Постучавшись, землёй забросают
Синим атласом выбитый гроб -
И священник крестом осеняет
Забелевший от холода лоб.
Всё - в конце, и начала не вижу,
Будто жизнь закопали мою,
И становится ближе и ближе
Тот же холмик совсем на краю.
Я - живу, но в известных пределах,
Я - дышу, не на ладан ли вдруг,
Я - хожу, я - пою, но несмело,
Тычась в круг от разомкнутых рук.
Может быть, всё пройдёт, я не знаю,
Над землёю воскреснет весна,
И родная душа, пролетая,
Вдруг коснётся седого виска.
Я весь - твой, но прости напоследом
И захлопни в бессмертие дверь.
Бог простит - Символ Веры заведом
Мне порукою в жизни теперь.
***
Душа пределов не имеет -
Ты растворилась в тишине,
Что, устремляясь и немея,
Я взглядом гасну в вышине.
КрутИтся флюгер на флагштоке,
Пытаясь путь мне указать:
Мой петушок, крутись без срока -
Её нам душу не сыскать.
Она везде - вдали и возле,
Что ночь, что день - и рядом Бог,
И знает всё, что будет после,
О том что до - лишь тихий вздох.
По ней, скучаемой отныне,
Ты, поминая, слёзы льёшь,
Не понимая, что в помине
Её тоскою не вернёшь.
Пусть будет всё - и жизнь, и счастье,
Душа узнает обо всём
И освятит своею властью
Всё, что мы любим - и живём.
***
Не то... не здесь... - не понарошке
Слова высеиваются в пыль,
И кажется: ещё немножко -
Я сам себе и прах и гиль.
Сомненья наглухо одеты
В непромокаемую ткань,
И лучше всякого обета
Речей безадресная брань.
Что там кому-то не сложилось
Сетей забытый переплёт,
И что кому-то не случилось
Любить не насмерть - на живот.
Пусть их! - невидимой кометой
Промчатся мимо с давних пор:
Любви ненужная карета
Заброшена на задний двор.
***
Расцвела морская горчица
Мне приветом с родимой земли,
И под утро мне снова приснится
Сон про дюны и про корабли.
Расцвела в уголке под оградой,
Видно, кто-то песок тот привёз
С семенами твоими, отрада
Прибалтийских приветливых звёзд.
Может быть, твоих нежных соцветий
И любимой коснулась рука,
И теперь её взгляд с того света
Из вас льётся мне извысока.
О, как долог твой свет - вплоть до первых
На столицу упавших снегов,
Так цвети же, цвети, символ верных
И любовь навевающих снов.
***
Никого. Надвигается старость,
Прихотливо морщинит мне лоб.
Не хочу. Только что мне осталось,
Чтоб врастяжку, а лучше - взахлёб?
Наглядеться на высь голубую,
Сколько хватит терпенья у глаз,
На весеннюю зелень лесную -
Наглядеться на всё про запас.
Надышаться вовсю без одышки
Мать-и-мачехи жёлтым цветком,
Чья короткая жизнь понаслышке
Завершится листом-лопухом.
Ещё раз напоследок ладони
Так бессильно лежащей руки
У любимой, ещё не покойной,
Прикоснуться - всему вопреки.
Переполнить свой слух щебетаньем
По-весеннему тронутых птах
Перед самым последним прощаньем -
Незаконченным выдохом: ах...
***
О Время, друг мой неразлучный,
Повремени и не спеши,
Не приближай мой день докучный,
И свет в глазах мне не туши.
Не торопись и молча слушай
Прикосновенные слова,
Замри на миг на всякий случай,
Чтоб не кружилась голова.
И как с тобою мне спокойно
Стоять у бездны на краю,
Внизу - ничто, забвений бойня,
А вдаль посмотришь - как в раю.
Внизу - и мой, и твой миг истекает,
А вдаль лететь - нам нет конца,
И только Бог, что будет, знает,
Когда шагнём... Да сбудется!
Прощание (I-II)
I
Кому-то Время не пришло,
Кого-то Время не нашло,
Песком забвенья занесло -
Пусть на века - как на минуту.
Что мне посмертно суждено:
Иль бездны тягостное дно,
Иль в небо синее окно -
Последнее - вот было б круто!
Летал бы в вечности стрижом,
Не думая, а что потом,
Помахивал своим крылом...
Но было б грустно почему-то.
II
Кому-то Время не пришло,
Кого-то Время не нашло,
Песком забвенья занесло -
Пусть на века - как на минуту.
Что мне посмертно суждено:
Иль бездны тягостное дно,
Иль в небо синее окно -
Последнее - вот было б круто!
Летал бы в вечности стрижом,
Не думая, а что потом,
Помахивал своим крылом
Любимой на Земле... кому-то.
Она бы всматривалась в высь
И мне кричала бы: Вернись!
В любимого оборотись!
И раздели со мною смуту.
Или возьми на небеса:
Там звёзды, Бог и чудеса,
Стрижей полётная краса...
А здесь так грустно почему-то.
***
В ладонь прилетел воробушко,
Прижался тёплым брюшком,
Сидит, выбирает зёрнышко
Чёрным своим глазком.
Знать, голод достал пернатого,
Забыл осторожность всю
И принял меня, бородатого,
За ёлку в зимнем лесу.
Выбрал, склюнул почтительно,
Наметил другую, вон ту...
И вдруг вспорхнул стремительно,
Чирикнув мерси на лету.
На ветке ближней устроился
И смотрит на ель с бородой:
На лапе за семечки ссорятся
Синички весёлой гурьбой.
