— Позвольте мне, Сигнус, — раздался тихий, чуть шелестящий голос третьего мужчины.

Он поднялся со своего места и не спеша подошел к Беллатрисе. Даже из далека я узнал его. Пусть сейчас он имел более человечный вид, но змееподобные черты лица даже с такого расстояния выдавали в нем Воланде-Морта. Редкая седина на висках говорила о том, что ему за сорок. В воспоминаниях, которые мне показывал Дамблдор, я видел его совсем юным девятнадцатилетним парнем. Разница была существенна. Впрочем, сейчас он не сильно отличался от того человека, которого я видел в другом воспоминании, когда он приходил к Дамблдору просить место преподавателя защиты от темных искусств: те же плавные черты лица, словно восковые; белки глаз сплошь пронизанные тонкими красными капиллярами и черная мантия, очень похожая на те, что носит наш нынешний преподаватель ЗОТИ.

— Меня зовут Лорд Воланде-Морт, — представился он и поцеловал руку Бэллы.

В тот момент в ее глазах зажегся неподдельный интерес. Не знаю что ей так в нем приглянулось… Может это особая аура или природный магнетизм? Что-то было в нем, что смогло обмануть каждого из его последователей. Что-то притягательное. Даже в таком обличии хотелось к нему прислушаться, спросить совета, предложить свою помощь. Его голос завораживал и околдовывал разум.

— Приятно познакомиться, — ответила Бэлла, их руки все еще были соединены.

Время вокруг словно остановилось. Она продолжала смотреть на него, а он на нее. Спустя пару минут Беллатриса отпустила его руку, но он продолжал стоять, словно статуя. Она приблизилась и поцеловала его в губы, затем прижалась к нему и заговорила:

— Я так люблю Вас, мой Лорд… Не отдавайте меня Лестрейнджам, иначе я сойду с ума от горя. Я буду счастлива только с Вами. Клянусь своей жизнью, что стану самой верной Вашей последовательницей, только не отдавайте меня ему. Не заставляйте меня выходить за него замуж. Он слабак, как и его отец, я ненавижу всю их семейку.

— Не говори так, Бэлла, — ответил Лорд. — Красивой девушке не пристало так выражаться.

Картинка резко сменилась, и я увидел, что они лежат на огромной кровати, все так же в обнимку.

— Почему я должна выходить за него? Почему я не могу пойти за Вас? — спросила она.

— Потому что ты чистокровная волшебница, а Рудольфус чистокровный маг и мой верный слуга, и вы просто обязаны сохранить чистоту крови. Я не могу жениться на тебе, Беллатриса — это сделает меня слабым и зависимым. Это будет началом моего конца.

Дальше я смотреть не стал, потому что сон стал окрашиваться эротическими деталями. Видеть это мне было крайне неприятно.

-

— Ну как успехи? — спросил меня Николас, когда мы уже приступили к завтраку.

— Пока ничего интересного, — ответил я, отпивая глоток горячего кофе.

После прощального пира я не поехал на поезде вместе с остальными учениками. Вместо этого я Эмили и Ярослав отправились прямиком к Николасу. «Гроб» Беллатрисы остался нетронутым и стоял посреди большого холла. Туман, что заполнил тогда кабинет директора, оказался испарением от зелья «Сон Белоснежки». Действие вдыхаемых паров длится не больше двенадцати часов и разбудить пациента может поцелуй другого человека противоположного пола, так же можно просто оставить его на свежем воздухе, и он проснется сам. Еще, конечно же, существует нейтрализатор, тот, который выпил Драко. Так называемые «гробы» нужны, чтобы эффект от зелья не проходил, но в случае необходимости можно было легко разбудить человека. В жидком состоянии зелье достаточно опасно, а для не мага смертельно. Будить Бэллу я не намеревался, мне всего лишь нужно было отыскать ее слабые точки, на которые можно было бы довольно болезненно воздействовать. Мысли о мести я не отбросил.

Я нырял в ее сны уже пятый раз и это первый сон, в котором я увидел Его. Николас больше не проронил ни слова, за что ему отдельное спасибо. Я продолжал пить вкусный кофе и размышлять об увиденном. Любовь Беллатрисы к Лорду была очевидна. И это определенно нужно было использовать, но как?.. Предыдущие сны напоминали больше какие-то непонятные сгустки и тени, но этот был наполнен чувствами и надеждами. Она хотела выйти за него, они были любовниками. От мысли о том, что она спала с ним и тогда, когда он выглядел как инфернал, заставила меня скривиться. В данный момент Беллатриса была беременна. Догадаться о том, кто отец не сложно. По словам Эмили срок был небольшим и она с легкостью может избавить ее от этого бремени. Николас был против.

По его словам род Слизерина слишком ценен, чтобы вот так закончиться на непутевом Томе Реддле. Беллатрисе нужно было дать шанс сохранить кровь, за дальнейшую ее судьбу разговоров не велось. По его виду я понял, что он отождествляет этого еще не родившегося ребенка с моей матерью. Когда Николас отчаялся судьба преподнесла ему великий дар — продолжение рода. В его словах была доля истины, но Воланде-Морт — злодей, а Бэлла — сумасшедшая. Что если плод их совместных усилий станет еще более ужасающим, чем сам Лорд? Очевидный выход напрашивался сам собой, но я был не уверен, что смогу. Я был не уверен, что смогу воспитать это ребенка как своего. Не уверен, что со мной он не станет тем чудовищем, каким ему суждено стать. Не уверен, что сам я — не чудовище.

Невольно мне вспомнилось мое детство. Петуния, скорее всего, считала меня примерно тем же, кем я сейчас считаю ребенка Бэллы. Может именно из-за этой убежденности мое детство пошло коту под хвост? Могу ли я обречь еще не родившееся дитя на ту же участь, что постигла меня, что постигла его глупого отца? Для себя я уже решил, что убить невинное существо я не смогу и даже не смогу согласиться с тем, чтобы это сделал кто-то другой. По какой-то неведомой мне причине я чувствовал ответственность за этого ребенка. Что ж, у меня есть, по меньшей мере, восемь месяцев, чтобы придумать, что делать дальше. Может я смогу подобрать хорошую семью или оставлю у себя, и они с моим сыном вырастут вместе, как родные. Я знал, шестое чувство подсказывало мне, что у ребенка нужно сформировать жесткую привязанность к родным. Значит, их должно быть как можно больше.

-

Я провел в графстве Николаса две недели. С Беллатрисой удалось установить прочную связь, и теперь я мог проникать в ее сны, просто откинувшись на стуле и прикрыв глаза. Ей все время снился Том. Мне посчастливилось увидеть ее годы обучения у Воланде-Морта, первые серьезные дела. Я видел, как она впервые выполнила приказ о пытке, а затем об убийстве магла. Не скажу что она была в восторге. После этого Бэлла проплакала всю ночь, а под утро пришел Том и утешил ее. Впервые. Две недели я наблюдал, как ее жизнь скатывается в пропасть. С каждым убийством она становилась все безрассуднее. Пытки начали приносить ей удовольствие. Она просила Воланде-Морта пытать ее и наслаждалась болью. Возможно, так она наказывала сама себя. Я не представляю, что творилось у нее в голове в те годы, но мог наблюдать падение в бездну безумия. Лорд натаскивал ее, словно охотничьего пса. Он ковал свое лучшее оружие. В итоге у него получилась бездумная машина для пыток и убийств, которую он еще и мог трахать. Что бы про него не говорили, но он испытывал слабость к женскому телу, а значит, ничто человеческое ему было не чуждо.

Все чаще я приходил к выводу, что Том страдал психическим отклонением: мания величия, мания преследования, навязчивые идеи, резкие смены настроения… Проклятие Гонтов коснулось и его. Еще бы — столько веков кровосмешения не могли пройти незаметно, даже если твой отец — магл. Это уберегло его от физического уродства, но не от уродства души.

-

Спустя две недели я вернулся на Гриммо. Приятель встретил меня настороженно, но хорошенько обнюхав, позволил погладить и покормить с руки. После этого я поднялся в кабинет, чтобы поприветствовать крестного, но так и застыл на пороге. Его портрет потемнел, словно от времени и местами облупился. На вопросы он не отвечал, даже когда я приказал ему, как глава его рода. Пришлось срочно написать тому художнику, что рисовал портрет. Он прибыл на следующей день, охал и ахал, пока водил палочкой над поверхностью портрета. В итоге забрал с собой и пообещал, что устранит неисправности. Остальные портреты хранили гробовое молчание. От одной французской куртизанки на картине мне удалось выведать, что после моего отъезда Вальбуга еще несколько раз приходила к нему на портрет и ругалась с ним. Сириус не выдержал давления и заперся в своем портрете так, что никто не мог к нему пробиться, а он, соответственно, не мог выйти. Слышать портрет тоже перестал и его никто не слышал. Очевидно, произошел какой-то серьезный сбой, ведь я не слышал, чтобы портреты могли колдовать.