Я всегда была сильной, решительной, определенной девушкой, ничто и никто никогда не пугал меня, но вчера вечером я провалилась с треском перед лицом моего энного любимого человека. И по вине вежливости была запрессована моим женихом не столько, сколько ужасным осознанием того, что плевала на все, кроме него.
В тот момент, когда он сказал, что не готов начать жить со мной, я испытала облегчение. Я практически избежала улыбки. Еще раз.
Это были мои третьи серьезные отношения, которые потерпели крушение незадолго до совместной жизни, и вчера вечером я, наконец, поняла, что в этом нет вины моих бесхребетных парней, а только моя. Я сама являюсь причиной моих любовных неудач, я сама являюсь причиной того, что опускаю руки: рано или поздно понимаю, что мне они неважны, что обманываю саму себя, и, следовательно, парни сбегают.
Я бы на их месте сбежала бы еще раньше.
Это неожиданное осознание подвергло меня вчера в такой коматоз4, что Лаура и Вера заставили меня выйти прогуляться. Мы пошли в паб и напились в хлам.
Им удалась миссия заставить-меня-забыть-себя. Я была заполнена алкоголем настолько, что действительно забыла о моих бывших парнях и о моих провалах. На время мне удалось забыть о причинах, по которым я их выбрала, или же почему они были незначительными существами, которые даже не могли поцарапать по минимуму мою жизнь, перевернутую верх дном.
Ненавижу отсутствие контроля над ситуацией и в отношениях между двумя заканчиваю всегда выбором человека, который ни в коем случае не будет препятствовать моим планам, человека, который позволит мне управлять им.
Жаль, что пробуждение стало ужасным возвращением в реальность. И каким ужасным.
В память возвращалось все, пока я выкладывала факты и информацию перед Лордом Беверли и Йеном, без сомнений, двумя отъявленными засранцами, по крайне мере, я так считаю, по некоторой злостной причине в моей голове.
* * *
И наоборот, возвращаясь к моему последнему парню, некоторое время я действительно считала, что он идеален для меня: преподает философию в университете, невероятно серьезный и рассуждающий, ненавидит консерваторов и мечтает изменить мир. Естественное, что он остановился только на мечте и не действовал, но по крайне мере он мечтал о правильных вещах.
Моя семья сразу же его начала обожать его и нашла в этом человеке то родственное, чего мне всегда недоставало. Я генетическая ошибка, которую они до сих пор не понимают.
Эта энная ошибка с Чарльзом вынудила меня серьёзно поработать над собой. Я должна найти правильного человека, такого, который нравился бы мне, а не моей семье.
Звонок Веры пробуждает меня от моих бредовых мыслей. Увидев ее номер, сразу отвечаю на звонок.
— Привет, красотка, — приветствую её улыбаясь.
— Ну, ты живая, — отвечает она облегченно.
— Так себе… — признаюсь я ей.
— Как прошла знаменитая презентация?
— Как нельзя лучше, — отвечаю ироническим тоном. — Я проспала и опоздала на два часа, мне с трудом удалось притащиться на работу. После чего я обнаружила, что мой клиент обожает окружать себя себе подобными, и мне пришлось притворяться, что я в своей тарелке, пока показывала все не только ему, но еще и его царскому двойнику, Йену.
— Ой, ой…
Вера знала все о борьбе между мной и Йеном, которая длилась годами, она провела ночи, слушая мои жалобы, и знает почти все детали наших знаменитых ссор. Верю, что они рассказали даже нашим новым сотрудникам, потому что было очевидно, что к нам лучше не приближаться.
Она уверенна, что злоба между нами похожа на борьбу между классами. Я наоборот считаю, что он известный кретин, и что социальная разница не имеет значения. Тот факт, что Йен — дворянин, не меняет сути, он останется таким же кретином, зацикленным на себе.
— Уже можешь говорить громче. А именно ой, ой…
— Что было настолько ужасно? — опасливо спрашивает она.
— Моя дорогая, это было более чем ужасно. Но все же я молодец, спаслась в углу. Допускаю даже, что Йен не слишком зверствовал и был странно молчалив.
— Это хорошо или нет?
— Хм, я в этом не уверенна. Если бы мы говорили о ком-то другом… то возможно. Но нет, Йену не стоит доверять, ты это хорошо знаешь. У меня такое ощущение, что сегодня он не проткнул меня кинжалом только лишь потому, что уже придумал дьявольский план.
Вера смеется.
— Моя дорогая, ты параноик, тебе это еще никто не говорил?
— Конечно, я это знаю, я же адвокат по налоговым делам, поневоле я должна быть такой!
Вера все еще посмеивалась, когда я смутно различаю Коллинза, который подходит к моему рабочему месту и делает мне знак подойти.
— Красотка, я должная идти, — говорю я Вере. — Биг-босс хочет меня видеть. Держи за меня кулачки.
— Будет сделано.
— До скорого.
* * *
Сразу же подхожу к Коллинзу, останавливаясь перед кофе-машиной.
— Сегодня ты была на волосок от гибели, — говорит мне шеф. Но тон его голоса звучит без упрека.
— Знаю, Коллинз, не думай, что я не понимаю, насколько сильно рисковала. Речь идет об одной ошибке, о той, которую больше не намеренна совершать.
Коллинз опускает две монетки в кофе-машину, быстро нажимает ряд кнопок и немного погодя протягивает мне горячий кофе. Я пробую его и чувствую, что там слишком много сахара.
— Много сахара? — спрашивает он меня. — Не так уж и много… — говорит он мне загадочным тоном.
— Итак, я присяду.
— Ты сильная женщина, я уверен, что с этим справишься и без дальнейшей поддержки, — и подмигивает мне.
— Смелей, Коллинз, ты же знаешь, что я выдержу практически все плохие новости, — говоря это, я показываю ему, что стойкая. В действительности, начинаю догадываться, о чем он хочет поговорить, и это мне очень не нравится.
— Ты, Дженни, прекрасно знаешь, о чем сейчас пойдет речь, и не делай такое кислое лицо после того, как выпила самый сладкий кофе в твоей жизни.
Но, как оказалось, наш шеф не очень благоразумный.
— Я знаю, о чем идет речь, но не хочу избавлять тебя от затруднения сказать мне это.
— Какая коварная девушка.… Итак, если ты не хочешь облегчать мне задачу, то знай, что Лорд Беверли настаивает на том, чтобы его дело вели ты и Йен… вдвоем.
— Эм…
Не могу больше ничего сказать. К сожалению, я уловила верные колебания.
— Очевидно, что наш клиент не знает о ваших прошлых проблемах, и, говоря искренне, после сегодняшнего я бы предпочел, чтобы он никогда о них не узнал, — уточняет он.
— Я тебя слушаю, Коллинз, — говорю серьезно. — Я одна из тех, кто берет ответственность на себя. Я прекрасно понимаю, что сделала хрень и должна в каком-то смысле заплатить за это, но это…. уже чересчур. Лорд Беверли возможно этого не знает, но ведь ТЫ знаешь, что произошло, знаешь, как мы рискуем.
Коллинз нервно крутит в руках свой кофе и не смотрит на меня.
— Прошло уже четыре года, Дженни, будем надеяться, что два взрослых и образованных человека в будущем смогут разрешить свои разногласия.
— Конечно, если бы Йен был взрослым, ну или хотя бы образованным. Но сейчас, я считаю, ему не хватает обоих этих важных качеств.
Я говорю это с ангельским лицом, возможно немного презрительным. Коллинз нервничает, и это заметно по его глазам.
— Дженни… — упрекает он меня.
Я даже не даю ему закончить фразу, ведь прекрасно знаю, чем она закончится.
— Ты прав, сегодня именно я совершила идиотский поступок и должна терпеть последствия.
