Но потом я вспомнила слова Нарциссы об обстоятельствах произошедшего и… другие ее намеки и потребовала объяснений. И теперь, хоть прошло уже несколько часов, я до сих пор не могла переварить признания Снейпа. Лучше бы он мне солгал. Северус нарушил ритуал, и у ножа было два хозяина. Но они скрыли это от Темного Лорда. Он сочтет это предательством, если узнает. Поэтому мне тоже придется молчать и покрывать их. Но вовсе не эта ложь сейчас буквально жгла меня изнутри. Мой сын был влюблен в моего мужа. Я читала те проклятые свитки, и то, что случилось с Блейзом, подтверждало – его чувства были искренними, раз он вызвал на себя такой магический удар. Снейп даже сказал, что он действительно некоторое время был мертв, пульса не было и сердце не билось. Но потом что-то произошло, и он сделал вдох.
Глядя, как размеренно вздымается и опадает при дыхании его грудь, я пыталась понять, о чем он думал. Когда это случилось? Как он позволил мне выйти замуж за человека, которого тоже любил? Но Блейз – наивный ребенок, а вот Северус… Соблазнить сразу и мать, и сына, влезть в нашу семью, присвоить себе нож Эрардо… теперь все его поступки предстали передо мной совсем в другом свете. Я думала, что он пытается защитить нас, а на деле… Любил ли он кого-то из нас, и способен ли он вообще любить? Nitinur in vetitum semper, cupimusque negata – вот все, что он сказал мне в свое оправдание. Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного. Я знала, что в этот раз он не лжет, говоря о своих чувствах к Блейзу, но я больше не могла позволить себе ему верить. Пощечина – лишь малая часть того, чего он заслуживал, но у меня не было ни сил, ни времени устраивать сцены. Я должна была быть с Блейзом и как-то помочь ему. Но никто не знал, когда он очнется и очнется ли вообще. Эта магия слишком древняя, чтобы судить о чем-то наверняка.
Снейп попросил ключи от домов Эрардо и его родителей в Италии. Сказал, что там могут быть еще какие-то книги, связанные с их семейным артефактом. Возможно, там есть описание способа помочь Блейзу. Я сделала, как он просил. Хоть мне и хотелось, чтобы он ушел и больше никогда не возвращался в нашу жизнь, думать я должна была прежде всего о здоровье сына, и если Северус мог помочь, то я была не вправе отказываться от любой помощи. Даже от человека, который нас предал.
2. Северус
Я снова и снова рылся в библиотеке Забини, но ничего полезного найти не смог. У них не было вообще ни одной книги по нужной мне теме. Как будто они вовсе никогда не владели артефактом с магией верности и не пытались найти что-то из литературы о нем. Объяснение было только одно – когда Эрардо забрал нож, чтобы с помощью него служить Темному Лорду, он уничтожил или спрятал все книги, чтобы никто другой не смог сделать себе подобный артефакт, и тем самым остаться нужным своему Господину и обезопасить свою жизнь. Поэтому я отправился в его особняк в предместьях Сорренто.
Раньше я никогда не был в этом доме, и потому очень удивился, увидев, что действительно представляет из себя жилище. Совсем небольшой дом был построен на берегу пруда, и одна из его террас являлась сразу и пристанью, возле которой стоял лодочный сарай. К самой пристани на цепи была пристегнута одна, давшая течь, лодка, и на дне ее плескалась вода и плавали лягушки. С других трех сторон дом порос плющом вперемешку с одичавшим виноградом. А еще дальше был лес. Точнее, раньше, наверно, здесь находился фруктовый сад, но между деревьями выросли побеги других, не плодовых деревьев. Я поймал себя на мысли, что это похоже на жилище отшельника и подошло бы скорее для меня, чем для того Эрардо, которого я знал. Хотел бы я жить в подобном доме.
Внутри под слоями пыли угадывались выложенные мозаикой полы и гобелены на стенах, но все же маленький холл, по совместительству и гостиная, был довольно уютным, как и небольшая кухня-столовая в прованском стиле. На втором этаже были всего три комнаты и ванная. Одна, отделанная в оливковых и бежевых тонах, видимо, являлась спальней самого Эрардо, вторая, в голубых – гостевой, уж очень нежилой она выглядела. А третья представляла собой некое подобие кабинета. Очевидно, он выполнял и роль местной библиотеки. Если библиотекой можно назвать два маленьких книжных шкафа и несколько полок.
Быстрый осмотр ничего мне не дал, но я и не ожидал найти что-то на виду. Темный Лорд разрешил мне взять нож, чтобы я изучил его и непонятный эффект, подействовавший на Блейза. Так что я без труда взломал с помощью артефакта запертые ящики стола. Там обнаружился ценный компромат на Торрадо, списки тех, кого он завербовал на службу Темному Лорду как среди волшебников, так и среди влиятельных магглов. Некоторые имена меня неприятно удивили. Я забрал свиток себе и стал искать дальше. Возможно, где-то еще был припрятан сейф…
Наконец, искомое обнаружилось за ростовым портретом темнокожей дамы и высокого итальянца. Очевидно, это и были Бинета и Густаво Забини. Сейф поддался сразу, словно нож узнал его. Видимо, он все еще считал магию прежнего хозяина своей и легко разрезал ее. И вот тут меня ждала удача – старая пыльная книга за авторством далекого предка Блейза, который и создал нож. В ней была подробная инструкция, как сделать такой артефакт, но от того количества и состава требуемых ингредиентов у меня просто волосы встали дыбом. Это было в несколько раз хуже, чем добыть колючки Агавы Живительной. Селезенка дракона. Слизь руноследа. Сушеные глаза каппы. Ногти вейлы. И самое интересное – частичка смертофалда. Как поймать эту тварь и что-то от нее отщипнуть, автор не упомянул, а мне ни один способ не пришел в голову. И я не говорю про два десятка редких растений и веществ. Похоже, этот Джакомо Забини был незаурядным волшебником.
Но создание ножа сейчас волновало меня не так сильно, как магия верности и ее свойства, поэтому я принялся листать страницы, отыскивая нужное. И вот тут меня ждало разочарование – если нужные рецепты были, как положено, указаны на латыни, то остальной текст книги оказался на итальянском. А этим языком я не владел. Просить Онорию читать это мне не хотелось. Сейчас мне было трудно даже в глаза ей смотреть, не то что разговаривать. Но решение и тут пришло сразу – когда я стал ее мужем, эльфы семьи начали подчиняться мне. Так что я снова вызвал Бьяджо. Он и раньше помогал мне по приказу Блейза, не рассказывая об этом хозяйке, поможет и теперь.
3. Блейз
Когда я открыл глаза, в комнате было темно. Я снова лежал в постели, и кто-то сидел в кресле возле меня.
- Северус? – Позвал я по привычке. Он столько раз спасал меня из всех передряг, которые случались за этот год, что мне и в голову не пришло, что однажды я открою глаза, а его не будет рядом со мной. Фигура зашевелилась и повернулась ко мне, и я рассмотрел заплаканное лицо мамы. – Мам? Ну ты чего? – Улыбнулся я, приподнимаясь ей навстречу, но меня тут же пронзила дикая боль, и я повалился обратно в подушки. Наверно я сильно приложился об пол при падении, поэтому все тело ломило, но я терпел, не желая выдавать матери свои ощущения, чтобы не заставлять страдать и ее. – Где Северус?
Что-то в ее лице показалось мне подозрительным, его выражение словно на миг окаменело, стоило мне только произнести имя ее мужа. Пришлось мне начать расспрашивать о причинах такой реакции и о том, что случилось после того, как я потерял сознание. И по мере того, как мама нехотя мне отвечала, я чувствовал, что жар приливает к щекам, расползается по шее, и вскоре я уже горел от стыда до самых кончиков пальцев. Он все ей рассказал. А ведь я собирался уехать, как только получу результаты экзаменов. Но из-за поручения Темного Лорда я задержался. Испугался просить его о возможности пожить в Италии и просто являться сюда, когда буду ему нужен.
От боли ли во всем теле, или от чувства вины, но слезы вновь покатились из глаз. Я просил у нее прощения, обещал, что все это в прошлом, что Северус ее любит, и я люблю. Мама тоже плакала, обнимая меня. И говорила, что Северус женился на ней, чтобы защитить от Темного Лорда меня, и теперь она понимает, почему. Он многое объяснил ей и уже за все попросил прощения. И что, если мы действительно так сильно любим друг друга, она не станет мешать нам. Мама, кажется, нисколько на меня не сердилась, и это ранило меня еще больнее. Если б она залепила мне пощечину и выгнала из дома, я бы воспринял это как должное. А такой доброты и безусловной любви я не заслужил. Не после того, как предал ее.
