Все равно все было зыбко. Мне было страшно думать о том, что Эльконн струсит, наплюют на все... мне было страшно, что главарь не сдержит своего слова, или заподозрит неладное. Почему так часто угроза смерти нависает над головой оружейника, головами близких мне людей и моей?

Когда я смогу сомкнуть для сна глаза без тяжелого ожидания беды, безысходности или боли? Ведь я всего лишь Рыс... и только.

Никто не беспокоил и не спрашивал нас до самого вечера. Когда пришла служанка сообщить нам о приглашении разделить с хозяином замка трапезу, и помочь нам одеться, то я поблагодарила и от помощи отказалась. Одеться мы могли и сами.

- Я подожду вас за дверью, чтобы проводить.

- Спасибо.

Витта все это время проспала. Не знаю, какие ее мысли мучили, но личико у нее было бледным, красивым, а серо-зеленые глаза превратились в омуты. Рисковать тем, чтобы закрывать свой шрам распущенными волосами, я не стала. Во-первых, подобная вольность в чужом доме была не к лицу госпоже Сорс, а во-вторых, страшно было представить, что будет, если верующие цатты увидят этот знак. Я обернула шею небольшим платком, накрывавшем кувшин с водой. Ткань была тонкой, для нежного лица, чтобы промокнуть ей капельки после умывания. Мне сгодилось. И воротники у скромных платьев были высокими, как и подобало платьям швеи и ключницы.

Расчесав свои русые гладкие волосы, Витта заплела их почти так же, как и я. И строго посмотрелась в зеркало. В ней что-то от Аверса было, едва уловимое, и не только цвет глаз и волос был тому причиной, - движение бровью, поворот головы, нечто сильное в характере взгляда, особенно в такие мгновения, решимости и отчаянья. Отчаянье у нее было от молодости, а вот решимость, - от отца. Семнадцать лет...

- Что мы будем делать здесь еще три дня?

- Не знаю. Ждать. Если понадобиться, уговаривать.

- Как?

- Тоже пока не знаю.

- Я умру за это время.

На это я не ответила. Не смотря на массу достоинств, у юности были и слабости: три дня в ожидании смертельны. Никакая наука не научит терпению, только годы ожидания.

- Этого не изменишь. - Я встала у зеркала в свою очередь. - Постарайся занять себя чем-нибудь, чтением, плетением, пересчитыванием плит на полу, мечтами о будущем... все помогает.

- А от этого не сходят с ума?

- Порой одно безумие строить из песка замки каждый день, помогает избежать безумия более страшного и необратимого.

Витта подозрительно на меня посмотрела. Уж не таю ли я в себе зерно болезни блаженных людей? Я засмеялась, поправила платок, и не менее пристально чем она, осмотрела себя. Все закрыто. Осанка еще пряма, а стан плавен, в лице по-прежнему мало красок. "Миловидная крыса", как назвал меня однажды лекарь, красоты с возрастом себе не добавила, а вот добрый Лаат со своими служителями храма наложил на лицо вечную тень мучительных мелких морщинок и бледность обескровленных губ.

- Ты готова?

- Да.

В трапезной зале все было обставлено скромно, но с достоинством. Мне, уже привыкшей к захолустным трактирам, было приятно сесть в удобное кресло и положить ладони на скатерть, а не на затертые брагой столешницы. Маска учтивости и благородства, все, чему успел научить меня свет лаатовского окружения.

- Благодарю вас, господин Эльконн, за ваше гостеприимство. Буду признательна, если мы перейдем на местную речь. Вы хорошо говорите? Моя подруга дочь этого Берега, и было бы не вежливо при ней вести беседу на родном языке.

Элькон и помощник нехотя кивнули.

За ужином присутствовал только сам вассал и Илиан. Больше в замке либо не было никого из равных людей, либо хозяин не пожелал их видеть.

- Я рад. Теперь мой скучный вечер скрашивает редкое общество.

Еще несколько реплик любезности скромно ушли в стены при молчании двух других присутствующих, и я решилась спросить:

- Позвольте полюбопытствовать, что вы намерены сделать с вашим врагом и как обыграть ловушку?

- А стоит ли? - Фривольно парировал тот.

Трус... внимательно приглядевшись к его еще молодому лицу, я сделала вывод, что именно это, трусость, причина оставить все, как есть.

- Как это понимать?

- Дело в том, что не далее, чем сегодня утром, к замку прибыл гонец с посланием. Прочтите его.

И он протянул мне мою же бумагу. Я честно прочла.

- Какая чушь.

- Тоже самое сказал и мой помощник, когда ознакомился с этим. Если так они планировали заманить меня в ловушку, то... более глупого способа я еще не встречал. А мой враг на дурака не похож.

- Я не разбираюсь, господин Эльконн, в тонкостях подобных маневров. Женщины обычно занимают ум другим. - Я вернула ему письмо. - Мой вопрос, касательно этого, продиктован еще и беспокойством... пострадала моя гордость, мои люди в плену, мое золото звенит в кошельках разбойников. А вы, вассал, господин и хозяин над этими землями, с целым войском ратников в своем замке, отвечаете мне "а стоит ли?".

Надменно замолчав, я только и смотрела на Эльконна. Его лицо было ленивым, и недовольным. Он приказал разлить вино по бокалам, и тянул время.

- Моего врага зовут Коорк. И у него действительно есть подготовленные люди, из бывших ратников, служивших под его началом. Дать ему бой, - значит, развязать настоящую битву... а я обещал своим подчиненным мир, и более, - ни капли крови в сражении.

- Слишком мягкая отговорка для такого воина, как вы. Я ей не верю.

- Да?

- Да. Вы, конечно, вольны поступить так, как вам вздумается, но я сочла бы такой поступок - малодушием.

Это не понравилось вассалу еще больше.

- И как же вы предлагаете нам поступить? - Неожиданно спросил Илиан почти без акцента.

Едва повернув к нему голову, и ответив помощнику пожатием плеч "не знаю", я поняла свой промах. Не за выражением Эльконна мне нужно было следить, а за Илианом. От одного его пытливо прощупывающего взгляда мне стало не по себе. Он сомневался во всем, он все перепроверял, он, наверняка он, руками хозяина вложил мне письмо в руку. Он, и это было явным, подозревал неладное. И правильно подозревал...

- Я не знаю. - Вслух ответила я и сделала обиженное лицо.

Пора было играть в попранное достоинство знатной особы. Но не слишком.

- В любом случае, есть еще много времени, чтобы подумать. - Поставил точку хозяин. - Приступим к ужину.

Илиан... тот самый зоркий глаз при недальновидности господина. Помощник не отпускал моего внимания, постоянно спрашивал то о целях моей поездки на этот Берег, то беспокоился о самочувствии моего приемного отца, то вдруг перескакивал вопросом к Витте, и я прилагала много усилий, чтобы не выдать испуг. И откуда я его помнила?

- Что вы имеете в виду? - Спокойно переспросила девушка.

- Какому роду вы принадлежите? Я, правда, не знаком со многими, потому что не так давно здесь...

- Скорее, не к роду, а к сословию. - Витта отвечала без смущения и достаточно гордо. - Мои родители никогда не имели титула.

- Вы не шутите?

- Нет. Но вы также ошибетесь, если решите, что я неграмотна или невоспитанна... Отсутствие принадлежности к знатному роду, еще не лишает человека достоинства.

И эта Витта?! Я была не просто удивлена, я была обрадована и горда ее ответом. Не запятнав себя ложью, она также не позволила им принизить ее.

Илиан хмыкнул, обезоруживающе улыбнулся. У него были тонкие поджатые губы упрямца и глаза победителя. И одновременно с этим его лицо выражало искреннюю симпатию и открытость.

Еще за несколько слов разговора, я поняла, - он не скрывает того, что хитер. Он не скрывает того, что испытывает каверзными вопросами меня и Витту. Его стоило опасаться...

- Господин Эльконн, - я поспешила неучтиво перебить речь помощника, только ради того, чтобы перебить взор господина, - а вы были представлены когда-нибудь моему отцу?

Он нехотя оторвал взгляд от Витты.

- Нет. Увы, мне не выпало такого счастья...

Я опять допустила промах. Решив, что стоит быть особенно настороженной только с одним, упустила из виду главное. Вассал перестал с ленцой попивать вино, он оживился. Витта теперь выглядела не так, как после пыльной дороги, в сапогах да холщовом камзоле, и к тому же заговорила на языке гордости. Не дерзости, не надменности, на языке человека, знающего цену себе и своей свободе.