Отведя от мальчишки взгляд, я принялся глубоко дышать, смеясь над собственными фантазиями. Мне нужно было бы сначала заколдовать его, чтобы провернуть нечто подобное, а иначе руки заломили бы мне, и кто тогда был бы хозяином положения? Ведь такое уже было, и мне было мучительно неловко быть зажатым под его сильным телом, не имея возможности пошевелиться. Я чуть не сгорел от стыда, но это было тогда… Сейчас я вел бы себя по-другому. Если, конечно, он не попробовал бы взять меня силой. Ведь это то, чего он хотел, и что дал ему Финниган, и наверняка сейчас дает Малфой. А что бы я сделал?..

Мерлин, Снейп! Хватит!

Я взмахнул палочкой, пресекая попытку Забини атаковать меня, заметив ее в последний момент, так что я слегка проехался на пятках по направлению к защитному барьеру, но мальчишка в свою очередь сумел защититься от ответного нападения, а затем увернулся от следующего заклятия, которое не успевал парировать. Это выглядело эффектно, я давно знал, что у него необычайная для такого крупного парня гибкость, но наблюдать это воочию было удовольствием иного плана. Он снова начал наступление, я отбил несколько атак, после чего удвоил нажим, и теперь уже Блейз перешел в глухую оборону, запыхавшись, не успевая накладывать щиты и все чаще просто уворачиваясь от моих заклятий. Долго ты так бегать не сможешь, - слегка ухмыльнувшись, я продолжал закидывать его заклинаниями, гадая, которое же из них достигнет цели, и наконец Забини упал на спину, неловко раскинув руки, в красной вспышке молнии. Ступефай, - констатировал я про себя, подходя к неподвижному телу и присаживаясь на пол рядом.

- Какой же ты глупый, - с горькой усмешкой произнес я, но фраза, по-видимому, отлично подходила нам обоим. Осторожно, словно кто-то мог меня увидеть и спугнуть, я вытянул руку и коснулся его губ, стирая кровь. А потом дотронулся до лба, где уже начинал набухать синяк. И меня неожиданно пробила дрожь. Именно так уже несколько месяцев выглядел мой боггарт, распростертым в нелепой позе на полу телом. Я ничуть не удивился, когда обнаружил одного из них в старом классе, проверяя его по просьбе Филча. Если ты знаешь свой страх, тебе проще его преодолеть. Но я совершенно не мог представить себе, что снова могу пережить потерю человека, который является смыслом моей жизни. После смерти Лили я очень и очень долго не чувствовал вообще ничего. Ел, пил, спал, но лишь потому, что тело делало это без участия разума. Но снова жить я начал только в этом году, словно с глаз упала невидимая пелена, и мир преобразился. И вместе с этим я снова начал бояться умереть. Если раньше я просто хотел отомстить за Лили, и плевать, что со мной будет, то теперь меня уже начала пугать моя роль двойного агента и возможное разоблачение. Но пуще собственной смерти я боялся того, что будет с Блейзом, если меня раскроют. Сын предателя… То, чего так не хотел Эрардо…

9. Блейз

Нападать на профессора было глупо, я знал это с самого начала, но все же решил попробовать. Было очевидно, что он пытается меня разозлить, и мне захотелось разозлить его в ответ. Конечно, выводить из равновесия учителя нелепо, ведь это может ухудшить качество преподаваемого урока, а мне это не выгодно – я же сам попросил его со мной позаниматься. Но безумно хотелось отплатить ему той же монетой, и я не удержался. Язвить в ответ и состязаться в оскорблениях я не мог – ему ничего не стоит забросать меня заклинаниями и заставить молчать, да и придумывание колкостей здорово отвлекает от дуэли, а если я хоть немного расслаблюсь, он просто задавит меня и получит новый повод для насмешек. А потому я решил злить его своими действиями.

Но Снейп не был бы собой, если б легко позволил атаковать себя. Он парировал мои заклинания с таким видом, что успел бы второй рукой еще помешивать в котле какое-нибудь зелье. Это и бесило, и восхищало меня одновременно. Но все же что-то его отвлекало, и один раз мое заклинание его все-таки задело, после чего он удвоил напор, и мне пришлось совсем туго.

Уворачиваясь, размахивая рукой, стискивая палочку до боли в пальцах, я выделывал различные пассы, сосредотачиваясь на мысленном произнесении заклинаний, так что времени не хватало даже на то, чтобы дышать. Будь я в реальном бою, возможно, я бы старался из последних сил, бился бы до конца, словно раненый зверь. Но в конце концов упал бы без сил, и меня бы просто убили. Нет, будь я в реальном бою, мне нужна была бы передышка, а драться из последних сил, проигрывая магически и физически, совсем не умный вариант, хоть поначалу и очевидный. Хитрость победит там, где не хватит силы и смелости. Поэтому Слизерин всегда побеждает там, где Гриффиндор прет напролом.

Поразмыслив, я просто упал, постаравшись сделать это как можно естественнее, не группируясь, а нелепо раскинув руки, словно марионетка, у которой вдруг отрезали ниточки. Было больно, но не так, как я ожидал, поскольку постарался не бояться и расслабить все мышцы. И затих, притворившись поверженным. Снейп как раз бросил в меня заклятие, лишающее сознания.

Лежа на холодном полу, я спокойно дышал, изображая бессознательное тело, и придумывал дальнейшую тактику, заодно гадая, что сейчас будет делать профессор. Будь он учеником, а не учителем, наколдовал бы своему вырубленному противнику усы или перекрасил волосы в другой цвет. Ну или сделал бы бородавки. Будь это враг, он бы с мрачным удовольствием пнул меня под ребра или в лицо, торжествуя от своей победы, а потом смачно плюнул сверху. А что же сделает он?

Поначалу я слышал только тихий шелест мантии, который постепенно приближался, а затем лишь полный самоконтроль не позволил мне вздрогнуть, когда я почувствовал прикосновение и услышал тихие и такие неожиданно нежные слова. В груди противно защемило, но нельзя было просто погладить меня и надеяться, что я все прощу. Я не глупышка-домохозяйка, а он не Гилдерой Локхарт. Но все же я чувствовал, что не стоило мне это слышать, и это для Снейпа было слишком личным, чего он никогда не позволил бы себе проявить, подозревай он хоть на минуту, что я услышу. Захотелось притвориться, что я действительно под заклятием, проиграл, и к черту мой хитрый план. Так было бы лучше для нас обоих, и не вышло бы неудобной сцены и чувства вины. Но я напомнил себе, что пришел сюда учиться сражаться, и мне нужно было увидеть полную мощь того, что может показать зельевар, а для этого следовало разозлить его посильнее. И учитывая то, что он сейчас проявил непростительную слабость, мой розыгрыш становился еще более действенным. И я не мог позволить себе упустить редкую, а оттого и столь ценную, возможность позлорадствовать в ответ.

10. Северус

Позволив себе еще пару минут посмотреть на мальчишку, я направил на него палочку.

- Энер…

Но договорить я не смог – потому что моя палочка неожиданно покрылась льдом, и я выронил ее, удивленно уставившись на открывшего глаза Забини. И его палочка была нацелена прямо на меня, удобно лежа в чуть приподнятой от пола руке.

- Первое правило Защиты от Темных искусств, подпункт «а»: даже если тебе кажется, что твой противник уже не в состоянии держать палочку, все равно не расслабляйся. – Издевательски прошептал он, оглядывая результаты своего заклинания. Глациус, - машинально заметил я, все еще не понимая, как он может быть в сознании, если я вырубил его Ступефаем. А если я все же не попал, и он притворился? Тогда он слышал все, что я…

Я почувствовал, как краска прилила к лицу, и щеки вспыхнули огнем, а потому отвернулся, отыскивая выроненную палочку, которая, впрочем, больше напоминала сосульку, слегка начавшую таять. Но вместо того, чтобы наорать на Забини за его гнусную выходку, я почему-то оценил его находчивость. И в реальной битве такое поведение могло бы спасти ему жизнь, хоть и мало пригодится на экзамене. А еще я просто не знал, как теперь смотреть ему в глаза. Он знает, что я все еще испытываю к нему чувства. Что он будет делать с этой информацией, и какой от нее прок, если его мать собирается за меня замуж? Или он счастлив с Драко и смирился, что мы не можем быть вместе? Было невероятно трудно осознавать, что меня это волнует гораздо больше, чем его. Молодым намного проще менять увлечения, как перчатки. Старые затворники вроде меня же редко подпускают кого-то близко, но, к сожалению, и с еще большим трудом отпускают тех, кто все же вошел в личное пространство. В мысли, сердце, душу… В постель. Но все же он лишь заморозил мою палочку, хотя мог наложить любое заклятие, со злорадством наблюдая, как я улетаю к стене или бьюсь лицом об пол, как он сам несколькими минутами ранее, или позорно пляшу от Таранталлегры…