По столу прилетело увесистым кулаком и столешница взвыла. Я успел поднять бокал, а не то расплескалось бы драгоценное вино по бумагам, карте и прочим предметам на столе.

– Верно говорите, господин! – охотно поддержал я. – Надо показать свинорылым, где живёт и как зовут их счастье. И чтобы не зыркали по сторонам.

– Хорошо сказал, даром, что старший, – похвалил барон и опустошил кубок. – Я там приписал в грамоте, что коли отряду рыцарей в какой-либо деревне не будет оказан достойный приём, то голову того селения положено наказать десятью ударами плетей.

– Вы мудры, господин.

– А то! Смерды деревенские, сдурели совсем! – бушует он. – Всё им мало, дай больше, да побыстрей. Я Бог что-ли?! Кронуус и тот зашивается, еле-еле засуху победили в прошлом году. Слыхал? Им комары досаждают, что мочи нет, – издевательским тоном сообщил барон. – Комары, Странник! Понимаешь? Заели бедняжек. Пусть, пишут, маг приедет и поборет напасть.

Рожа побагровела, ноздри раздулись, как у Плотвы, того и гляди в демона превратиться.

– Ну, ничего, ничего…– успокаивая сам себя, проговорил барон. – Рыцарей им отправлю, на постой. Потом напишут, чтобы ещё комаров прислал, а отряд убрал.

Комнату сотряс хохот и я постарался поддержать. Уж очень ярким получился персонаж.

– Как летсплей, Марин? – выдохнул я, когда остался наедине в конюшне.

– У меня к Вам, Мастер, по этому поводу несколько вопросов, – возник её призрак в воздухе, а процессы в локации замерли.

– Давай, – удивлённо отозвался я и, оглядевшись, присел на ближайшую жердь. Привычка, ибо тело здесь не устаёт.

– Насколько мне известно, летсплеи характерны тем, что позволяют зрителям пережить новые, яркие или особые чувства, – мелодичным голосом начала девушка. – Сейчас, когда первые пятнадцать минут записи готовы и я попробовала сделать первичную обработку, столкнулась с задачей – Вы чувствуете и эмоционируете не так, как это делал бы настоящий гонец. Подданный суверена, живущий в средневековой Европе.

Удивление только усилилось – Марина молодец, отлично размышляет, но ответ уже есть.

– Фильмы сейчас похожи на летсплеи. Только над ними трудится масса людей, старательно продумывая каждый штрих и все оттенки переживаний у совокупного зрителя. Важно не навязывать, чтобы сохранить ту самую изюминку, когда от просмотра одной и той же картины, зрители могут испытать и понять разное. С появлением виар-кинотеатров, режиссёры не один мозг сломали на этом. Летсплейщики же творят иной контент, так называемый лайв, когда вещи снимаются либо одним кадром, без особых подготовок, либо делается авторский подход, некоторая рубрика.

Разговорившись и воодушевившись, я стал ходить по усыпанному сеном полу. Ярко-жёлтые глаза Марины сопровождают.

– Я не могу дать зрителю уникально чувствующий язык, ибо ничего не ем, но вот попаданство, остроту зрения, специфику переживания момента – могу. Кого-то будет смешить, кого впечатлять, а будут те, кто разозлится – это не так делаешь, нужно было вот так и сюда. Понимаешь, Марин, – прищурил я глаз от попавшего лучика солнца сквозь вытянутые окна сверху, – рассказать историю тоже хочу, но больше сделать именно годноту. Чтобы канал стал популярным и мы смогли позже трансляции делать. Я создам эдакую полосу препятствий, на час-другой прохождения и буду пытаться пройти. А лучше, если большую часть ты сделаешь – так интереснее. Крутая идея?!

– Да, Мастер! – охотно поддержала девушка. – Мне нужно ещё всё обдумать, но Вы наверняка станете популярным и богатым.

– Ух, с твоих губ звучит ещё приятнее, – рассмеялся я.

– Хозяин, так значит, нам не обязательно стараться делать, как в фильме? Пусть будет с долей, как Вы сказали, лива?

– Да, ты хорошо понимаешь. Со временем найдём баланс, ибо надо и сюжет какой-никакой выдерживать, а не тупо трешевать по локации. Хотя, как-нибудь, – снова озарился я, – когда надоест одно и то же место, мы может типа включить режим читов и разнести всё в пух и прах. Как вариант, хе-хе!

– А это не будет воспринято с негативом, ведь на локациях могут быть положительные персонажи, нейтральные и животные? – нахмурилась помощница.

– Понятное дело, что мы их уберём! – тут же отозвался я. – Имею в виду такие, где монстры и твари, негодяи и сволочи. Тоже важный момент и не только для трешовых оттягов. Даже когда по сюжету устраиваешь бойню, то очень осторожно нужно отнестись к участвующим в ней. Дабы не задеть чувств, а уж если не избежать, то как можно меньше и с очень высокой мотивацией.

– Считаете важным заботу о чувствах, Мастер? – посерьёзнев, уточнила девушка.

Я остановился и нашёл взглядом её глаза.

– Это не простой вопрос для нашего времени. Можно ведь ловить популярность, поднимать хайп на всём. Потенциально можно, – уточнил я. – Живодёры, ублюдки всякие и мудачьё беспринципное, они ведь популярны. Только вот не хочется уподобляться.

Повисла тишина. Не знаю, что там в кремнии процессоров у Марины, но меня пригрузило. Впрочем, пора писать летсплей дальше.

Никогда не приходилось бывать в седле. Воспринимал всегда, как само собой, что все герои фэнтези-саг скачут аки Атила по степям, или Леголас во Властелине, когда ещё красиво так в первой части на коня прыгнул при атаке орков на варгах. И вот, с горем пополам взобравшись на тут же задёргавшегося коня, я от страха лёг сверху. Высоко оказывается.

Гонец хренов – чуть не забыл заводных. Сердце бухает, словно индюк надуваясь и пихаясь. Страх немного отступил, но челядь посматривает со смехом. Надеюсь думает, что это я спьяну такой.

Поднесли свиток. Слово приторочить я знаю, а вот куда на седле запихать объёмную штуковину – нет. Но справился. Стражник подал меч и арбалет. Всё тяжёлое, но я типа привыкший – сделал покерфейс. И вот, когда под ярый стук помчал из ворот по мосту и спуску, – выдохнул. Тяжело косить под гонца. Может всё таки зря я так ратовал за свободный и живой мир? Может быть, вернуть некоторую линейность, а персонажи пусть говорят только положенное – смогу кривляться и шипеть, как хочу. Ладно, потом разберёмся. Солнце уже садится, а до крупной деревни Фрошхольм скакать часа два.

Галоп удался, полный адреналина и моих криков. Так я влетел в лес, где проложена просека, а уж на ней грунтовка. Над крутыми оврагами даже насыпи есть и каменные арыки. От созерцания вида густого и очень живого леса, меня стала отвлекать боль в паху и крестце. Сбавил темп на рысь, но трясёт не меньше, а даже больше. Повёл животных шагом. Отдохну и снова рвану.

Убирать болевые сопровождения не стал пока – приключения всё таки. Но потом с Мариной отредактируем, чтобы элпэшникам боль не затмевала всё остальное. Эдаким фоном пущу на первый раз, а если в комментариях будут выть – внесём перемены.

– Твоюж-ж!!! – заорал я, когда в плечо вонзилась стрела. Боль обжигает,подступила рвота.

Треск, топот, вскрики. Из леса стали выбегать какие-то страшные люди, но мои обученные кони уже рванулись в галоп. Я ору и матерюсь.

– Марин, щит от стрел! Невидимый.

И вовремя, потому как бандиты быстро сообразили что делать. Древки стали проноситься мимо, но ни в животных, ни в меня не попадают.

От боли текут слёзы и хочется истерить. В плече кто-то разворошил осинник или даже шершинник. Злющие насики жалят от души. Очень хочется всё это оборвать, но я только прошипел, чтобы Марина притупила боль. Нам нужен экшн.

Галоп продолжается. Нападавшие давно скрылись, а лес тихим сапом раздался, поредел, да и сошёл на нет. Глазам открылась вечерняя идиллия холмистой равнины с начинающимися полями и даже домики проглядываются. Пока это только амбары, но Фрошхольм уже скоро.

Если бы не запись, то рассуждал бы вслух, поучая Марину. Зачем терпеть боль в плече, если можно не терпеть? Я уже, конечно, отключил основную часть, но не раньше чем пережил это по полной. Для зрителя она будет сохраняться, как было сделано с ощущениями от обуви и вонью. Очень важно набраться опыта, попробовать найти стиль и уже уверенно определять меру и норму. Мне, как своеобразному попаданцу, доступно полное читерство, пользуясь коим только отобью интерес у зрителя. Значит, как уже говорил, надо понять, как лучше и что оставить.