— Зачем? — удивился Драко. — Они неплохо подставили старика. Когда всё вскроется, Фадж вцепится в это, чтобы засадить нашего директора в Азкабан на как можно больший срок.

Губы неумолимо расползались в улыбке.

— Ты это только при них не скажи.

— Обижаешь, Эванс, — довольно протянул он.

Меня посвятили в тайны Отряда Дамблдора, но приходить туда я отказалась. Всё равно ведь научиться мне было нечему, а навести какую-нибудь решившую проследить за «драконицей» Амбридж — легче простого. Да и лояльность Лоры, в отличие от Чарли, не до конца была понятна. Уизли полностью поддерживал что Поттера, что Малфоя, и только втихую ржал над стычками обоих («Это настоящая член… кхм, выяснение, кто из них лучший парень на деревне, Мариан! Так глупо и смешно!»). Рон, кажется, обижался на родственника за то, что тот не встаёт на сторону Гарри и делает втыки Малфою, только когда его действительно заносит.

К счастью, заносило Драко нечасто. За полгода всего три шипения «грязнокровка» и около десяти — «Предатель крови», да и то только тогда, когда Чарли не было. Потому что когда он был… Ну, я бы тоже не стала говорить ничего оскорбительного о человеке, который выше тебя и шире в плечах. И, когда того хочет, может выглядеть довольно опасным. Почему так мало оскорблял Гермиону? Видимо, очень уж запало ему в душу количество заклинаний на пергаменте.

Самым прекрасным было то, что экзамены я сдавала преподавателям, а не хлипко выглядевшим экзаменаторам. Судя по их взглядам, они не отказались бы и проверить меня, и задать «пару наводящих» вопросов… Так что даже недовольный и желчный Снейп вызывал во мне больше тёплых чувств.

Со Снейпом, кстати, примерно с месяц до начала экзаменов приключилась какая-то беда: по раздражительности он мог бы соревноваться даже с дёрганым от многочисленных проделок учеников Филчем, хотя и раньше не отличался кротким нравом. Когда я подняла этот вопрос при друзьях, Гарри пробормотал что-то непонятное и замолк, а я поняла. Помнится, кто-то решил залезть в чужой Омут Памяти. И поплатился.

— У меня совершенно нет времени, Мариан, совершенно нет, — почти ежечасно бормотала ещё более растрёпанная, чем всегда, Гермиона и потихоньку забирала у меня свои конспекты, чтобы повторить. Потом, правда, прочитав нужную тему, сразу же возвращала.

Я ни раньше, ни сейчас не понимала такой нервотрёпки. Никогда не желала выбиваться в отличницы, никогда не гналась так за оценками. Да, училась хорошо, и экзамены сдавала на «отлично», но не всегда с максимальным количеством баллов. Хотя, конечно, смотря какой предмет попадался. Ту же математику я понимала прекрасно — и алгебру, и геометрию.

— Не волнуйся так. Чем больше повторяешь, тем хуже становится. Я бы вообще советовала в день перед экзаменом не напрягаться, но у вас они очень плотно идут, — я задумалась; Гермиона открывала рот для злого ответа. — Тогда можно подучить другой предмет. Но без фанатизма. Это, например, Рону или Гарри можно было бы так учить, хотя не факт, что помогло бы, а тебе зачем? Ты и так всё знаешь. Один, два раза всё повторить — и достаточно.

Грейнджер то ли испытывала разрыв шаблона, то ли была где-то на подсознательном уровне согласна со мной, так что с ответом нашлась не сразу.

— Ты не понимаешь! — наконец, отрезала она.

Я пожала плечами и постучала пальцами по столу, отдёрнула руку, когда раздражающийся от таких действий Чарли прихлопнул мою ладонь, словно муху. Ну да, конечно, куда мне знать. Школу и несколько курсов заканчивала не я, а кто-то другой. Мысли были наполнены насмешкой, но на деле мне было просто жаль Гермиону. То ли родители слишком строгие, то ли она сама зачем-то установила для себя рамки. Я тоже была первые классы отличницей, а потом, лет в пятнадцать, с одной из учительниц у нас произошла отвратительная конфронтация. Оценки, конечно же, после такого начали занижать. И смысла заучивать всё досконально резко не стало.

Про сюжет и приключения этого года я не забывала, каждый экзамен ждала у Большого зала, оправдывая это тем, что-де жду друзей. Лора хмыкала, Чарли недоверчиво выгибал брови каждый раз, когда слышали нечто в таком ключе, а Амбридж и запретить не могла. Формально, я могла шататься по всей школе — с сопровождением, конечно, но всё же…

И вот, в один прекрасный день, Гарри вышел из Большого зала в сопровождении профессора Тофти, а потом, только придя в себя и растолкав собравшуюся вокруг толпу, понёсся куда-то наверх. Я проводила его задумчивым взглядом и хрустнула костяшками пальцев. Чарли рядом со мной обеспокоенно нахмурился; кажется, ему совершенно не нравилась такая активность Поттера.

Бежать за Гарри я желания не испытывала, а вот напроситься к его друзьям в компанию — легко. Я просто обеспокоена тем, что же случилось… И всё. Так что когда из Большого зала вышли Гермиона с Роном, я направилась к ним. Оба выглядели обеспокоенными, а на мой вопрос лишь пожали плечами. Тем временем Гарри сам к нам вернулся.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, и я дёрнула её за руку. Она кинула на меня мимолётный взгляд, но сбавила тон, заговорив существенно тише. Верно. Нам, вроде как, не нужны свидетели. — Что случилось? С тобой все в порядке? Ты не заболел?

— Где ты был? — а это уже Рон.

Я промолчала, так как Грейнджер с Уизли уже забросали Избранного вопросами. Ничего нового придумать не получилось, а что-нибудь в такой ситуации классическое уже использовали. Повторяться же было бы глупым. Стоять, изображая заинтересованность и беспокойство, я умела, так что применила сей навык на практике. Самым удивительным было то, что Чарли тоже ничего не спросил, промолчал.

Поттер отвёл нас в супер-секретное место — пустой класс — и я без энтузиазма прислонилась к одной из парт и скрестила руки на груди. Прикрыла глаза. Сейчас Гарри начнёт. Честно говоря, я была согласна с Гермионой — у него действительно «синдром героя». И выражается он не в том, что Поттер хочет всех спасти, а в том, что он хочет это сделать сам. Две большие разницы, между прочим.

А Гермиона, как всегда, была гласом разума. Только вот идеи предлагала странные. Я переглянулась с Чарли, он покачал головой. В его лице видно было какое-то недовольство; кажется, он был разочарован всей Золотой троицей.

Я кивнула зашедшим новым лицам, — Джинни и Полумне, которая лично мне нравилась, — а Чарли тем временем вставил своё слово:

— Ну, знаете, перед вами стоит член Ордена Феникса. А ещё один сейчас сидит в подземельях.

— Я не хочу обращаться к Снейпу! — тут же вспылил Гарри.

— Мало ли, чего ты хочешь, — резко сказала я, не сдержавшись, и Гарри неожиданно замолчал. Или, скорее, замолчал от неожиданности. Привык, что я или молчу, или говорю совсем не таким тоном? — Если тебе так дорог твой крёстный, то ты доверишь его спасение не себе и своим друзьям-недоучкам, а взрослым волшебникам. Выглядишь, как ребёнок. Тут человек, судя по твоим словам, в опасности, а ты думаешь, как бы самому его спасти. А если не получится? А если получится, но сам умрёшь? Классно будет?

Гарри сжимал зубы так, что, казалось, ещё немного — и они сломаются. Никто из его друзей не возражал мне, пока я его отчитывала, а Чарли даже растерянно кивнул, взмахнул палочкой и дверь открылась. Джинни неожиданно покраснела и пробурчала что-то о том, что она боялась, что нас заметят.

— Правильная предосторожность. Вместо вас зайти мог любой, — сказал Чарли, ласково потрепав её по голове. Обернулся к Золотой троице. — Вы остаётесь здесь. У Снейпа есть камин, и я продам собственную палочку, если он не отгородил его от Амбридж. Если Сириуса действительно нет, то Дамблдор пошлёт отряд…

— Его там нет! — крикнул Поттер.

— …Если же он есть, то тебе стоит лучше изучать окклюменцию. Я пошлю вам патронуса, чтобы вы не волновались, — невозмутимо закончил Чарли и вышел.

Что сразу же началось! Джинни опять заперла заклинанием дверь, а Гарри бросился уговаривать всех, что надо идти спасать Сириуса собственноручно. Потому что Снейп наверняка не поможет, а будет тянуть время до последнего, потому что теряется время, потому что сны его никогда не подводили, потому что Сириус наверняка там — ему просто надоело сидеть на одном месте…