Ничего не говоря, Снейп направился в сторону озера. Я пошел за ним, не нарушая молчания. Пройдя вдоль берега, мы зашли под сень деревьев, и уже через минуту оказались на небольшой полянке. Там на горке поленьев стоял небольшой котел с водой, и на земле рядом лежали еще какие-то мешочки с травами и баночки с другими ингредиентами. Профессор снял с себя трилистник и положил на землю далеко от костра, я поспешно сделал то же самое.

- На нас не должно быть следов другой магии, - пояснил он, разуваясь. – Ноги должны касаться земли, она дает заклинанию свою силу.

Я уже итак замерз, стоя в последнюю ночь октября на улице в легких сандалиях, а теперь пришлось снять и их. Холодная, жесткая земля здесь почти не была присыпана листьями, а лишь покрыта жухлой травой. Откинув капюшон, профессор взглянул на меня.

- Шапку тоже снимите. Ноги на земле, а голова открыта воздуху. Это языческий ритуал, Забини, они большое внимание уделяли духам четырех стихий.

Пока я превращал кость обратно в нож, профессор разжег огонь и принялся добавлять в закипающую воду какие-то корешки и листья, читая заклинание на гэльском языке. Когда основные приготовления были закончены, он позвал меня, забрав нож и снова начав начитывать заклинание.

- Котел, Забини, – символ вдохновения и знания, а также источник трансформирующих, преобразующих и возрождающих сил. Магия Священного Котла стирает границы между человеком, животным и божеством. Любая форма может преобразоваться в любую другую посредством этой магии. Протяните руку, - скомандовал он, и я, не раздумывая, выполнил его просьбу. Профессор молниеносным движением полоснул ножом мне по ладони, а потом как ни в чем ни бывало принялся сливать кровь с лезвия в котел. В местах, где капли попадали в зелье, вспыхивали сиреневатые сполохи.

- А предупредить нельзя было? – Обиженно пробурчал я, забирая у него нож и шипя от боли.

- Что вы как маленький, Забини? – Раздраженно бросил он, помешивая варево. – Как будто вы не знаете, что все договоры о подчинении, принадлежности и службе заключаются на крови? Как иначе вещь узнает своего хозяина?

- Вот только не надо разговаривать со мной, как с идиотом! – Разозлился я, а когда профессор протянул руку за ножом, я в ответ полоснул его по ладони.

- Вы и есть идиот! – Выдохнул он, пораженно наблюдая, как капли его крови падают в зелье, вспыхивая бледно-зеленым. – Вы понимаете, что вы наделали?!

9. Северус

Я только что не зашипел от ярости. Безмозглый мальчишка чуть не загубил ритуал на корню.

- Я читал, что этот ритуал можно проводить больше чем для одного хозяина, - выдал он, глядя куда-то себе под ноги. – Разве нет?

- А о побочных эффектах ты прочитал, бестолочь? – Все больше кипятился я, продолжая механически помешивать зелье, ставшее ярко-белым. – Знаешь ли ты, почему ритуал предпочитают проводить для одного? Да потому что данный вариант заклятия верности, наложенный на твой нож, создан специально для оружия. Оружие не может причинить вред своему хозяину. В случае двух хозяев, если они вдруг станут врагами, и один из них поднимет нож на другого, тот не сможет защититься ни одним щитом, физическим или магическим. Клинок просто выпьет из него душу. – Выдав эту тираду на одном дыхании, я глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, успокаиваясь. И уже тише продолжил. – А если два хозяина становятся любовниками, и один из них поднимет нож на другого, то тот, кто посмел надругаться над магией верности, испытает на себе гнев четырех стихий. Ты знал об этом, глупый мальчишка?

Блейз робко поднял на меня взгляд, словно опасаясь, что сейчас я его прокляну.

- Простите, профессор. Я просто хотел, чтобы этот нож не мог причинить вам вреда. И я никогда не стану вашим врагом.

Я лишь раздраженно фыркнул.

- В любом случае, прекратить ритуал уже нельзя, иначе заклятие верности разрушится, и ваш старинный и поистине уникальный нож потеряет все свои магические свойства, если не рассыплется в прах.

Закончив мешать зелье, я бросил в него нож и принялся раздеваться. Мальчишка шокированно уставился на меня.

- Это тоже часть ритуала, Забини. Или вы думаете, мне захотелось побегать по лесу голышом?

На самом деле я разделся только до трусов. Знал бы, что придется купаться, надел бы плавки. Блейз принялся снимать с себя свои шарфы и пояса, а потом скинул халат и стянул белые нижние брюки, оставшись в зеленых плавках. Даже в нижнем белье не изменяет цветам факультета, - усмехнулся я, стараясь не слишком пристально рассматривать спортивную фигуру мальчишки. Сам я никогда не мог похвастать сколько-нибудь ощутимым количеством мышц.

- А если одежда мешает ритуалу, то почему мы не снимаем ее всю? - осторожно спросил Забини, все еще опасаясь моего гнева.

- Одежда не мешает ритуалу, но мне хотелось бы сохранить ее сухой. По крайней мере, большую часть.

- А высушить палочкой? – Не понял мальчишка.

- Вы вообще меня слушали, Забини? – Снова разозлился я, направляясь в ту сторону, откуда мы пришли. – Никакой другой магии, пока проводится ритуал.

Осторожно ступая босыми ногами по холодной земле, мы вышли к озеру. Собравшись с духом, я начал заходить в воду. Ледяную воду. Когда я погрузился до подбородка, зубы уже отбивали барабанную дробь. Забини в метре от меня выглядел не лучше.

- Н-надо пог-грузиться п-полностью, - скомандовал я, зажал нос и вошел в воду с головой. И через секунду вынырнул, задыхаясь от холода, сковавшего грудь. Блейз выскочил на поверхность совсем рядом, жадно хватая ртом воздух. Оскальзываясь на камнях, мы побрели к берегу. Я почувствовал, как сводит судорогой ногу, и чуть не упал, но меня вовремя подхватили сильные руки.

- П-п-профессор? – Поинтересовался он. Я просто кивнул, с трудом выбравшись на берег с помощью Забини. Усилившийся ветер пробирал до костей, а мокрые волосы прилипли к лицу, мешая смотреть вперед, и я с трудом поднял руку, чтобы их откинуть. Вторая рука уже давно лежала на плечах мальчишки. А они выносливые, эти квиддичные Охотники-громилы.

Я указал на две серебряные чаши, лежащие в траве недалеко от места, где мы бросили трилистники. Забини тут же принес их и дал одну мне. Я зачерпнул зелье из котла, чтобы оно наполнило сосуд до краев. Блейз все повторял за мной, больше не задавая вопросов.

- Итак, ноги на земле, голова на воздухе, тело в воде, а чрево в огне, - произнес я магическую формулу ритуала и сделал глоток кипящего в чаше зелья. Разумеется, оно не было настолько горячим, чтобы все внутренности немедленно сварились, но достаточно обжигающим, чтобы доставить нам пару неприятных минут. Хотя после купания в ледяной воде это было не настолько плохо. По крайней мере, меня перестало трясти от холода. Зелье имело явный металлический привкус. Кровь, хоть мы и добавили всего несколько капель. Когда мы выпили чаши до дна, я разрешил Блейзу достать из котла нож. На лезвии больше не было зазубрин. Оно сияло новизной и казалось идеально острым.

Взяв свою одежду, мы принялись наспех одеваться, все еще будучи мокрыми и дрожа от холода, хотя не так сильно, как сразу после купания – все же горячее зелье сыграло свою роль. Когда мы снова подошли к костру с булькающими в котле остатками зелья, я взял руку Забини с зажатой в ней рукоятью ножа в свою и принялся вырисовывать в воздухе лезвием кельтский «узел защиты», читая последнюю часть заклинания. Зелье вспыхнуло багряным и погасло. Я снял котел с костра.

- Жертва огню, - произнес я, выливая часть зелья на горящие поленья. Огонь мгновенно потух. – Жертва воздуху, - я пустил несколько капель по ветру. – Жертва земле, - проговорил я, вылив небольшую порцию зелья на траву, и оно тут же впиталось. Пока Блейз собирал пустые баночки и мешочки, я сходил к озеру и отдал последнюю жертву воде.

- Теперь наконец-то все? – Спросил кутающийся в накидку Забини. Даже шапочку натянул.

- Никакого уважения к древней и могущественной магии! – Возмутился я. – Не веришь, сам попробуй.