Так и не решившись уничтожить напоминание о мучительных, заставляющих страдать, но все же самых дорогих моментах моей никчемной жизни, я заставил себя одеться, выбрав рубашку с высоким воротником и наглухо застегнув мантию чуть ли не до подбородка. Собравшись, я отправился на уроки.
2. Блейз
Утром Малфой, пытавшийся разбудить меня на завтрак, заметил кровь на подушке. И долго орал, пытаясь узнать, кто посмел разбить мне голову. В сказку о том, что я споткнулся и упал на лестнице, он не поверил. Решил, что я с кем-то подрался, когда убежал из раздевалки. Однако, заметив у меня на шее совершенно жуткий багряный синяк со следами от зубов, он передумал, сообразив, что у меня было свидание. Потом прикинул, что я не успел бы сделать и то и другое одновременно и все-таки остановился на драке и пытался вспомнить, был ли этот засос у меня раньше, когда мы с ним развлекались в душе. В одном он был уверен точно – он меня так не кусал. У самого же Малфоя, учитывая его ужасно тонкую бледную кожу, синяки от моих «ласк» остались не только на шее, но и на плечах, запястьях и, по его словам, даже на заднице. Проверять я не стал, хотя он, заливисто хохоча, и предлагал продемонстрировать.
Натянув под рубашки белые водолазки, чтобы хоть как-то спрятать следы поцелуев, мы отправились на занятия. Выглядели мы по меньшей мере странно. А для тех, кто знал об ориентации Малфоя, вообще неприлично. Если они подумают, что мы покусали друг друга, то отчасти будут правы. Виной синяков Драко действительно был я. Мы с самого утра подшучивали друг над другом по этому поводу. А вот глухо застегнутый воротник Снейпа ненадолго поверг Малфоя в шок, и он предположил, что профессор был с нами третьим, катаясь от смеха, но потом заявил, что скорее поверит, что ночью в Хогвартс проникла стая вампиров и решила отужинать зельеваром, чем в то, что у того есть интимная жизнь. Мне почему-то стало обидно, но хватило ума промолчать, пробормотав что-то о том, что человек может носить высокие воротники просто так, не обязательно что-то маскируя.
- В этом году вы едете к нам на Рождество, - сказал я, наконец-то прочитав за обедом полученное утром письмо от матери. – Мы же гостили у вас в прошлом году.
- А мы тоже едем, правда ненадолго, - влезла в разговор Панси, как всегда севшая рядом с Малфоем. – Родители Миллисент празднуют на Майорке, и она будет жить у нас. И мы вчетвером приглашены на праздники к Забини, так мама сказала.
- Здорово, - буркнул Драко и сосредоточился на еде, больше не проронив ни слова. Я так и не понял, расстроился ли из-за перспективы проводить праздники в Уэльсе, или что девчонки тоже будут там. А вот я обрадовался:
- Это будет просто замечательно, - обнял я за плечо улыбающуюся мне Милли. – Я вас уверяю, мы найдем, чем заняться.
3. Северус
За завтраком я получил письмо, и весь день только и думал о лежащем в кармане листе пергамента. Приглашение провести Рождественские каникулы в имении Забини. Разумеется, Нора сумела подобрать такие слова, что отказ не представлялся возможным. Но я все же не собирался туда ехать, несмотря на все вероятные последствия в виде обид и уязвленной гордости одной уважаемой леди. Проводить Рождество с Блейзом после всего того, что случилось между нами? Это было бы мучительно для обоих. К тому же, это семейный праздник, и я явно не вписываюсь в обстановку родственной любви.
Забини пришел вечером на занятие, как и положено. Но в этот раз я не увидел того обиженного, непонимающего и разочарованного мальчика, которым он был после событий в Визжащей Хижине. Теперь наоборот передо мной предстал гордый, холодный и независимый мужчина. Он делал все точно, четко и правильно, не нервничая, не путаясь и никак не показывая слабины. Теперь уже мне казалось, что меня использовали, ибо с мальчишкой было все в порядке, будто ничего и не произошло, а я не находил себе места, думая, как перед ним извиниться за то, что я сболтнул. Но с другой стороны я понимал, что стоит мне с ним помириться, и это будет сигналом к продолжению неправильных и опасных для него отношений. Для него будет лучше злиться на меня и быть подальше от Упивающегося смертью. Но все же мне до сумасшествия сильно хотелось извиниться, потому что теперь его хорошее отношение было необходимо мне, как воздух. Его мнение обо мне когда-то успело стать безумно важным, значимым и… определяющим мое поведение и поступки. Кляня себя за слабоволие, я все же рискнул.
- Блейз… - позвал я, когда он разливал в пузырьки уже готовое зелье забвения, перед тем как уйти.
- А? – Откликнулся он, чуть повернув голову. Это все внимание, которого я удостоился. Для начала неплохо.
- Твоя мать приглашает меня на Рождество. Я откажусь, - зачем-то рассказал я, вместо того чтобы начать просить прощения. Извинения никогда не были моей сильной стороной.
- Почему? – Безразличным тоном выдал мальчишка, и я почувствовал, что начинаю злиться. Никто никогда не выводил меня из себя так, как этот сопляк. Что значит почему? Потому что твоя мать имеет на меня некие виды, хоть и не совсем еще мне ясные, а я имею вполне определенные виды на ее сына, который имеет половину Хогвартса и не только в виду. Напоминает сюжет для какого-нибудь слюнявого романа, которые я постоянно отбираю на уроках у учениц.
- А ты хочешь, чтобы я приехал? – Зачем-то спросил я, выдавая свое потаенное, отчаянное желание. И, разумеется, был наказан за откровенность.
- Мне все равно, - пожал плечами Забини, закончив с зельями. – В любом случае, взрослые отдельно, дети отдельно, - Блейз чуть заметно выделил слово «дети», скривив губы в неприятной улыбке. – Дом большой, я вас даже и не увижу. Особенно, если вы не будете вылезать из спальни.
Я опешил, поняв, на что сейчас намекнул мальчишка. Неужели еще не забыл про тот поцелуй? Я сделал шаг ему навстречу, намереваясь сказать, что, имп побери, его мать для меня ничего не значит, просто подруга, а он мне очень важен и нужен, но он издевательским тоном продолжил, надевая мантию:
- Я лично и не планирую. Мы же собираемся близкой компанией – Панси, Драко и Миллисент… – Сально ухмыльнувшись, наглец направился к выходу. – Спокойной ночи, профессор.
- Я приеду, Забини, - ожесточенно выпалил я вместо прощания. Ответом мне была захлопнувшаяся дверь.
4. Блейз
Последняя неделя перед каникулами пролетела незаметно, забитая итоговыми контрольными за триместр, горой домашних заданий и квиддичными тренировками. Занятия со Снейпом я посещал по расписанию, но теперь мне отчего-то уже не было мучительно находиться с ним рядом. Болезненное желание куда-то ушло, уступив место тупой ноющей боли, поселившейся где-то в груди. Но уж с этим можно было бороться, не подавая вида. Профессор, как мне сначала показалось, переживал, но я не спешил облегчать ему задачу, полагая, что он заслужил помучиться. Но потом и он начал вести себя как ни в чем ни бывало. Так что либо мне показалось, что он раскаивался, либо он все же страдал недостаточно сильно, и быстро выбросил меня из головы. Оба варианта были достаточно оскорбительными, а потому я лишь глубже загнал внутрь свою обиду, оставляя снаружи только ледяное спокойствие и непоколебимую уверенность в себе.
Мне удалось даже помириться с Салли-Энн, объяснив, что я не виноват в том, что ее в прошлый раз поймал Филч и лишил Рейвенкло целой кучи баллов, и мы провели вместе несколько приятных вечеров. Особенно меня позабавило, когда она рассказала мне, что ее подруги ее не понимают, и считают, что я негодяй. Бедная девочка очень переживала по этому поводу. Я, кажется, ответил что-то сахарное вроде: «плевать на твоих подруг, главное, что я нравлюсь тебе, милая». Она, естественно, мгновенно растаяла.
О том, что Снейп приедет к нам на Рождество, я запретил себе думать, и мне это даже удалось. Окончательно я осознал этот факт, только когда оказался с ребятами в Хогсмиде, чтобы купить подарки. Мы разделились, чтобы не видеть, что подарим друг другу, и я гулял один по заснеженным улочкам деревни, рассматривая небольшие, припорошенные белоснежными хлопьями дома с морозными узорами на стеклах. Панси я приобрел потрясающие бальные туфли – муаровые, расшитые маленькими хризолитами. Миллисент проболталась, что у Паркинсон на праздничный вечер куплено болотного цвета платье и нет подходящей обуви. Самой же Булстроуд от меня должна была достаться пироповая брошь. Насыщенный кроваво-красный цвет обязан был идеально подчеркнуть красоту вишнево-карих глаз. Вообще, я часто дарил девушкам драгоценности. Наверное, потому, что они всегда их безумно любили. Не встречал еще ни одной равнодушной к блестящим побрякушкам дамы. Что греха таить, и мужчины иногда не прочь побаловать себя элегантным украшением. Например, я не расстаюсь с янтарным кулоном…
