– Она не похожа на нее.

– Какая разница? Под юбкой они все одинаковы. Ника, покажи ему, что у тебя есть.

Она послушно подняла к поясу подол юбки.

– Разве сейчас она не похожа на твою жену? – спросил Вадим Блонского. – На всех женщин, что окружали тебя здесь?

– Здесь? – Натан осторожно протянул руку, прикоснулся к Нике.

– На дне нет обертки, – сказал Вадим, – только начинка. Здесь же ты можешь видеть глянец. Разверни его – и поймешь, что под ним то же самое.

Он велел Нике раздеться. Блонский не двигался – просто стоял и смотрел на готовую отдаться ему женщину. «Здесь действительно все сложно, – думал он. – Глянец, развернуть который удастся не каждому. И стоит ли? Может быть, проще есть и не думать о том, что ты ешь, восхищаясь пестрой оберткой?» Глаза Ники напомнили ему глаза его жены, когда она обвиняла его в излишней ревности. Этот взгляд – здесь он был присущ каждому. Он был частью того глянца, той обертки. К черту! Натан схватил Нику за плечи и притянул к себе. Он знает, какова на вкус начинка. Теперь никакой глянец не сможет скрыть от него ее истинную суть. Нет никакого дна, есть лишь места, где нет глянца и пестрых оберток.

Забыв, что нужно дышать, Вадим завороженно смотрел на Нику. Разве теперь он не такой же, как Дерек Стэплтон? Разве он не знает о том, что нужно людям в этом мире?

– Может быть, теперь сходим куда-нибудь втроем выпить? – предложил Блонскому Вадим, когда Ника начала одеваться.

– Только начинка – и никакой обертки, – предупредил Натан.

Они выбрали один из самых дешевых и грязных баров, где Вадим рассказал им о Дереке, о клубе, который тот создал. Эта история была похожа на ту, что рассказала Натану сестра. Те же имена, те же события.

– Это стоит того, чтобы задержаться, – прошептал ему на ухо знакомый голос.

Голос демона, который заставил Натана вернуться в этот город, и теперь искал причину, чтобы убедить его остаться здесь. Достойную причину. Вадим, Ника, Борис… Нет, все это не то. Анжела – вот что было слабостью Натана Блонского. А слабостью Анжелы был Дерек Стэплтон. И Дерека знал Вадим… Вот о чем говорил демон своей марионетке.

Анжела Блонская. Она вспоминала Натана, думая о том, что теперь у нее нет больше брата. Более того, теперь она знала, что где-то рядом ходит тот, кого она ненавидит всем сердцем. Она была озлоблена, и ей хотелось отомстить. Своеобразная ревность, заставившая ее взять телефонную трубку и позвонить Андрею Макарову.

Прохор Донских узнал о том, что Натан Блонский вернулся в город, от Аллы Бреховой. Она просила его помочь найти этого человека. Ее дочь заканчивала практику, и нужно было думать о том, где ей начинать карьеру. Отдел Дмитрия Сотникова сулил неплохие перспективы, а Макар Юрьевич Юханов обещал помочь трудоустроить ее дочь. «Услуга за услугу», – так он сказал когда-то. Решив не отказываться от того, что само идет в руки, Алла позвонила Донских и попросила его посодействовать Андрею Макарову в поисках Натана Блонского.

Этот звонок прибавил Донских головной боли. Ангел был слишком настойчив, убеждая его рассказать Макарову подлинную историю случившегося в доме Мольбрантов. Он предупреждал, что все выйдет именно так. Но Донских не слушал. На кону стояло слишком многое: его карьера, его жизнь. Поздно было проклинать дружбу с Самюэлем Мольбрантом. Она давала ему деньги, давала влиятельных знакомых. Он пользовался этими дарами так же, как сговорчивыми женщинами, которых встречал в доме Мольбрантов. Что сделано, то сделано. Теперь нужно думать о том, что делать сейчас.

Все утро и весь день Прохор Донских ломал над этим голову. Сигареты и алкоголь лишь усилили его тревогу. Шепот, который он слышал в голове прежде, снова вернулся к нему. Ангел говорил ему, что он не одинок в своей беде. У этой истории были и другие лица. Леонид Ставропольцев, Дидье Мольбрант. Он не должен забывать о них. Они такие же участники этого действа, как и он сам. Нужно встретиться с ними и уже вместе прийти к какому-то решению относительно того, что делать дальше. Встретиться. Эта идея пришлась Донских по душе. Он ведь не видел их почти три года. Они ни разу не созвонились. Действительно, почему сейчас им не встретиться и не обсудить случившееся?

Ближе к вечеру Донских отыскал их телефонные номера. Их голоса все еще звучали знакомо, вопреки прошедшему времени. Они узнали друг друга с полуслова. Голос Прохора Донских был слишком официальным, чтобы задавать лишние вопросы. Только адрес места встречи. Донских на мгновение задумался. Действительно ли шепот в его голове прав? Неужели дом Мольбрантов? Его ангел настойчиво повторил об этом. Сейчас этот дом – единственное безопасное место. Ангел знал это, как никто другой. Закон был где-то рядом. Ангел чувствовал его запах, знал, что он снова вернется за ним. Наберется сил и снова придет. Где ему, ангелу, спрятаться, как не в доме Мольбрантов, в котором он уже однажды сумел укрыться. Кого, как не заточенное в нем существо, просить о помощи? Донских сдался, решив, что это место как нельзя лучше возродит в них воспоминания об истории, которую они забыли, но которая не забыла о них.

Он приехал чуть раньше оговоренного времени. Дождался Мольбранта и Ставропольцева, попросил их оставить машины подальше от ворот дома. Вечно недовольный старик вручил ему ключи и, бормоча себе что-то под нос, ушел в сторожку.

Донских первым вошел в дом. Со времени его последнего визита здесь что-то изменилось. Ему говорил об этом шепот в голове. Ему говорил об этом его ангел. Этот дом больше не был одинок. Он стал сильнее, вобрав в себя силу тех, кто приходил сюда. Даже не дом, а узник, заточенный в нем. Теперь ангел Прохора Донских видел это. Эта сила смотрела на него десятком безучастных глаз. Ангелы и демоны. Они собрались здесь, оставив бывших хозяев, утратив вместе с людьми, которым позволили уйти, свою определенность, став частью этого дома, частью того, кто был обречен на заточение в нем. Когда-то они все пришли сюда по собственной воле, следуя за Ульяной Флегоновой, Инной Васильевой, Назаром Савиным. Пришли и остались здесь. И на это тоже была их воля. Они стали частью той силы, которой обладал в этом мире тот, кто был заключен в доме Мольбрантов.

Узник. Его приговор стал его величием. Ангел, потерявший свою природу, павший так низко, что его действа сочли за происки демонов. Теперь он был никем. Теперь он был свободен в выборе своих деяний. Его сила преумножила свое могущество, оказавшись запертой в узком пространстве этого дома. Он не мог выйти отсюда, но приходить могли к нему. Приходить и приводить с собой тех, кто мог понять и оценить силу, заключенную в этом доме. Могущество, которым неосознанно наделили палачи свою жертву. Теперь ему не нужен был закон. Он сам мог писать здесь свои законы.

Прохор Донских услышал слабый шепот, умоляющий закрыть дверь. Его ангел снова испытывал страх. Запах смерти. Он вернулся к нему. Закон был близко. Ангел знал это. Закон шел за ним по пятам. На мгновение ангел усомнился, что стены этого дома смогут уберечь его от возмездия на этот раз. Грифон найдет способы, чтобы добраться до него. Никто и ничто не остановит его. Никогда. Уже знакомое теплое дыхание коснулось ангела, прогоняя страхи. Сила. Сила, которой узник был готов поделиться с ним.

– Пусть дверь остается открытой, – услышал ангел его голос. Врывавшийся с улицы ветер пах кровью. – Он идет не за тобой, – успокоил ангела узник. – Не только за тобой.

Ангел вглядывался в дверной проем. Теперь он мог слышать приближающиеся шаги. Разве мог он забыть эту поступь? Закон приближался к нему. Но эти шаги не были одиноки. К ним добавлялись еще одни – более изящные и легкие. Ангел не знал, кому они принадлежат. Он мог лишь пытаться разглядеть этот хрупкий силуэт, терявшийся на фоне мощного торса Грифона.

– Я знаю, что он не один, – услышал ангел голос узника.

Грифон приблизился к дому и остановился возле открытой двери. Боясь встречаться с ним взглядом, ангел смотрел на существо, которое страж Аида привел с собой. Золотистая кожа, лишенные сосков груди, тонкие ноги и брызжущие ядом когти. В существе таилась сила, способная соперничать даже с силой Грифона.