Он проводит пальцем по горячей щеке Ньюта, и он даже не может увернуться — лишь морщится. Томас звонко смеется ему в ответ.

И еще одна неделя проходит в тумане. Ньют лежит в подушках, и с ним поочередно сидят Томас, Тереза и Чак. Пока хозяин квартиры и его брат на учебе, за Ньютом приглядывает Тереза, и она рассказывает ему обо всем, чтобы только отвлечь. Ньют проникается к ней симпатией все больше.

Из ее рассказов Ньют узнает, что Томас и Тереза знают друг друга с самого детства, что Томаса часто оставляли у нее дома, потому что мать тогда все время находилась в поисках все нового и нового ухажера. Что они несколько раз вместе попадали в полицейский участок по мелкому хулиганству, но их всегда вытаскивал отец Терезы — недаром занимает высокую должность. Что Тереза никогда не знала, встречается ли он с кем-то, пока с телефона Томаса ей не позвонил Чак, рассказав, что видел, придя домой, — и Ньют тогда смог поддержать разговор, потому что при знакомстве с мальчиком тот что-то такое уже говорил. Что Томас никогда не хотел встречаться с ней, Терезой, а ей было прекрасно в роли его лучшего друга. Почему все так внезапно изменилось, она не рассказывает — сама не знает, но внимание не заостряет.

И в течение этой недели ему открывается еще столько историй, что Ньют и сам начинает думать, что знает Томаса всю жизнь.

Однако помнит, что это не так.

И спустя еще несколько дней Ньют чувствует себя уже совсем хорошо. Сидя на кухне с Терезой, он пьет горячий чай и вновь разговаривает с ней. Думая о том, что эта девушка — прекрасная компания, он улыбается теперь вовсе не натянутой улыбкой, тепло и мягко.

— Знаешь, я думаю, вам повезло друг с другом, — проговаривает он, и тон помимо воли выходит слишком грустным. Кружка бьется донышком о стол, и Ньют откидывается на спинку стула. Тереза отпивает немного чая, а на ее губах появляется новая улыбка; девушка качает головой.

— А я так не думаю, — синие глаза поднимаются на Ньюта. Тот вздрагивает под таким взглядом. — Мы друзья, а не пара. Непривычно чувствовать себя в новой роли. А все, что мы друг к другу испытываем, — исключительно платоническое.

Ньют пожимает плечами. И пусть тема ему не слишком приятна.

— Быть может, ты ошибаешься. У меня есть много друзей, которые знали друг друга со школы, а потом вдруг начали встречаться. И хорошо живут.

— Это другое, — снова не соглашается Тереза. Ньют положительно перестал ее понимать. Ньют вдруг некстати вспоминает, как целовал его Томас. Как нежно это было и как Ньют был готов ему ответить. Как Томас его обнимал и как ему было тепло в кольце его рук. Но оказывается, Томас тогда уже встречался с Терезой — невероятной и доброй девушкой с пронизывающими глазами цвета самого чистого в мире озера, которую знал всю жизнь. Зачем он это делал?

— Тогда зачем согласилась?

Тереза дарит ему грустную улыбку — почти как у него — и отсутствующий взгляд.

— Не знаю, — честно шепчет она. Ньют видит, она хочет что-то спросить, и так молит всех, кто может сидеть где-то там, наверху, в самых облаках, кто исполняет просьбы отдельных людей и умело игнорирует остальных, молит о том, чтобы произошло хоть что-нибудь, что не позволит Терезе закончить. Да даже начать.

Но не происходит ничего. И Тереза сама догадывается, что ей лучше ничего не говорить, Ньют понимает. Но понимает и то, что она собирается проигнорировать звенящее в голове оповещение остановиться, как игнорируют просьбы людей сидящие наверху. И Тереза мнется еще пару секунд. А потом не спрашивает — формулирует более корректно, но утверждающе.

— Мне кажется, если кто ему и подходит, так это ты.

Ньют вскидывается, встречаясь с взглядом Терезы, но опускает голову почти мгновенно, не выдержав. Он усмехается и отрицательно качает головой. Получает от девушки тяжелый вздох и выходит из кухни. Он уверяет себя, что не заслуживает таких слов.

***

Ньют думает, его жизнь не просто резко переменилась с появлением в ней Томаса. Скорее всего, изменился даже сам Ньют, образ его мышления и — совсем немного — жизни, изменились люди, с которыми он проводит время, а самое главное — изменился весь его мир. Изменилось столько всего, но при этом осталось прежним — и Ньюту так нравится такой тип перемен.

А в большей степени изменились знакомства.

Столько приятных людей за такой относительно короткий период времени он и не встречал никогда. Сначала милый и добрый Чак, который всегда говорит все, что думает, потом появилась замечательная и потрясающая Тереза, которая готова поддержать разговор на любую тему и дать нужный совет, а потом встретились Бренда и Арис. И всех их привел с собой в маленький мирок Ньюта, ограниченный двумя лучшими друзьями, Томас.

Бренду и Ариса Ньют встречает на том самом дне рождения, о котором говорили Томас с Терезой. Точнее, говорил ему об этом Чак и только потом сказали последние двое. И это оказался впоследствии не просто день рождения — это была целая вечеринка в честь Бренды, которая, будучи этакой мажоркой, как называла ее шутя Тереза, закатила праздник в известном и достаточно дорогом ресторане, объединенном с казино — то находится где-то в подвальном помещении. Как позже объясняла она сама Ньюту, ей повезло иметь нехилую скидку — отец девушки состоит в хороших отношениях с хозяином ресторана, а на двадцать пять лет — круглую, как-никак, дату, согласился не драть денег втридорога.

Томас и Тереза сообщают о том, что Ньют идет с ними, совершенно неожиданно. Ньют делает вместе с Чаком (вместо Чака) уроки как нечто, уже вошедшее в привычку — как, например, практически ежедневные походы к Томасу, заменившие постоянные ночевки у него. Друзья просто вваливаются в квартиру навеселе — еще не выпившие, но опьяненные радостью приближающегося праздника. Ньют их счастья не понимает, только плечами передергивает; смысла праздновать еще один ушедший год бессмысленной жизни он не видел никогда. И полюбить этот праздник он заставить себя не в состоянии.

— Ты просто не знаешь, какие Бренда закатывает вечеринки, — смеется Тереза, ероша Ньюту волосы. Тот уворачивается, и девушка смеется еще более звонко. — У нее всегда интересно бывать. Не сходил на днюху к мажорке — считай, жизнь прожита зря, — заявляет Тереза уверенно, а Томас кивает. Ньюту вообще-то идти хочется все меньше.

Но его уговаривают в три голоса — двое просят пойти, практически слезно умоляют, а один робко интересуется, не останется ли Ньют. И тот, конечно, на стороне Чака. Ровно до тех пор, пока ему не говорят, что уже поздно, что пора бы ложиться спать и вообще «кому-то завтра в школу». Чак понуро уходит, а Ньют остается один на один с весомой проблемой.

Ньют думает о том, сколько на таких вечеринках алкоголя. Он знает, что, продержавшись уже столько времени, в какой-то момент может сорваться — и все полетит к чертям. Он отдает себе отчет, что контролировать его вряд ли кто-то будет — если эти вечеринки такие крутые, кому-то разве будет дело до чего-либо, помимо развлечений? И Ньют боится туда идти. Так сильно боится, что готов прыгнуть с моста хоть сейчас, лишь бы никуда не ходить.

— Томми, — выдыхает он беспомощно, глядя в темно-янтарные глаза, а брови выгибаются дугой. Неужели тот, зная, в какой дыре его встретил, не поймет, чего именно опасается Ньют?

Но Томас понимает. Его улыбка пронзает самое сердце.

— Она уже знает, — проговаривает он тихо, а Тереза деликатно не спрашивает, о чем они говорят. Ньют на секунду пропускает мысль, что она уже все знает, что Томас ей проболтался, что девушка догадалась — мало ли что по внешнему виду Ньюта можно сказать, — но все сомнения развеиваются, когда Ньют натыкается на ее непонимающий взгляд.

А когда они уже мчатся по заполненному машинами шоссе к месту встречи, Ньют никак не может понять, совершил ли ошибку, согласившись на это.

И когда он видит этот ресторан, то решает, что да, совершил.

Но когда веселая девчушка с коротко стриженными волосами пожимает ему руку, приветливо улыбаясь, он думает, что нет, ничего он не совершил.