Сегодня утром сорочонок пел, а может, декламировал: он издавал горлом странные, довольные звуки, и это в клетке! Все мы, остальные, работали как сумасшедшие, В половине шестого Олсон, остановившись наконец, сказал:

— Что ж, поработали изрядно.

И после этого я еще сделал набросок, спилил и очистил от веток три небольшие елки и потом, поскольку уже стемнело, сготовил ужин.

Но когда же мы поедем в Сьюард? Чемодан уложен. Каждое утро Олсон проверяет мотор. Со временем ведь должен ветер утихнуть. Мы видим, как он проносится мимо нашей бухты, заставляя воду мчаться, как по мельничному желобу. Сегодня он разыгрался и в самой бухте.

Рокуэлл ходил гулять в лес; во время своих экскурсий он наслаждается, обнаруживая козью шерсть на кустах, добираясь по следам дикобразов до их норок. А сегодня он выследил и самого дикобраза. Каждый раз Рокуэлл возвращается с каким-нибудь чудесным открытием и в восторге от своих исследований. Сегодня он упражнялся в письме. Он говорит, что если бы только умел писать, то записал бы удивительные истории, которые видит во сне. Боюсь, что получилось бы многотомное издание.

Пятнадцатое октября, вторник

Вчера мы уехали с острова. День был тихий, но облачный, по временам шел дождь. Олсон буксировал нас до Каиновой Головы. Оттуда мы добрались быстро, причем Рокуэлл действовал как заправский гребец, да теперь он и действительно заслуживает это звание. Мы остановились у рыбачьей хижины, где в августе оставили свой испорченный мотор, и забрали его вместе с выросшими здесь несколькими свеколинами и полдюжиной пучков превосходного салата.

К ночи начался сильный дождь с резким ветром с юго-востока. Вечер провели в доме почтмейстера, где я играл на флейте под аккомпанемент дочери хозяина. Дело шло великолепно, и мы до полуночи играли Бетховена, Баха, Гайдна, Глюка, Чайковского, пока нам не стало казаться, что мы у себя дома в добрые старые дни. Потом Рокуэлл в полусне выпил стакан молока с куском абрикосового пирога, и мы отправились домой, унося с собой две банки варенья из дикой смородины. Я перечитал полученные письма и улегся. Но шторм к этому времени так разошелся, что беспокойство за судьбу лодки мешало мне уснуть. В конце концов я встал, оделся и спустился к морю.

Лодка оказалась в целости на берегу, но слишком близко к воде. С большим трудом я подтащил ее повыше, где волны не могли достать ее.

Сегодня дождь не прекращается. Я купил кое-какие продукты и оформил получение денег. В довершение событий сегодня начал работать мотор, так что на обратном пути у нас будет механическая тяга. Я совершенно не разбираюсь в моторах, но у меня будет время кое-что выяснить на протяжении первых восьми миль, до того как начнется единственно опасный участок путешествия. Этот вечер мы с Рокуэллом провели в гостях у одного молодого человека, с которым у нас нашлось много общего и который вдобавок ко всему оказался другом симпатичного мне молодого механика-немца. Весь вечер пели вчетвером, сидя перед большим камином. Он живет в бревенчатом доме в стороне от города, на самом краю леса. Когда попадаешь в уголок вроде этого домика с его гостеприимным очагом, то обнаруживаешь, что даже такая коммерческая пустыня, как Сьюард, имеет свои оазисы.

Сейчас мы у себя. Рокуэлл спит. Уже за полночь. Я с любовью думаю о милых друзьях, оставшихся дома, и мысленно желаю им доброй ночи.

Семнадцатое октября, четверг

Вчерашний день в Сьюарде не отличался ничем особенным. Писали письма у себя в номере и ходили по магазинам. Погода была дождливая с юго-восточным ветром. Вечер мы провели у нашего немца. Мы с ним придумали план сигнализации между нами и Сьюардом, главным образом для того, чтобы он смог сообщить мне, когда окончится война. Если мне удастся в подзорную трубу различить свет сильной электрической лампы, которую он будет включать в доме, на самой высокой точке города, тогда при помощи азбуки Морзе (у меня есть ключ, а он ее знает наизусть) буду получать от него известия по условленным дням.

Сегодня вечером мы с Рокуэллом прошли с четверть мили вниз по берегу до того места, откуда через залив хорошо виден Сьюард, и разожгли там костер. Предполагаем, что Бем наблюдал за нами в подзорную трубу. В воскресную ночь, если будет ясно, выйдем смотреть на его сигналы. Главная трудность в том, чтобы отличить свет его лампы от остальных.

Из Сьюарда мы приехали сегодня утром без четверти десять почти с тысячью фунтами груза на борту, включая нас самих. Моторчик в три с половиной лошадиных силы работал превосходно и доставил нас к острову немногим больше, чем за два часа с четвертью. Поначалу погода была тихая, но, когда поравнялись с Каиновой Головой, северный ветер стал крепчать. На острове оказался гость. Вместе с ним приезжали еще двое, но те накануне вечером отправились в Сьюард. В понедельник из-за сильного волнения они были вынуждены отказаться от своей попытки обогнуть западный мыс. Старик, который задержался здесь, сегодня вечером сообщил мне, что за двадцать лет жизни на Аляске не припоминает такой погоды. Нечего сказать, приятная новость. Горы близ Сьюарда покрыты снегом на уровне всего лишь нескольких сот футов над городом. Устал, хватит на сегодня. Между прочим, как выяснилось в Сьюарде, моя датировка была правильна.

Да, чуть не забыл написать о нашей утрате. Бедного сорочонка мы обнаружили мертвым на дне клетки.

Я думаю, что его погубила буря, потому что Олсон не потрудился укрыть его. Рокуэлл, как только выпрыгнул на берег, сразу кинулся к клетке и сперва горько плакал, но потом утешился, устроив ему достойные похороны и водрузив на могиле деревянный крестик.

Восемнадцатое октября, пятница

Невообразимо прекрасная ночь. Залив утопает в лунном свете. От бледного сияния снежные горы кажутся белее самого снега. Луна стоит почти над головой, и свет от нее, проникая между кронами деревьев, мягко озаряет старые пни нашей вырубки. Зато лес вокруг черен, как пропасть.

Хотя уже почти десять, Рокуэлл еще не спит.

Мы решили сегодня устроить ему день рождения. Единственный подарок, который он получил,-дешевое издание для детей «Естественной истории» Вуда с картинками — наполнил голову Рокуэлла мечтами о его любимых диких животных. Я сегодня начал учить его петь. Мы попробовали, правда без особого успеха, «Колыбельную» Брамса, а потом «Спи, дитя, спи», что пошло уже лучше. Эти и многие другие немецкие песни с английским текстом есть в песеннике, который я ему купил.. Надеюсь, что у меня хватит терпения и времени, чтобы продвинуть Рокуэлла в этом роде занятий.

Те трое сейчас у Олсона в избушке, потому что уезжавшие в Сьюард вернулись. Эти оба помоложе, один из них, некто Эмсуайлер,-известный проводник по Аляске. Нынче вечером я довольно интересно провел часок в их компании. Между прочим, Олсон сообщил мне, что ему семьдесят один год.

В нашем домике пахнет свежим хлебом, который я сегодня испек. Выпечка хлеба, пилка дров, починка носков, уборка дома, изготовление полки — эти и другие обычные домашние дела заполнили весь день; столь бесполезное времяпрепровождение давит на мою совесть. Порисую еще, а потом уж лягу.

Девятнадцатое октября, суббота

Сегодня то облачно и прохладно, то солнечно и тепло; с утра ветер, после обеда такой мертвый штиль, что холмы отражались в заливе. Гости уехали, чему я очень рад. Не то чтобы у меня были возражения против них самих, но для меня их присутствие каким-то образом нарушало покой этого места. Эмсуайлер по просьбе Олсона зарезал одну из коз, так что нас, коренных жителей острова, стало теперь меньше. Я срубил большое дерево и наточил пилу, чтобы потом распилить его. Солнце сегодня зашло во всем великолепии, оставив после себя след из пылающих, огненно-красных облаков на светло-зеленом небе. Уже недолго нам осталось смотреть на солнце, оно садится теперь прямо позади южного мыса нашей бухты.