- Ааааааа! – Не удержался я, сдавленно вскрикивая, и через пару секунд послышался взволнованный голос:

- Блейз, ты…? – И из-за ширмы показался встревоженный профессор Снейп.

4. Северус

Я ушел от Забини рано утром, когда меня сменил Малфой. Попробовал поспать, но удалось вздремнуть в общей сумме пару часов, а в остальное время я лежал в темноте и тишине своей спальни, обдумывая случившееся. Стоило мне провалиться в сон, как я тут же видел его, сломанной куклой лежащего на траве в луже собственной крови. И я мгновенно в ужасе распахивал глаза, судорожно вдыхая сырой воздух подземелий, и понимал, что он жив и лежит в Больничном Крыле.

После обеда ко мне в Большом Зале подошел Малфой и передал просьбу Помфри – принести еды для Забини. И через некоторое время на глаза попалась Булстроуд, которая второй день выпрашивала у меня разрешение его навестить. Я не разрешал. И не из-за того, что Блейзу нужен покой или что он не захочет ее видеть, будучи в таком состоянии. Нет, в глубине души я боялся, что он хочет ее видеть. Больше, чем меня. Но теперь я уступил. У меня не было желания кормить нахального мальчишку с ложечки, а вот его подружка отлично бы с этим справилась. Но я предупредил ее – разрешение только для того, чтобы она его покормила. Часа времени должно хватить, а потом и духу ее там чтоб не было.

В Больничное Крыло через полтора часа я шел вовсе не с целью проверить, ушла Булстроуд или нет. Я вообще забыл про нее. Просто не выдержал и хотел узнать, как там Забини. Самому можно не заходить, чтобы он не зазнался или не подумал лишнего, но нужно хотя бы расспросить о его самочувствии Помфри.

Однако в приемной колдомедика я не обнаружил. Или она была у больного, или ушла в кладовую за лекарствами. Бесшумно приоткрыв дверь, я заглянул в палату. И вдруг услышал что-то среднее между стоном и вскриком. В голове мгновенно нарисовались картины мучений Забини - одна страшнее другой. Однако, резко забежав за ширму, я обнаружил совсем не то, что ожидал, и от удивления у меня на миг даже пропал дар речи.

Булстроуд высунула голову из-под одеяла и как ни в чем не бывало уставилась на меня, невинно хлопая длинными ресницами.

- Извините, профессор, - улыбнулась она, облизывая уголок губ. – Я уже ухожу. Пока, Забини, - элегантно взяв поднос с пустой посудой, студентка удалилась, грациозно покачивая бедрами. Блейз, с блуждающей по губам улыбкой, молча смотрел в потолок.

А я ощутил, что у меня горят щеки. Я снова застал нечто, чего не должен был видеть, и что в очередной раз подстегнуло мои самые низменные желания и сокровенные фантазии. Я чувствовал, что моя мораль давно полетела в пропасть вместе со здравым смыслом, и лишь нечеловеческая сила воли удерживала меня самого на краю.

Сколько мне было? Двадцать? Когда для меня впервые сделали что-то подобное…. Для меня это было подарком судьбы. А для него – обыденность, приятное развлечение, не более. И никакого стыда по этому поводу. И у нее тоже, иначе она не стала бы при мне так демонстративно облизывать губы, явно намекая, что именно она слизнула. От одних мыслей о подобных вещах я начинал покрываться предательским румянцем.

Но я не мог взять и уйти – поймет, что меня задели его игрища с Булстроуд. Значит, надо делать вид, что ничего не случилось. Относиться ко всему со снисхождением, как мудрый дядюшка смотрит на проделки несмышленых детей.

- Забини, вам повезло, что вошел я, а не Помфри. Она бы не потерпела подобного в своей обители, - съехидничал я, присаживаясь на стул рядом с его постелью.

- Не смею возразить, - ответил он, наконец-то обращая взгляд на меня. – Кстати, спасибо, что поинтересовались моим самочувствием. – Попытался сострить он, но я легко парировал:

- Вы только что не кричали о своем отличном самочувствии, спрашивать не было нужды.

- Спасибо, что разрешили Милли придти порадовать меня, профессор, - не остался в долгу мальчишка. Я скрипнул зубами.

- Вам пора опять пить лекарство, - сделал вывод я, взглянув на часы, и удовлетворенно хмыкнул, когда Забини передернуло от отвращения.

- Будьте большим мальчиком, - с издевкой процедил я, приподнимая его голову и поднося к губам кубок. Он быстро осушил его, несмотря на отвратительный вкус.

- Я очень большой мальчик, профессор, - нагло ухмыляясь, он облизал с губ остатки зелья. Я почувствовал желание придушить на месте этого малолетнего развратника, явно отпустившего такой же намек, что и Булстроуд. Даже еще хлеще. Не будь он похож на мумию, я бы залепил ему пощечину.

Хотя, может быть, это мне уже везде мерещится… всякое? Забини явно демонстрирует свою гетеросексуальность при каждом удобном случае, с чего бы ему отпускать такие намеки мужчине?

- Я, кстати, удивлен, - прервал мои размышления Блейз, вновь став серьезным. – Почему моя мать до сих пор не примчалась сюда и не закатила грандиозный скандал?

Откинув от лица волосы, я позволил себе намек на улыбку.

- Видимо, потому, что я взял на себя смелость не сообщать ей об этом досадном инциденте.

- Спасибо, сэр, - совершенно не ехидничая, произнес Забини. – Ей незачем быть здесь. Она бы разнесла Хогвартс по камешку.

- Не сомневаюсь в этом, - подтвердил я, - она еще в школе отличалась буйным темпераментом…

У меня перед глазами ясно стояла худенькая темнокожая девчонка ослепительной улыбкой и лукавыми глазами. Слизеринка, красавица и очень большая умница.

- Какой она была, профессор? – Спросил Блейз, догадавшись, что я погрузился в воспоминания.

- Ей всегда все легко давалось, за что бы она ни взялась. Она была популярна, почти как ты сейчас, - я усмехнулся уголком губ, украдкой взглянув на Забини. Нет, сейчас его лицо не было красивым, но я видел его именно таким. – И у нее была лучшая подруга. И если Нора была прекрасна яркой, дикой и взрывоопасной красотой, то ее подруга обладала красотой холодной, изящной и надменной. Нарцисса Блэк, как ты, наверняка, уже догадался. История повторяется в их детях, ты не находишь?

- Вы дружили? – Осторожно задал вопрос Блейз, стараясь не спугнуть мою откровенность. Я неопределенно качнул головой.

- Нет конечно. Они учились на шестом курсе, когда я поступил на первый. Что мы могли иметь общего?

- А как…

- Время Блейз, время. Оно все расставляет по местам. Чем старше мы становимся, тем меньшую роль играет разница в возрасте в пять лет.

- А мой отец? Его вы знали? – У мальчишки загорелись глаза. Я не хотел затрагивать эту тему, но объяснить причину отказа было бы еще сложнее.

- Знал, нас познакомил Люциус. Он же представил его Нарциссе и Онории на рождественском балу. И твои родители почти сразу же полюбили друг друга и через полгода поженились, летом семьдесят восьмого. Я как раз окончил школу…

5. Блейз

Профессор пришел не вовремя, чем очень меня разозлил, и я даже позволил себе вступить с ним в пикировку, но скоро потерял к этому интерес – Снейп неожиданно пустился в воспоминания о молодости. Я первый раз видел его таким. Словно он действительно помолодел – тяжелая складка на лбу разгладилась, в глазах заискрился внутренний свет, а на губы легла тень улыбки. Он так рассказывал о матери, что я невольно заслушался. Аристократы всегда ценили точеную, холодную красоту бледнокожих блондинок, но по тону Снейпа было ясно – ему милее прелести жгучих темнокожих брюнеток с горящими страстью глазами. Половина девчонок так же сходит с ума по строгому, надменному Малфою. Но зато другая половина принадлежит дерзкому и горячему Забини.

Когда профессор заговорил об отце, я весь превратился в слух. Да, я видел несколько его колдографий, но не знал о нем практически ничего. Мать не любила говорить о своем первом муже и по какой-то причине уничтожила все его вещи, и было невозможно вызвать ее на откровенность. А родственники по линии отца если и были, то все жили в далекой Италии, и мы с ними не общались. А так как он был итальянцем, никаких сведений о нем в газетах, книгах и архивах Великобритании почти не было. Только маленькая заметка о свадьбе родителей – они оба не были тогда знамениты, да крохотная эпитафия три года спустя – Эрардо Забини скончался в возрасте тридцати лет от внезапной остановки сердца. Расследование ничего не дало, вскрытие ничего не показало. И смерть признали естественной, хотя отец и был полностью здоров, не считая того, что мертв.