Я начал занятия Окклюменцией с Поттером. Будто бы можно было подобрать для этого более неблагоприятное время. Дамблдор как знал, что именно сегодня я буду страстно желать только одного – закрыться в своем кабинете и никого не видеть, ни одной живой души, и ни с кем не разговаривать. Поэтому самый отвратительный гриффиндорец с несносным характером и манией лезть, куда не просят, был приглашен ко мне директором именно в этот вечер. И все в нем было не так – начиная от красных, а не зеленых полосок на форменной одежде, бледной кожи и зеленых глаз вместо темного шоколада, и оканчивая совершенным отсутствием манер, вкуса и любви ко мне. Последнее, впрочем, меня только радовало, ибо я к Поттеру не испытывал ни одного теплого чувства, внезапно поймав себя на мысли, что только что так пренебрежительно отозвался о тех самых зеленых глазах, которые все эти годы так напоминали мне Лили, заставляя еще сильнее ненавидеть ее сына – того, за кого она отдала свою жизнь, и потому ее у меня не стало. Теперь я спокойно смотрел в них, понимая, что ничего внутри не отзывается – умерло и рассыпалось прахом. Но лишь для того, чтобы одно неразделенное и мучительное чувство заменило другое, разделенное, и оттого еще более мучительное для обоих, потому что вместе нам все равно не быть.

Все воспоминания о Забини я слил в Омут Памяти первым делом. Уж лучше пусть Поттер увидит очередной позорный момент из моей юности, чем это. То, что даже я сам не хотел вспоминать – слишком болезненно яркими были ощущения, стоило только подумать о Блейзе.

Не выгнать гриффиндорца куда подальше мне стоило огромных усилий – он как всегда не проявлял никаких способностей к контролю над разумом, но зато продолжал хамить и дерзить, всем своим видом выражая недовольство по поводу наших занятий.

- Думаете, я хочу тратить свое время на бесполезные занятия, результата от которых не будет? Вы слишком бездарны, Поттер, чтобы у вас что-то получилось быстро, и слишком ленивы, так что я сомневаюсь, что что-либо получится вообще. В Окклюменции главное – контроль и выдержка, а вы не можете контролировать даже свои эмоции, по вашему лицу можно читать ваши мысли, как в раскрытой книге. Темному Лорду даже Легилименцию применять не понадобится. Для чего вы тут тратите и мое, и свое время, мистер Поттер?

В ответ я услышал только что-то невнятное, что, впрочем, и ожидал услышать. Что он старается изо всех сил, как может, а я ему не помогаю и только отчитываю. Как будто бы я стал тратить свое драгоценное время, только чтобы поиздеваться над ним. Да кем он себя возомнил?!

Зато в одном это занятие пошло мне на пользу – бледнея от ярости на Поттера, проводя этот бессмысленный урок, я смог не думать о Забини хотя бы несколько часов. Вплоть до того момента, пока я не собрался спать.

8. Блейз

Теплая вода стекала по телу, разбиваясь на множество тоненьких струй, ласкающих кожу, отдающих ей свое тепло. Я стоял в кабинке, закрыв глаза и запрокинув голову, подставляя лицо этому искусственному дождю. Сколько уже прошло времени, я не знал, да и не хотел знать. Разомлевшее от усталости и горячего душа тело снова требовало того, чего не получало уже несколько недель. И на что я настроился было вчера вечером, но в результате так ничего и не было. Скользнув ладонью по мокрому животу, я закусил губу в предвкушении, выгибаясь уже от первых прикосновений к чувствительной коже. Кто, как не я, знает, что именно мне больше всего нравится? Только он…

Я еще сильнее зажмурился, всхлипывая, когда перед глазами возникла слишком яркая картинка. Профессор, облизывающий губы, убирая волосы за уши. Сжав пальцы сильнее, я ускорил темп, чувствуя, что еще немного, и я наконец-то смогу избавиться от напряжения, которое копилось во мне так много дней, но тут я услышал… Кто-то чихнул.

Резко открыв глаза, я развернулся к проходу между кабинками и ненадолго опешил, удивленно приподнимая бровь. А потом ухмыльнулся:

- Финниган?

От разбирающего меня смеха я с трудом мог сохранять более-менее серьезное выражение лица. Гриффиндорец покраснел до кончиков ушей, смотрел куда-то вбок и начал пятиться к двери.

- Я Гарри искал…

- Это слизеринская раздевалка.

- Э… я уже понял, что перепутал…

- Только вот Поттера на поле не было, и ты прекрасно мог это видеть, пока наблюдал за мной последний час.

- Я не…

- Стоять! – Неожиданно сам для себя скомандовал я, когда этот фарс начал выводить меня из себя. Финниган замер как вкопанный в нескольких шагах от двери, наконец-то подняв на меня глаза.

- Ты не для того стоял сейчас тут и пялился на меня, чтоб просто уйти, не так ли, Шеймус? Или гриффиндорцы все же трусливее, чем о них принято думать?

Парень покраснел еще сильнее, неуверенно делая пару шагов в обратном направлении.

- Ну да, я наблюдал за тобой, - тихо, но твердо сообщил он.

- И как ты оцениваешь то, что увидел? – Я оперся правой рукой о стенку кабинки и наклонил голову, с усмешкой разглядывая гриффиндорца.

- Забини, ну ты и нарцисс, - фыркнул он, впрочем, не переставая на меня пялиться, и его выражение лица было красноречивее всяких слов. – Будто ты не знаешь, что всем нравишься.

Я поманил парня пальцем, вынуждая подойти еще ближе, а когда тот оказался рядом, схватил его за галстук, притягивая сильнее.

- Я хочу узнать, нравлюсь ли я тебе, Финниган, - прошептал я, наклонившись к его уху, а потом, схватив за плечи, втащил парня к себе под душ. Он тут же дернулся, намереваясь выскочить, и выдал поток непечатных ругательств, но я навалился на него, припечатывая к стенке и не давая уйти, и вскоре тот перестал вырываться, в считанные секунды промокнув насквозь. Теперь он только шумно сопел мне в шею, не шевелясь, но через мгновенье пальцы, замершие на моих плечах в тщетных попытках оттолкнуть, пришли в движение, скользя по коже вниз. Я просунул колено ему между ног, вжимаясь еще плотнее, но мокрая набрякшая ткань лишь неприятно царапала чувствительную кожу. Так что, недолго думая, я начал стаскивать с красного под цвета его факультета парня одежду. Тот принялся мне помогать, и вскоре тоже остался полностью обнаженным. Я снова прижал его к стене, чтобы ощутить всей поверхностью тела чужое тепло, кожа к коже, - только так я мог чувствовать, что не один, только так мне не было холодно. Наклонившись, я впился зубами в его шею, вырывая болезненный стон, заставляющий ухмыляться от удовольствия, в то время как его пальцы царапали мне спину, словно он сам не понимал, чего хочет – доставить мне удовольствие или причинить боль. Зато я очень хорошо знал, чего я хочу, и почему позволил Финнигану остаться.

Опустив ладони ему на плечи, я слегка надавил, и он послушно опустился на колени, ненадолго заглянув мне в глаза, а я только кивнул, не в состоянии произнести ни слова. Если закрыть глаза и представить себе… если не знать, что это не те губы, ведь разницы почти не чувствуется… почти, но не совсем. Мерлин, так он точно не умеет, - я громко застонал, неожиданно сам для себя, зарываясь пальцами в пшеничные волосы. Слишком резко откинув голову, я ударился затылком о стенку душевой, но даже не обратил на это внимания, полностью поглощенный богатством новых ощущений. Даже Милли не делала это так… А чтобы парень… Воздуха не хватало, и я давно уже судорожно вдыхал ртом, как выброшенная на берег рыба, не успевая отплевываться от попадающей в рот воды, но мысль о том, что можно всего лишь повернуть кран, даже не приходила мне в голову. Три. Два. Один. И мир вокруг меня перевернулся, заставляя сползать по стене, не в силах стоять на внезапно ослабевших ногах, так что я вцепился в плечи поднимающегося с пола гриффиндорца, чтобы он не дал мне упасть.

9. Северус

Я вызвал Забини утром следующего дня. Он появился на пороге моего кабинета в назначенное время, как всегда безупречно одетый, и его надменное лицо ничего не выражало, кроме вселенских масштабов скуки. Вроде как сделал мне одолжение, что пришел, раз уж заняться было все равно нечем. Попросив его сесть на стул, я принялся объяснять: