— Разъясни-ка мне, он отправился к тебе, ехал туда почти час и, тут же добравшись, начал тебя целовать?

— Не совсем, но то, как ты это произнесла, звучит ужасно.

— Но это так. Он, должно быть, потерял от тебя голову, — изрекает она, заходя в комнату.

— Он вовсе не терял от меня голову.

— О, да, так себя ведёт только влюблённый по уши, дорогая моя, — настаивает она.

— Нет, и у меня есть для тебя новость: где ты видела женщину, которая бы не упала к его ногам с благоговейным видом?

— Сделав исключение для благоговейного вида, который тебе совсем не идёт, хочу напомнить тебе, что ты тоже упала к его ногам.

Об этом мне вспоминать совсем не хочется.

— Я не падала, — защищаюсь я. — Максимум споткнулась по ошибке.

Вера смеётся.

— Ну ты и врушка. Он тебе нравится, так что плохого в том, чтобы признать это?

Смотрю на неё раздражённо.

— Он мне совсем не нравится!

Моя подруга смотрит на меня так, словно имеет дело с умалишённой.

— Правда? Почему же я тогда думала, что он тебе хоть немного да нравится, раз уж ты была с ним в постели?

Предпочитаю не придавать этому такого большого значения.

— Признаю, что объективно он привлекателен, и что где-то глубоко, но очень глубоко в душе, он интеллигентный человек…

— Ах, — взрывается смехом Вера. — Смотрю, ты несёшь полную чепуху!

Стараюсь не позволить ей прервать меня.

— …но остаётся тот факт, что он не мой тип мужчины.

— И хвала небесам! Ты не отдаёшь себе отчёт в том, что твой вид мужчин вызывает одно отвращение? — Вера тяжело опускается рядом со мной. Эта фраза жестока, думаю я с раздражением.

— Кстати, ответь, пожалуйста, на звонок или отключи звук: у меня сейчас голова лопнет.

Она говорит правду, у меня нет права надоедать остальным.

Хватаю телефон и в минуту храбрости решаю ответить.

— Алло? — говорю со скучающим видом, прекрасно зная, что меня ждёт.

— Не могу в это поверить! — гремит Стейси на другом конце трубки. Ей следовало бы запатентовать этот гротескный тон голоса.

— Во что? — спрашиваю почти скучающе.

— Что ты встречаешься с человеком из знатной семьи! — говорит мне недоверчиво. — Но ты с ума сошла — встречаться с таким, как он?

— Это тебя не касается, и я с ним на самом деле не встречаюсь, — и это чистая правда.

— Даже не пытайся сбить меня с толку! Ты бросила Чарльза ради этого типа? — спрашивает с подозрением.

— Это Чарльз меня бросил, а не наоборот. Не то, чтобы я не была ему за это благодарна… Кстати, если не веришь, можешь позвонить ему, — а вот теперь я начинаю уставать. Мне тридцать три года, а моя сестра не должна чувствовать, что у неё есть право лезть в чужие дела.

— Ну что ты говоришь, такой, как Чарльз! — говорит почти напыщенно.

— Ты именно для этого мне звонила? — спрашиваю её сухо.

— Ну, чтобы сказать тебе, что ты совершаешь ошибку! Прежде всего, твоя семья его терпеть не может… — начинает жалобно.

Это отчасти неправда, они ненавидят мир, к которому он принадлежит, но после увиденного сегодня я могу сказать, что они не ненавидят его самого. Если это возможно, они его даже оценили.

— …и потом, он слишком богат… — насчёт этого я также могу согласиться, но он не виноват в том, что родился в такой семье.

— … не говоря уже о том, что он тебя бросит, и ты будешь страдать, — завершает свою тираду Стейси.

— Я не могу страдать, потому что я с ним не встречаюсь, — говорю ей спокойно.

— Но ты с ним целовалась! И я уверена, что это было не один раз! — клевещет она.

— А вот это уже совсем не твоё дело, — отрезаю я. Мне кажется, что этот разговор порядком затянулся. — Пока, — говорю ей холодно.

— Окей, но я прошу тебя быть внимательной. Ты знаешь, из чего сделаны подобные люди.

Отсылка к ситуации, увиденной Майклом, очевидна.

— Да, я действительно об этом знаю. Тебе не нужно волноваться.

Мы быстро прощаемся, а потом я обессиленно падаю на кровать.

— Могло быть и хуже! — говорит мне Вера с другой стороны дома.

— Ты так думаешь? — отрезаю с иронией, хватая подушку, чтобы спрятать в ней лицо.

Эти выходные я не забуду…

* * *

Йен звонит в домофон ровно в половине десятого. Открываю и терпеливо жду возле двери. Я не особо рада видеть его, но, по крайней мере, морально я к этому готова.

Я надела старую пару джинсов и белый свитер. Банальный лук, обычный, без претензий.

Открываю дверь и снова с ним лицом к лицу. Чёрные джинсы, чёрная кожаная куртка, свитер цвета электрик: «Этот человек любит привлекать внимание к своим глазам», – думаю я хмуро.

— Привет, — здоровается он, заходя.

— Привет, — отвечаю я почти без энтузиазма. На самом деле я бы предпочла провести спокойный вечер наедине с собой.

— Всё хорошо? — спрашивает он с вопросительным видом. Не отвечаю ему, но мой взгляд явно говорит: «А как по-твоему?»

Я провожаю его в зал, видя, что Вера и Лаура сбежали, узнав, кто сюда приедет.

— Пришёл в себя после знаменательного ужина? — спрашиваю его с нервной улыбкой.

Он садится в кресло.

— Меня не настолько сбили с толку. Но, должен признать, семейка у тебя занимательная.

— Мог бы сказать что-то сильнее, — уверяю его и сажусь на диван. — Ты хотел поговорить со мной? — не хочу привносить ничего в эту беседу, кроме необходимого. Я планирую выдворить его максимум через десять минут.

— Да, я хотел поговорить с тобой о том, что произошло в пятницу вечером, — подтверждает он, становясь серьёзным.

— Я тебе уже сказала всё, что думаю по этому поводу.

— Да, ты мне сказала несколько непонятные вещи.

В каком смысле непонятные?

— Возможно, я плохо выразилась, но суть такова: мы совершили ошибку по причинам, которые я откровенно предпочла бы не анализировать. И я бы хотела забыть обо всём…

 Йен смотрит на меня решительно.

— А я бы очень хотел проанализировать эти причины.

Я хорошо знаю этот взгляд: решительный и целеустремлённый. Покорно вздыхаю.

— Если ты так хочешь… — уступаю очень неохотно.

— Нас тянет друг к другу. И не только в физическом плане, — старается убедить меня, смотря так, будто не боится, что я начну ему противоречить. — И с моей стороны так было всегда, — признаётся он мне.

Вот сброшена бомба. И у него до такой степени твёрдое выражение лица, что кажется невозмутимым, даже после того, что он мне сказал.

— Ах, — ограничиваюсь я ответом, потому что на самом деле не знаю, какой ответ он от меня ожидает.

— А с твоей стороны? — спрашивает с видом инквизитора.

Задумываюсь на несколько мгновений.

— Полагаю, что нет, — отвечаю ему искренне. — Но на самом деле я об этом никогда не думала.

— Да, у тебя хорошо получается игнорировать очевидные вещи, — упрекает меня он.

— Ты для этого завёл весь этот разговор? — спрашиваю его несколько сухо, потому что я смущена его словами и это мне не нравится.

— Это будет наш момент истины, первый за те семь лет, что я тебя знаю, — говорит мне он, не упуская нить разговора.

— Йен, — своим тоном я хотела бы предупредить его не идти в этом направлении.

— Мы могли бы по крайней мере попробовать встречаться, — говорит мне он почти безучастным тоном, таким, что становится очевидным, что он блефует.

— Мне кажется, что эта худшая идея, — отвечаю ему, вытаращив глаза от удивления. Я ослышалась, или Йен только что непрямо заявил, что хотел бы встречаться со мной? — Йен, у нас нет ничего общего, — я думала, что это очевидно, но, похоже, ему надо об этом напомнить.

— Ты сильно ошибаешься. Увидев твою семью, я бы сказал, что у нас много общего.

К сожалению, одна часть меня начинает с ним соглашаться.

— Тебе нужен другой человек, — подсказываю я, меняя тактику. — Я, правда, тебе не подхожу.