- Драко, выйди, - попросил он, и Малфой, не пытаясь протестовать, удалился, напоследок посмотрев на него и на меня, будто пытаясь понять, о чем мы можем говорить, и что нас связывает. Я безотчетно потер шею, как если бы собирался ослабить галстук, чтобы стало легче дышать, или расстегнуть пару пуговиц на рубашке, но ни того ни другого на мне не было. Только форменный зеленый свитер.

- Блейз… - произнес он тем самым мягким, ставшим давно родным голосом, и внутри словно что-то оборвалось, лопнула пружина, сжимавшаяся на протяжении всех этих мучительных дней, и раньше, чем я осознал, что говорю, я прошептал:

- Мне страшно…

- Не надо…

- Прости меня…

Я не заметил, когда Снейп успел оказаться рядом, только сейчас мои пальцы безотчетно путались в его волосах, а шею обжигало горячее дыхание. Форма сразу же стала по ощущениям теснее размера на три, так что я не мог понять, как между свитером и моей спиной поместилась еще и его рука. Быстро пробравшаяся от поясницы к впадинке между лопатками, надавливая, она заставляла податься вперед и прижаться к нему всем телом, чему я и не думал сопротивляться. Тишину нарушало только судорожное дыхание, сбивающееся от быстрых, нелепых и неуклюжих прикосновений, мимолетных, но от этого еще более жадных поцелуев, жестких, тесных объятий, рваных стонов на ухо, и ощущения его колена между моих подкашивающихся от внезапно нахлынувшей слабости ног.

- Я не злюсь…

- Я дурак…

- Я с тобой…

С трудом сдерживаясь, чтобы не дать волю слезам, жгущим глаза, я все-таки отодвинулся, понимая, что время выходит, а если я задержусь еще секунду, то наплюю на все, в том числе и матч, лишь бы остаться с ним здесь.

- Я не могу отделаться от воспоминаний о прошлой игре. Я лечу к кольцам, и… мне кажется, что я врежусь. Это бессмысленно, я знаю, но… Это меня убивает! – Выговорился я, но облегчения не наступало. Наоборот, в животе что-то неприятно сжалось в комок, потому что теперь Снейп должен был увидеть, насколько я жалок и слаб… Но он только улыбнулся, взяв мое лицо в ладони и заглядывая в глаза.

- Если ты врежешься, я снова буду сидеть у твоей постели. Теперь у нас одна боль на двоих. И одна радость тоже. Пойди и выиграй матч для нас обоих, тебе это по силам. Но если нет – мы просто будем грустить вместе. Теперь все – вместе, понимаешь?

Я кивнул, повернув голову, чтобы поцеловать его ладонь, а потом, напоследок улыбнувшись, выбежал прочь из раздевалки, увернувшись от адресованного мне подзатыльника. Ребята уже нервно поглядывали на Хуч, следящую за секундомером, и как только я взмыл в воздух, игра продолжилась с новой силой.

5. Северус

Ну и что это было, Северус? – Резонно спрашивал я сам себя, пробираясь на свое место на трибунах, когда фигурки на метлах снова начали свой дикий хаотичный танец в погоне за красным и желтым мячами и уворачиваясь от черных. Сходил, разобрался? Наорал и научил жизни? Заставил собраться, утереть сопли и играть, вспомнив, что мальчишка, а не девица на выданье? Едко усмехнувшись, я взял омниокуляр, снова выискивая одну-единственную фигуру.

Ты не преподаватель, Северус, и тем более не декан – кисель! Увидел этот жалостливый, как у побитой собаки, взгляд из-под полуопущенных ресниц и тут же растаял, бросился к нему с единственной целью – защитить от всего мира, закрыть собой, не дать в обиду. И плевать на то, что понимаешь, что эти отношения ни к чему не ведут, все равно, что того, чего хочешь, тебе никогда не получить, безразличны доводы собственного разума и любой расчет. Наседка! Курица!

Продолжая честить себя за слабость всеми возможными проклятиями, я не заметил, как игра на поле постепенно изменила характер. Слизеринцы уверенно пошли в атаку, и через двадцать минут счет был уже 80:30. Я позволил ехидной ухмылке занять привычное место на губах, когда взглянул на недовольную Спраут, а потом снова приковал взгляд к небу, где гордо рассекал на новой Молнии Забини со вскинутым вверх кулаком. Но мучения хаффлпаффцев к моему сожалению не продолжались долго – когда они пропустили еще два мяча, раздался свисток. Улыбающийся от уха до уха Малфой победно размахивал зажатым в кулаке Снитчем, делая круг почета мимо трибун. Слизерин выиграл со счетом 250:30. Довольная команда тут же подхватила Драко на руки, а потом им помогли преданные болельщики, и толпа, качающая своего героя и капитана команды, распевая песни и крича, двинулась к школе. Конечно, они бы победили, даже если бы Блейз так и не забил, но, учитывая турнирную ситуацию, скорее всего победители кубка будут определяться при равном числе побед по разнице очков, так что каждый Кваффл в кольцах соперника окажется на вес золота, поэтому заслуга Забини была также неоспорима. А я не хотел себе признаваться, но меня распирало от самодовольства, ведь это именно я смог успокоить и настроить его на нужный лад. И что именно Блейз сделал столько для победы. Сегодня я им гордился.

Поработать вечером особенно не получилось – матч и тем более его таймаут не шли из головы. После двух недель одиночества каждое прикосновение было на вес золота, и разбередившаяся рана снова открылась и болела, не желая оставить меня в покое. Тело требовало мальчишку, как можно ближе, кожа к коже, срастаясь, вплавляясь друг в друга, переплетая конечности в безумные узлы, которые никогда не распутать, да и незачем. Но стука в дверь я так и не услышал. Видимо, команда праздновала, и времени зайти ко мне у него не осталось, а может просто не было возможности… В то, что он не захотел меня увидеть, я верить не желал.

Холодный душ не помог – заснуть все равно сразу не удалось, но все же я был счастлив, что пропасть между нами сегодня хоть немного уменьшилась, хотя, безусловно, до полного взаимопонимания нам еще было очень и очень далеко.

6. Блейз

Гостиная шумела до трех ночи – все пели, шутили, орали и распивали сливочное пиво, лопая конфеты и шоколад в огромных количествах. После пятого батончика я твердо решил, что еще год не притронусь к сладостям ни под каким предлогом. Полусонный Драко повис у меня на шее и, кажется, надумал захрапеть, так что я наконец-то получил возможность удалиться от не отпускающей нас толпы под предлогом отвести в кровать нашего капитана. Точнее, пришлось даже нести – Малфой бормотал что-то себе под нос и вообще не желал шевелить ногами. Так что, вскинув его на руки, я медленно дошел до спальни, после чего направился к его кровати, опуская спящего ловца на постель. Но несмотря на полную бессознательность, Драко так сильно сцепил руки, не отпуская мою шею, что я повалился вслед за ним, не помня себя от усталости. Все, что я смог – лишь скинуть ботинки, цепляясь одной ногой за другую, и постараться отодвинуться от края, чтобы не слететь на пол – друг уже использовал меня, как подушку, обхватив обеими руками поперек туловища и прижавшись к груди щекой.

Закинув руки за голову, я уставился в полог, раздумывая о Снейпе. Я пару раз порывался уйти с этой вечеринки, но ребята просто не отпускали, продолжая поздравлять, обнимать и наливать. А теперь на мне лежал Малфой, и никак бы не получилось сбежать, не разбудив его. Да и время уже – четвертый час. Наверное, Северус спит уже…

А в голове снова всплыли его последние слова, когда мы поругались. Чтобы я никогда больше к нему не приходил. И как бы мне ни хотелось его увидеть, я не смел ослушаться и заявиться туда. Вдруг его требование еще в силе? Больше всего на свете я боялся снова его разозлить или разочаровать. Так что я решил увидеться с ним завтра. Встречусь в коридоре, это же не будет считаться за приход к нему? Или зайду в класс Зельеварения, это же не спальня, на нее запрет не распространяется… Или…

Но моим желаниям не суждено было воплотиться. Когда утром я вместо завтрака помчался в класс к Снейпу, дверь была заперта. Плюнув на просьбу не приходить, я побежал в его комнаты, но и там мне никто не открыл, а особый стук палочкой не сработал – я больше не мог попасть внутрь. Как удар под дых, этот факт ненадолго выбил весь воздух из легких, ошеломляя и обескураживая. Профессора нигде не было, хотя я оббежал всю школу вдоль и поперек. И никто из ребят его не видел – ни в коридорах, ни за завтраком…