим КБ" исполнил хором (водится за латышами такой маленький бздык) "Катюшу". Как то за работой напел всплывший в памяти Паулса мотив, который пожелали сразу же спеть все присутствующие - "нам песня строить и жить помогает" разучили немного раньше, и пение действительно не мешало.
Пресса кинулась записывать слова шлягера, а генерал, наконец, обратил внимание на толпившихся в уголке "моих" добровольных помощников и чертёжные доски. Когда узнал, что тут на коленке ведутся секретные разработки, изволил даже прогневаться. Непорядок разрешился мгновенно, студентов тут же призвали на военную службу с присуждением званий подпрапорщик и жалованьем 28 рублей 50 копеек, а так же взятием подписки о неразглашении. Барышень оформили вольнонаёмными служащими с таким же окладом, но плюс пайковые, квартирные, приварочные и ещё что-то. И разумеется так же с подпиской. Командиршей над ними установили мою супружницу, по совместительству взвалив не неё и секретную часть. Которую устроили в специально оборудованном помещении в уже знакомых казармах, где я помогал Пороховщикову делать "Вездеход". Лечение надлежало мне проходить по новому месту службы, ибо до полного выздоровления я назначался начальником вновь образованного Бюро конструирования (шарашка - по "понятиям" Паулса). Петь нам на новом месте разрешалось при прохождении строем в солдатскую столовую и обратно, а так же при вечерней прогулке перед сном. Кстати, котловое довольствие в полку было вполне сносным, и госпитальному не уступало. Удружил я новым своим помощникам или наоборот - вопрос спорный, но с продуктами в городе становилось всё хуже и хуже, а тут в пайке не ограничивались и даже в котелках барышням щи да кашу таскали.
Ольга-Акулина привезла в казарму свой "Зингер", а я заказал со склада Усть-Двинской крепости свои законные трофеи - рулоны офицерского сукна. Красилен в городе имелось в достатке и фельдграу превратилось в добротный чёрный габардин. А уж тот, благодаря умелым ручкам и смекалке моей жёнушки в галифе, под цвет так же трофейной моей кожанки. В голове витали воспоминания, о каких то эффектных чёрных мундирах войск SS, но было не до красоты пока. Более актуальными оказались "вспомнившиеся" комбезы для работы. Из самой дешёвой, но прочной ткани именуемой "джинс". Даня станочек для кнопок сотворив, обеспечил Олю фурнитурой, получив в ответ удобную рабочую одежду. А ещё "придумался" ребристый головной убор танкиста, и мою фантазию сообразительная жена воплотила в танкошлем.
1.6.
Но на этом её дизайнерское творчество стало только набирать обороты. Не мытьём так катаньем, но выпотрошила умелая во ВСЁМ жена из глубин моего сознания более подробные "воспоминания" Паулса о созданной через десятилетия талантливыми кутюрье Хуго Боссом и Карлом Дибичем форме SS. Сделанные на бумаге наброски, загоревшаяся жаждой славы женщина тут же восприняла как инструкции к действию. Уже через неделю явилась внезапно взошедшая звезда-кутюрьерша на работу воплотив образ белокурой эс-эс-овской стервы. В строгом чёрном мундире при галстуке и кокетливо смотрящейся пилотке, хорошо ещё, что в юбке, и фурнитуры в виде адамовой головы или свастики не имела под рукой. Но и без этого, стиль милитари ей ужасно подходил, как очевидно и к любой женщине - форму они умеют носить на много эффектней мужиков. Хотя формально, "её" дизайнерская разработка на тот момент являлась не формой, а скорее чем то из разряда охотничьих костюмов в тут же зародившемся Югенд-стиле.
Что сулили ей коллежанки или чем расплачивались, не знаю, но вскоре весь женский персонал щеголял по бюро в деловых чёрных творениях дизайнерского дома "Ольга-Акулина". Не смотря на страшно завышенные расценки и требование оплаты только золотом, очередь "со стороны" на новомодное одеяние через месяц напоминала хвост анаконды. Поскольку находились мы на казарменном положении, жена нашу квартиру окончательно лишила спальни ради швальни. Выкинув супружеское ложе, полностью превратила жилище в модное ателье-мастерскую, купив ещё три швейные машинки и наняв на работу закройщиц и швей. Навещая собственное предприятие только для порядка, ибо процесс шёл и без неё. Но закусившая удила дизайнерша остановиться уже не могла, и, дополнив мои чёрные галифе так же чёрным мундиром, создала мужской вариант "охотничьего костюма", на глазах превращаясь в законодательницу моды. Когда в этом одеянии увидел меня Данилка, то прямо на колени перед Оленькой бухнулся, прося, что бы она и ему такой же пошила и даже плащ из чёрной телячьей кожи, что снял с авиатора подбитого им "Альбатроса", в качестве предоплаты сразу же предложил. Построила и этому великовозрастному ребёнку костюмчик моя сердобольная супруга, но когда подогнала по своей фигуре лётный плащ, то мгновенно превратилась в лёд и пламень. СЭКСИ!!! (со всех больших букв). Пусть в разгаре Мировая война, но женскую натуру не меняет ни что!
И как тут танкостроением заниматься? А может наоборот, это как раз и стимулирует? Ибо свет в конце тоннеля, не смотря на все трудности, всё же забрезжил. Перебравшийся в Москву директор Руссо-Балта Михаил Шидловский, не щадя себя и людей развил на новом месте деятельность сверхэнергичную, а ведь это так не просто в машиностроении, механические молоты и прессы требуют очень прочных фундаментов (во всех смыслах этого слова). Но заявленные в проекте параметры впечатляли. Только одна колёсная формула создаваемого самоходного аппарата 6Х6 казалась немыслимой. Пионерами в бронировании автомобилей мы не являлись, Мгебров уже создал нечто слегка пулеотталкивающее на базе "Рено", а Поплавко на базе "Джеффери". На Путиловском заводе клепали "Русский Остин", а самой удачной моделью считалась "Фиат-Ижора", имевшая радиатор сзади. Но одна ведущая ось при слабеньком моторчике превращала броневички в детские коляски. По этой причине и авантюра Черчиля по захвату Дарданелл совсем недавно окончилась кровавым разгромом - не проехало по Галиполлийским ухабам огневое сопровождение пехоты, даже, несмотря на то, что инженерные войска под пулями пыталось колёсному транспорту дороги ладить. Да и нас в этой войне накопленный горький военный опыт должен был многому научить. Например брошенная в Восточной Пруссии у Маркграбово в январе 1915 года колонна из 50 новых авто по причине того, что снег выпал.
Хождение по протоптанной тропе и помогает, и мешает. Так как наш проект не являлся амбициозным, и шапкозакидательских идей не носил, власти делать Руссо-Балту то, что он и раньше производил особо не мешали, но приглядывали. Прознав про новый движок, заявились два студента Императорского технического училища Саша Микулин и Боря Стечкин, племянники профессора от авиастроения Николая Егоровича Жуковского. К нему в начале войны привел за руку князь Львов пронырливого капитана с Кавказа Николая Лебеденко. Конструктором или инженером был тот никаким, но связями обладал. Глядя на арбы горцев, идеей он проникся создать на огромных колёсах бронированную конструкцию высотой с пятиэтажку при пушках и пулемётах. Да вот в математике горазд, не оказался и профессор для расчётов племянников ему в помощь выделил. Получив от них проект, Львов капитана Николаю II представил и денег на авантюру выхлопотал. Колёса ладили в Дмитрове и на каждый по мотору Майбах в 240 сил ( от сбитого Цепеллина) установили, а потом специальный танковый полигон под городом построили. Царь-танк хоть и весил 45 тонн, но броню имел жестяную, всего 5 мм. Такая разве от пистолетной пули спасёт. Громадину студенты тут же окрестили "Нетопырем". Но гордость российского танкостроения завязла в лесу, как только сошла со сборочного настила. Виноватыми вначале сделали управлявших "мамонтом" студентов, а потом им же приказали придумать мотор посильней. Вот и искали ребята пути спасения себя и проекта, но наш мотор их не устроил - масштаб не тот. Студентов попользовали втёмную и оставили крайними, озлобив. А реальный виновник, кто обязан был безграмотного авантюриста раскусить, остался из-за своего княжеского титула чистеньким. Ещё более грязная история произошла с бесполезными "противогазными масками принца Ольденбургского", не пускавшими в производство уже разработанные и эффективные противогазы Зелинского-Куммана, в тот момент лучшие в мире. Ну не получилось на этот раз "по щучьему велению", значит, будем у англичан дрянные танки и противогазы за золото покупать. На бронесилы в Империи средства распределяли сообразно связям, к примеру, Одесским железнодорожным мастерским отвалили за один мотоброневагон 141 тысячу рублей. Но в то же время лётчику и ИНЖЕНЕРУ Пороховщикову на принципиально новый "Вездеход" менее чем 10 тыс. рублей выделили. Истратив 18 и не получив мгновенного прикладного выхода он остался казне должен по гроб жизни. А в Германии армия только за серийный тягач готова была по 70 тысяч марок платить Круппу-Даймлеру. Разница же между серией и разработкой огромна, и как при таких бездарях у власти можно бы было, что-то более крупномасштабное создавать? Только если из пушки на Луну. И раз зашла речь о БеПо, то ж/д дорога от Риги до Двинска, являлась классической рокадной и просто взывала к бронепоездам. А на всю империю имелось их всего 15, на нашем же Северном фронте один, да и то вооруженный трёхдюймовыми горными окурками, выплёвывающими снаряды под нос себе. Но зачем пушки, когда вдоволь пушечного мяса?
