Достоинств у образца Никитина — Соколова было немало. Но имели место и недостатки, выявленные в ходе испытаний. Одна «особенность» пулемета отмечалась представителями главного заказчика как недопустимая при эксплуатации в боевых условиях. Стоило после стрельбы замочить пулемет в воде, как после этого первые два-три выстрела шли только одиночным огнем. Стреляющему после каждого одиночного выстрела приходилось перезаряжать оружие, то есть вручную ставить его на боевой взвод не менее двух-трех раз.

Разработчики оружия не придавали большого значения подобной задержке. Представители ГАУ настаивали на ее устранении как можно быстрее. Вот тогда-то в Главном артиллерийском управлении и приняли решение о подключении к разработке новой системы нашего конструкторского бюро.

Чем в целом можно объяснить интерес Министерства обороны и конструкторов-оружейников к созданию единого пулемета? Ведь на вооружении армии к тому времени находились несколько образцов, неплохо себя зарекомендовавших. Один из них — модернизированный станковый пулемет конструкции Горюнова СГМ. Он обеспечивался легким треножным станком, в нем устранили недостатки, выявленные в ходе Великой Отечественной войны. Казалось бы, все шло нормально. Тем более что СГМ после усовершенствования вышел и в танковом исполнении.

Однако в результате обобщения опыта боевого применения стрелкового оружия во время войны встал вопрос о том, что необходимо объединение боевых свойств стоявших на вооружении пехоты ручного и станкового пулеметов. Требовалось спроектировать и создать такой унифицированный образец, в котором могли сочетаться высокие маневренные свойства ручного и мощность огня станкового пулемета, простота в эксплуатации, надежность и безотказность в работе. Поэтому пулемет стали называть единым.

Если заглянуть в историю отечественного стрелкового оружия, то мы узнаем, что идея создания такого пулемета принадлежала В. Г. Федорову. Еще в начале 20-х годов наш выдающийся оружейник предложил, различные варианты пехотного пулемета. Оружие в зависимости от установки — либо на сошки, либо на легкий полевой станок — могло использоваться в качестве ручного или станкового пулемета. И разрабатывал В. Г. Федоров этот образец на базе автомата своей конструкции образца 1916 года. Почти через сорок лет мне довелось воплотить его идею в жизнь, только на базе автомата собственной конструкции образца 1947 года.

Попытки создать единый пулемет через десять лет после проекта В. Г. Федорова предприняли в Дании, Чехословакии и несколько позже в Германии. В середине 30-х годов на вооружение немецкой армии такой пулемет приняли, но он оказался неудачным. Плохо работал в условиях низких температур, был сложен в изготовлении, и вскоре после испытаний встал вопрос о его замене. Не удовлетворяли требованиям войск и последующие образцы.

После Великой Отечественной войны у нас в стране работа над созданием единого пулемета возобновилась и шла в двух направлениях. Одно из них — попытаться создать конструкцию на базе состоящих на вооружении пулеметов. Многим конструкторам этот путь показался привлекательным. Предполагалось выиграть во времени за счет сокращения срока проектирования системы, ее освоения промышленностью. Еще один плюс — не требовалось переучивать войска. Однако существовала опасность, что переделочный путь, как в свое время случилось с системой Максима — Токарева, не даст преимуществ.

Собственно, так и произошло, когда В. А. Дегтярев представил образец единого пулемета, базировавшегося на его же конструкции ручном пулемете образца 1944 года, а В. И. Силин разработал единый пулемет на базе станкового пулемета Горюнова. Конструкторы не изменили основных узлов РПД и СГ-43. Они пошли по пути их приспособления на разрабатываемых образцах. Однако работа над изделиями была прекращена из-за серьезных недостатков, выявленных в ходе испытаний.

Правда, несколько конструкторов разработали на базе ручного пулемета системы Дегтярева ДПМ 7,62-мм ротный пулемет РП-46, использовав удачное применение в ручном пулемете ленточного питания и введя специальный приемник, работающий от затворной рамы через рукоятку перезаряжания, что значительно повысило скорострельность образца.

И все-таки, как показал опыт, наиболее целесообразное направление работы — проектировать новую систему, выйти на новый качественный уровень в разработке единого пулемета, опираясь на последние достижения в оружейном деле. По нему и пошли Никитин с Соколовым и еще несколько конструкторов. Этот же путь выбрали и мы. Базируясь на схему запирания канала ствола АКМ и РПК, решили создать принципиально новую систему единого пулемета. Схемная унификация вооружения значительно упрощала обучение личного состава войск, эксплуатацию оружия, требовала незначительного времени для обучения при переходе от одного вида оружия к другому, облегчала организацию войсковой ремонтной службы.

То, что мы замыслили сделать в очень короткое время, я назвал бы сверхзадачей. Но, как гласит народная мудрость, если взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Первое, с чего начали, продумали, какой у нас будет ствольная коробка, в которой разместятся механизмы автоматики. У пулемета Никитина — Соколова коробка фрезеровалась из поковки. Мы решили использовать листовую штампосварную конструкцию с приклепкой арматуры. Взяли все лучшее, что применяли при изготовлении автомата и ручного пулемета: марки сталей, режимы термообработки деталей и методы расчетов, прогрессивные материалы и способы формообразования деталей. Несколько опытных образцов мы изготовили довольно быстро. Не ладилось, пожалуй, больше всего с решением проблемы питания.

Каких только схем, исходя из практики оружейного дела, я не придумывал! Идеи рождались одна за другой. Пробовали варианты в металле и без сожаления выбрасывали, убеждаясь, что сделанное не обеспечивает необходимой надежности в стрельбе. И снова приходилось ломать голову, проводя ночи без сна.

Долго возились с так называемым гусем, обеспечивавшим подачу патрона из ленты. Механизм оказался кинематически довольно сложным, однако надежной работы от него мы не добились. «Гусь» — своеобразные двухпальцевые щипцы наподобие клюва — брал патрон из ленты, опускал его на уровень ствола и при движении вперед освобождался от патрона. «Клюв» мотался в ствольной коробке вверх-вниз да еще взад-вперед, порой перекашивая патрон, что вызывало задержки.

Отказались мы и от него. Остановились на несложном в изготовлении и простом, если подходить с позиций кинематики, извлекателе. Посадили его на затворную раму. Двигался он только прямолинейно. Рычаг, обеспечивавший подачу ленты, крепился к ствольной коробке. Проверили весь механизм в действии много раз — ни одной задержки.

Казалось бы, можно и успокоиться. Ведь в нормальных условиях питание пулемета не подводило. Но мы, как и при отработке АК, АКМ и РПК, старались еще в заводских условиях проверить работу деталей, узлов, механизмов на предельных нагрузках. Скажем, имитировали высокие температуры, работу пулемета при жарком солнце, палящем зное, когда смазка практически исчезает, не держится в оружии. Для этого делали детали сухими, промывая в бензине и протирая ветошью насухо. После чего начинали стрельбу. Вот где нас выручал принцип «вывешивания» трущихся деталей автоматики в ствольной коробке. Мы сумели добиться, что и без смазки пулемет действовал безотказно.

Но нас не удовлетворяло то, что при интенсивной стрельбе, особенно после включения третьего «газа», лента с трудом шла через приемник. Возрастало трение.

— Надо соорудить треногу метра в три высотой, а к ленте прицепить пяткилограммовую гирю, чтобы подтяг был с нагрузкой, — предложил я на одном из наших частых сборов.

— Лучше всего сделать ее из бревен, наверху с перекладиной, — откликнулся Крупин. — Пулемет установим на перекладину и будем стрелять.

— Что ж, давайте попробуем. Евгений Васильевич, — обратился я к слесарю-отладчику Богданову, — чтобы не откладывать надолго, займись, пожалуйста, завтра же этим сооружением. Если потребуется помощь, скажи.