15. Северус

Забини вел себя как дома, совершенно по-хозяйски забравшись под душ и пользуясь моими банными принадлежностями. И обнаглел настолько, что позволил себе пригласить меня. Вроде как разрешил мне воспользоваться собственной ванной. Однако, я все еще был в таком шоке от того, что мы с ним вытворяли всего несколько минут назад, что не нашел в себе сил возражать. И даже подчинился, становясь с ним рядом под теплый освежающий душ. Нелепая ситуация с предложением помыть голову почти сразу же сгладилась и вылетела у меня из головы. Блейз не из тех, кто думает обо мне подобным образом, уж в этом-то я был уверен. Хотя, когда он прижался грудью к моей спине, обнимая, я почувствовал себя немного неловко. Одно дело, когда теряешь голову от страсти и возбуждения, и делаешь то, чего не сделал бы в обычном состоянии, и совсем другое – когда ты в здравом уме позволяешь ученику мыться с тобой в душе и лапать тебя, будто так и надо. Словно мы пара. Старые супруги. А ведь у нас всего-то и было, что… Да почти ничего.

Да, мне было с ним хорошо. Он был нежен, не позволял себе лишнего, пытался одновременно и быть мне другом, и сохранять субординацию студента и преподавателя, хотя было очень тяжело балансировать на грани. И даже старался сгладить неловкость шутливым, непринужденным тоном и лаской. А я все испортил, усомнившись в том, правильно ли он понимает наши отношения. Да, мне было неуютно, непривычно, что кто-то относится ко мне так, пытается заботиться и не спрашивает разрешения, чтобы быть со мной рядом, вторгаясь в мое личное пространство. Но в этих страхах и комплексах виноват только я сам, и не стоит перекладывать проблемы на плечи мальчишки, который и так делал все, что мог, чтобы мне было легче. А я его обидел, не подумав, что говорю. И через секунду уже остался под душем один, не осознавая, что только что произошло, какая муха его укусила, и что я натворил. А когда понял и выскочил из ванной, на бегу запахивая халат, ни Забини, ни его вещей уже не было.

Вот и все, - подумал я, забираясь в кресло с ногами. Больше не будет неловкости и посягательств на личную территорию. Не надо будет волноваться о неправильности отношений с учеником, о странной тяге к представителю мужского пола. А то Забини мог бы обнаглеть и начать постоянно торчать у меня, раскидывая свою одежду и учебники, словно у себя дома, и приставать ко мне, мешая работать. Теперь этого точно не будет. Только вот почему я не очень-то счастлив?

В голове, как и в груди, ощущалась непонятная, гнетущая пустота. Испаряющаяся влага охлаждала тело, и кожа мгновенно покрылась мурашками. А капли воды, падающие с мокрых волос, попадали за воротник халата, неприятно стекая по спине, но встать и высушиться было выше моих сил. В комнате без Забини было холодно. Впрочем, как и в сердце. И как всегда, в своем одиночестве был виноват я сам.

16. Блейз

Влетев в свою спальню, я бросил вещи на сундук, а сам забрался на кровать, задергивая полог. Винс и Грег уже спали, измотавшись на тренировке, Теодора не было, наверное, торчит допоздна в библиотеке… А вот Драко, сидевший на своей кровати в пижаме, судя по всему, опять ждал меня. Потому что стоило мне скинуть ботинки, как Малфой уже оказался рядом, бесшумно закрывая бутылочно-зеленые занавеси за собой.

- Драко, я не хочу разговаривать, - слабо попросил я, поджав колени к груди и обнимая их руками. Меня трясло от холода и разочарования. О чем можно говорить, если тебя опять использовали и снова оттолкнули? Видимо, я конченый мазохист, если раз за разом позволяю Снейпу так с собой поступать.

Однако Малфой даже и не думал уходить, усаживась рядом и обнимая меня за плечо. Заметив, что я мокрый, он тут же достал из моей тумбочки полотенце и принялся меня сушить.

- Ты все это время проторчал на улице под снегом? – Удивился он, качая головой. – Ну ты и дурак, Забини, вот же дурак. Простудишься же, - искренне заволновался он, глядя на меня со смесью жалости и любви. – Ничего же страшного не произошло, подумаешь, - он улыбнулся уголком губ, слегка толкнув меня в плечо. – Ну, подумаешь, немного побаловались, это же ничего не значит.

Я с трудом сообразил, о чем говорил Драко. Инцидент в квиддичной раздевалке был мною забыт после первого глотка огневиски с Веритасерумом, и теперь вспоминался, как в тумане. Еще одна глупость, которую не стоило совершать. Ничего хорошего не выходит, если позволяешь телу решать вместо головы.

- Прости, я перешел черту, - начал я, но Малфой приложил палец к моим губам, заставляя замолчать.

- Послушай меня, Блейз, я знаю, о чем ты думаешь. Про дружбу и все такое. Брось, вам с Милли секс никогда не мешал быть друзьями, это все ерунда. Наоборот, от этого вы только стали ближе, не так ли? – Он усмехнулся, снова обнимая меня одной рукой и положив голову мне на плечо. – А у нас даже ничего не было. Так, побаловались мальчишки, и всего-то, - успокоил он тихим, приятным голосом. – Знаешь, мне даже стыдно, что я вроде как один удовольствие получил, а ты нет. Может, все-таки…?

- Ты настоящий друг, Малфой, - прошептал я, хотя язык совсем не хотел меня слушаться. – Я тебя люблю, - пробормотал я, развернувшись и заключая Драко в объятия, крепко прижимая к себе. В моем стремительно рушащемся на глазах мире он – единственное, что оставалось неизменным и держало меня на плаву, не давая погрузиться в пучину отчаяния. Не хватало еще разрыдаться и начать жалеть себя.

- Я тебя тоже люблю, Забини, хоть ты и жуткий кретин, - усмехнулся он. – Давай, поспи, а?

Я кивнул, и Малфой ушел к себе, пожелав мне спокойной ночи. Быстро раздевшись, я надел белье и забрался под одеяло, сворачиваясь калачиком и пытаясь согреться. Так больше нельзя. Я не позволю.

========== 10. Рождество ==========

1. Северус

Лишь познав вкус полной жизни, можно понять, насколько серой и унылой она является, когда пуста. Слепой с рождения не переживает из-за отсутствия зрения, ибо он не знает, каково это – видеть. Страдает только человек, после долгих лет полноценной жизни вдруг ставший инвалидом. И сейчас я чувствовал себя, как слепец, никогда не видевший солнца, получивший возможность увидеть мир на полчаса. Сначала – безграничная эйфория, чувство переполняющего тебя счастья, наслаждения открывшимися новыми ощущениями. Кажется, что ты на вершине и можешь все. А потом время вышло, и ты снова слеп, как раньше. Только вот теперь тебе это уже не кажется нормальным. Теперь ты чувствуешь себя неполноценным, лишенным важной части восприятия. Оторванным от мира и жизни.

Я почти всю свою жизнь любил Лили, но она никогда не отвечала мне взаимностью. Да, у меня были женщины, но они услаждали только тело, не затрагивая душу. Но я не очень-то тяготился своим существованием, не понимая, как может быть иначе. И лишь теперь, с Блейзом, я смог почувствовать это единение между желаниями сердца и тела, когда хочется не только брать, но и отдавать. Казалось, что весь мир подождет, и кроме нас во Вселенной больше никого нет. Только он – для меня, и я – для него, целиком и полностью, без остатка. И все это кончилось так же быстро, как и началось. Стеклянный замок разлетелся на тысячи осколков, застрявших где-то в кровоточащей душе. Но ведь для него так будет лучше?

Сидя перед небольшим зеркалом, я втирал заживляющее зелье в свое разбитое лицо. Я был бы согласен, чтоб мальчишка еще раз меня ударил, лишь бы потом снова прижать его к себе и исступленно целовать, пока в легких хватает воздуха. Убрав от шеи спутанные волосы, я заметил на коже красноватые пятна. То, что я иногда замечал у студентов и не упускал возможности над ними поиздеваться. Наверное, я просто малодушно завидовал им. А теперь, бессознательно касаясь подушечками пальцев этих синяков, я не мог думать ни о чем, кроме причин их появления. О Забини, прижимающем меня к стене, терзающем губами шею, до боли, до безумного, острого наслаждения целующем и кусающем меня… Нет, у нас все равно бы ничего не вышло. Стоило ли пробовать?