Вокруг него море глаз, настороженных, осуждающих, злорадствующих… «Нет, это все неправда, – хотелось ему крикнуть им в лицо. – Все было совсем не так. И тогда, и сейчас».

Но вот, к несчастью, все именно так и обстояло.

С тех пор Колдер изменился. Он дал себе слово никогда больше не терять над собой контроль, ибо именно это – утрата самоконтроля – и стало решающим фактором, приведшим пять лет назад к гибели Мелинды, его первой жены.

Колдер помнил охвативший его гнев, помнил, как рушился мир вокруг него, когда он узнал о предательстве любимой женщины. Обида и ревность затуманили его разум. Он помнил об этом, но теперь, пять лет спустя, это было лишь воспоминание о воспоминании, словно второй акт пьесы, которую он смотрел давным-давно.

Но боль сегодняшней утраты, боль, пережитая им сегодняшним утром, все еще жгла нутро. Пять лет назад Мелинда бросила его ради мужчины, который в отличие от него, Колдера, смог пробудить в ней ответное чувство. И сегодня так же поступила с ним Фиби.

Правду о Мелинде и обстоятельствах ее смерти не знал никто, кроме самого Колдера; в нем видели лишь достойного жалости вдовца, утратившего всякий вкус к жизни. А между тем он был чудовищем, опасным не только для самых дорогих ему людей, но и для самого себя.

Впрочем, свету недолго выпало пребывать в неведении относительно того, что собой представляет маркиз Брукхейвен. Стоило разразиться новому скандалу, и вот, на тебе: «Брукхейвеновский Зверь обращает в бегство очередную невесту, которая ищет от него спасения в объятиях другого мужчины…»

Маркиз в недоумении уставился на фасад Брук-Хауса, его лондонского дома. Как он тут оказался? Сколько же он шел по улицам, не замечая ничего вокруг, погруженный в тяжелые думы? Фортескью, самый лучший дворецкий столицы, открыл ему дверь.

– Добрый день, милорд, – сказал Фортескью, забирая у Колдера шляпу и перчатки. – Мисс Кантор желает поговорить с вами. Она ждет в гостиной.

Колдер совсем забыл о том, что ближайшие родственницы его бывшей невесты все еще жили в его доме. Изначально он пригласил их погостить лишь до свадьбы, но, судя по всему, леди Тесса и обе ее подопечные вознамерились остаться у него навсегда.

Только этого ему не хватало! Вообще-то против пребывания под одной крышей с мисс Софи Колдер он ничего не имел, поскольку это невзрачное и застенчивое создание редко попадалось ему на глаза.

Другая кузина Фиби, мисс Дейдре Кантор, была особой весьма привлекательной и довольно неглупой – вполне сносная компания. Чего не скажешь о мачехе Дейдре. Колдер мечтал избавить себя от общества этой фурии так же горячо и страстно, как, верно, грешники в аду мечтают о глотке холодной воды.

Итак, мисс Дейдре желает поговорить с ним…

Поразмыслив, Колдер решил, что его уязвленная гордость не пострадает от толики женского внимания, даже если все, что этой девушке от него нужно, – это разрешение пожить под его крышей еще пару дней. На Дейдре действительно было приятно смотреть: точеная фигура и естественная грация, классические формы древнегреческих статуй…

В любом случае уж лучше общаться с ней, чем до бесконечности повторять про себя: «Брукхейвеновский Зверь»!

Мисс Дейдре Кантор поджидала Колдера в гостиной, разглядывая портрет, висевший над каминной полкой. Со стены на нее смотрел отец лорда Брукхейвена – слава богу, не он сам, ибо кем надо быть, чтобы повесить собственный портрет там, где ты вынужден смотреть на него изо дня в день! Впрочем, сходство двух лордов Брукхейвенов было налицо, так что, глядя на портрет отца, маркиз словно видел себя в недалеком будущем.

Как и его отец, лорд Брукхейвен был мужчиной видным. Широкий в плечах, темноволосый и темноглазый – как раз такими Дейдре представляла себе суровых и воинственных рыцарей в тех романах, что читала втайне от мачехи.

Если бы маркиз хотя бы изредка улыбался, его можно было бы назвать весьма привлекательным мужчиной, если вам нравятся смуглые брюнеты с несколько тяжеловесным подбородком и цепким взглядом, под которым мало кто чувствует себя уютно.

Дейдре нравились мужчины этого типа, и этот конкретный мужчина в частности. Светские дамы в своем абсолютном большинстве отдавали предпочтение мужчинам более изящным и холеным, как раз таким, которые и сейчас крутились вокруг Дейдре, хотела она того или нет, но Брукхейвена она приметила давно, несколько лет тому назад.

Глядя на портрет, Дейдре представляла себе Брукхейвена таким, каким увидела его впервые. Тогда Тесса взяла ее с собой на публичные слушания, касающиеся гибели леди Брукхейвен, – лондонская аристократия воспринимала такого рода события как способ развлечься. Дейдре взглянула на лорда Брукхейвена и сразу поняла, что уже никогда не сможет его забыть – высокого мужчину с гордой осанкой, надменным взглядом и…

И с мускулистым крепким телом с упругими ягодицами отличного наездника. Соберись с мыслями, Ди!

Одним словом, Колдер очаровал ее с первого взгляда. А потом, подавленный смертью жены, он сделался затворником и надолго исчез из поля ее зрения.

Все, что оставалось Дейдре, – это добывать информацию о нем из газет, случайно оставленных Тессой там, где до них могла добраться ее падчерица. Дейдре подолгу рассматривала изображения благородного профиля маркиза, появлявшиеся в газетах благодаря стараниям художников, выслеживавших маркиза-затворника возле его лондонского дома.

Один из таких рисунков она продолжала хранить между страницами одной из своих любимых книг. Когда Дейдре впервые увидела маркиза, ей было шестнадцать. Ей – шестнадцать, а ему – тридцать: немалая разница в возрасте. Впрочем, ее эта разница не испугала. Счастливая обладательница синих глаз и золотистых локонов, Дейдре обращала на себя внимание прелестной наружностью, и едва ли кто-нибудь из ее знакомых догадывался о том, что Дейдре совсем не та, кем кажется. Решимости и упорства ей было не занимать. А терпению могли бы позавидовать многие.

И Дейдре, которую мачеха всю жизнь держала в черном теле, не доходя до членовредительства только потому, что рассчитывала в один прекрасный день ее выгодно продать, вполне устраивало то, что о ней судят лишь по внешним данным.

Дейдре взрослела с мыслью о том, что рано или поздно Брукхейвен выйдет из траура и появится в светском обществе. И, когда он будет готов к новому браку, она окажется рядом. И все те бесконечные недели, пока Фиби считалась его невестой, Дейдре ни разу не поддалась панике. Она ждала своего часа, и этот час настал.

Главное – не упустить момент. Дейдре собиралась апеллировать прежде всего к его логике, хотя на одну только логику рассчитывать было глупо. В дело пойдут и манеры, и обходительность, и внешние данные. Насчет последнего Дейдре волновалась меньше всего. Флиртовать она научилась мастерски! Дейдре томно прикоснулась к оторочке лифа и вдруг скользнула пальцами вниз, одновременно глубоко вдохнув, словно ей вдруг перестало хватать воздуха. Движение было отработано до автоматизма, и производимый результат ни разу ее не разочаровал. Этот трюк действовал безотказно на мужчин всех возрастов.

Дейдре усмехнулась про себя: уроки ненавистной Тессы не прошли даром. Но, как бы там ни было, она должна добиться того, чтобы Брукхейвен ее выслушал, а всякий знает: ничто так надежно не удерживает внимание мужчины, как выразительное декольте.

За спиной ее открылась дверь. Пора…

Дейдре грациозно обернулась, сделала неглубокий, но выразительный вдох и с любезной улыбкой сказала:

– Милорд, я…

Брукхейвен задержался на пороге. Он оставался в тени, тогда как Дейдре стояла на свету. Она не случайно выбрала именно эту позицию, выгодно подчеркивающую красоту ее золотистых волос, но отчего-то ею вдруг овладели дурные предчувствия.

Это не тот мужчина, кем можно играть. Этот мужчина может быть по-настоящему опасным, если рассердится.

Дейдре охватили сомнения. Правильно ли она поступает? Пять лет назад в дорожной аварии при загадочных обстоятельствах погибла ужасной смертью первая жена маркиза Брукхейвена. Словно выброшенная за ненадобностью кукла она лежала в пыли. В то время никто ни словом не обмолвился о том, что виновником ее гибели мог быть собственный муж. Но, возможно, все молчали лишь потому, что не осмеливались высказать свои подозрения вслух?