И Люциус потребовал танго. Все расступились, освобождая им место, и Снейп уверенно повел, умело управляя ее гибким стройным телом, то наклоняя, то разворачивая к себе спиной и снова лицом. У меня от этого зрелища захватило дух. Слишком много страсти. Слишком красивым он был сейчас. И слишком недоступным, демонстрируя, что принадлежит ей. Я чувствовал, как внутри меня поднимается злость, готовая выплеснуться наружу и крушить все на своем пути, но вместе с тем я ощутил невероятное возбуждение, глядя на то, как его жесткие руки властно обнимают ее, белея на темной коже. И я представил на ее месте себя. Я бы позволил ему вести…

Прозвучали последние аккорды, когда мама выгнулась, откидываясь на его руку и эффектно закинув ногу ему на бедро, а потом он резко поднял ее, плотно прижимая к себе, так что их лица оказались на расстоянии дюйма… И он впился в ее губы умопомрачительно страстным, животным поцелуем. Я развернулся и быстрым шагом направился на веранду, стараясь успокоиться и не думать о его губах и руках. Если меня так заводят одни только мысли о нем и его вид, то как я смогу дальше смотреть на него в Хогвартсе? И еще ходить на дополнительные занятия? Заклюй меня гиппогриф, он же все каникулы будет жить у нас!

Я вытянул руки вперед, так что на ладони начали падать крупные пушистые снежинки. Я определенно сошел с ума. Amor non est medicabilis herbis*, - вспомнилось мне древнее изречение. Говорят, время лечит, но для этого нужно быть подальше от объекта своего помешательства. А мне еще полгода учиться. Но потом я точно уеду из Великобритании. И я даже решил, куда: в Италию. Постараюсь узнать что-нибудь о своем отце, найти родственников, друзей или просто знакомых, кто сможет мне что-нибудь рассказать о нем. Я врал сам себе, когда пытался убедить себя в том, что мне нет дела до собственного отца и мне плевать на его смерть. Просто это был единственный способ не возненавидеть мать – я интуитивно знал, что она причастна к его кончине, и переживать его потерю означало бы начать винить ее в том, что она отняла его у меня. А мне хотелось любить кого-то, кто по-настоящему, бескорыстно и безвозмездно любит меня. Мама, прости, я хотел забрать человека, которого любишь ты. Вижу, что любишь – это сложно не заметить, особенно для меня – я ведь знаю тебя лучше всех. Нет, я больше не буду вас ссорить. Уйду в сторону, а как только смогу – сразу уеду. Ты победила, мамочка. Будь с ним счастлива.

15. Северус

Я поцеловал ее при всех и нисколько не чувствовал смущения. То ли компания подобралась такая теплая и семейная, то ли я совершенно потерял всякое стеснение и стыд. Но я лишь позлорадствовал, краем глаза заметив, как мальчишка снитчем вылетел из комнаты. Все, теперь он точно будет держаться от меня подальше, как и нужно. И ему, и мне, и ей – женщине, нежно прижимающейся ко мне уже в следующем танце. Я только что, сам того не желая, ответил ей «да» на сделанное сутки назад предложение. И поздно было идти на попятную. Да и нисколько не хотелось ее отвергать, когда она с таким желанием смотрела на меня, с такой страстью обнимала и всем своим видом говорила, с каким упоением она будет мне отдаваться. От сладостных мыслей о продолжении ночи я окончательно потерял рассудок, думая только о том, когда этот бал наконец закончится, и будет прилично удалиться. Хотя Блейз так и не вернулся к нам, а скоро и остальная молодежь куда-то пропала. Заметив, как Люциус многозначительно приподнял бровь, чуть ли не подмигивая мне, я понял, что уже можно, и ретировался к себе, сославшись на усталость. А через пятнадцать минут я уже входил в покои хозяйки дома, которая только-только успела туда подняться.

- Северус, - прошептала она, когда я подошел сзади и закрыл ей глаза, и развернулась, оказываясь со мной лицом к лицу. – Я надеялась…

- Не надо слов, - попросил я. Я никогда не любил болтовню, и тем более когда я собирался заняться сексом. А потом все закрутилось, как в калейдоскопе, когда уже не ясно, где чьи руки, губы, плечи, а есть только один ритм, одно судорожное дыхание и ты весь – один сплошной орган чувств, сходящий с ума от обилия разнообразных ощущений. Сегодня я не напился и не уснул раньше времени – и получил сполна все, что уже давно могло быть моим, хотя о таком я не мог и мечтать.

16. Блейз

- Ох, Блейз, я думал, ты смирился с тем, что Снейп набивается тебе в отцы, - услышал я тягучий голос Драко и обернулся, вытирая мокрые от растаявшего снега руки об мантию. - А тебя, бедняжку, так корежит, словно под Круцио.

Я усмехнулся, принимая самый непринужденный вид, какой только был способен изобразить.

- Я просто много выпил, и мне что-то стало нехорошо, - соврал я. – Но уже все в порядке.

- Отлично, - обнял меня за плечо Малфой, потащив назад в дом. – Значит, можно выпить еще. Девчонки уже наверху.

Словно в трансе, я шел туда, куда меня вел Драко, совершенно не думая ни о чем. Вскоре мы оказались в моей спальне. На одном из кофейных столиков уже стояли фрукты и несколько бутылок вина. Я рефлекторно разулся, скинул мантию и стянул с шеи давящий галстук. Малфой, чувствуя себя как дома, сделал то же самое, а потом, расстегнув рубашку, забрался в кресло с бокалом вина, довольно уплетая половинку папайи.

- Забини, ну что ты как не живой, - фыркнул он, бросив в меня лаймом. Я с легкостью поймал зеленый плод и положил на стол, подойдя, чтобы налить себе вина. А потом просто взял бутылку и отхлебнул из горла.

- Мерлин, молодой человек, где ваши манеры! – Притворно изумился Драко, но его губы растянулись в улыбке. – Девчонки придут в два часа, - сообщил он.

Я взглянул на время: час пятнадцать ночи. Еще успею дойти до готовности, - подумал я, делая еще один щедрый глоток. Может, настроение перестанет быть таким уж паршивым…

- Блейз, ты только не напивайся, - попросил Малфой, вмиг становясь серьезным. – Можно расслабиться и по-другому.

Поднявшись с кресла и подойдя ко мне почти вплотную, он забрал у меня из рук уже полупустую бутылку и аккуратно поставил на стол. А потом обнял за шею, прижимаясь, и зашептал на ухо, встав на носочки:

- Скажи, чего ты хочешь?

Я положил руки на его талию, заглядывая в серые как грозовое небо глаза.

- Потанцуй со мной.

Видимо, Малфой ожидал совсем не этого, но все же мягко улыбнулся, соглашаясь. Нам не нужно было слышать музыку, чтобы чувствовать ее. Босые ноги бесшумно ступали по ворсистому ковру, когда мы медленно закружились по комнате, и светловолосая голова легла мне на плечо. Почему я его об этом попросил? Я не желал понимать, зачем мне нужны эти глупые танцы с парнем, но в глубине души я знал, чего именно мне захотелось, и что Драко никогда не сможет это дать.

- Эй-эй-эй, Забини, - придержал он меня за плечи, когда голова закружилась, и меня ощутимо повело в сторону. – Ты чего? Давай сюда, - и он усадил меня на кровать, устраиваясь рядом. Несколько минут мы сидели в тишине, и я просто глубоко дышал, борясь с дурнотой, а Малфой мягко поглаживал меня по спине.

- Порядок, - сообщил я, чтобы он не волновался, когда мне стало немного легче. Действительно, не стоило столько пить.

Через пару минут дверь открылась, и в комнату вошли девушки. Все в тех же сногсшибательных вечерних платьях. Странно, я думал, они ходили переодеться и привести себя в порядок. Чем же они целый час занимались? Глаза Драко загорелись в предвкушении веселья, а вот мне было немного не по себе. Я чувствовал, что Панси не хочет в этом участвовать и делает это только ради него. А я не хотел бы ее принуждать.

- С чего начнем? – Обольстительно ухмыльнулась Миллисент, глядя на нас, и Малфой тут же ответил:

- Потанцуйте для нас немного.

Я поймал его многозначительный взгляд. Неужели ему понравилось танцевать со мной, и он решил посмотреть, как это выглядит со стороны в исполнении однополой пары?

Девушки вышли на середину комнаты, и Милли взяла на себя мужскую партию. Только в отличие оттого, что мы делали с Драко, этот танец был эротическим. Они трогали друг друга, целовались, сначала нерешительно, но потом все смелее, томно закрывая глаза и облизывая губы. Не скажу, что мне не понравилось, но в этот вечер я был в каком-то заторможенном состоянии, а потому воспринимал все вокруг как происходящее где-то далеко. Звуки были приглушенными, словно сквозь толстый слой ваты, а цвета блеклыми, будто рассматриваешь картинку через мутное стекло.