Снова хрустнула клавиша “А”, я посмотрел на подсвеченный красным игровой треугольник и поморщился. Щипцы для выемки куда-то подевались, а смотреть мануал, как вынуть без них – лень. Крошка попала туда уже с недели две назад, Рё обещал поискать у себя инструмент, да только в его компьютерно-вычислительной свалке это невозможно сделать. Даже если предположить, что искать таки будет.

В наше время клавиатурой пользуются очень редко, в основном хватает виртуальной или смартфон подключают. Я же вхожу в исключение, потому что лелею мечту стать писателем, как те великие, чьи имена гремели совсем недавно. Сейчас, как раз пришло вдохновение, хочется скорее начать писать, но этот хруст отбивает всякое желание.

Кресло привычно проскрипело, когда откинулся на спинку. Раскрыв рот, с остановившимся взглядом я уставился в потолок, словно убитый.

– Да хрен с тобой! – не выдержал я и полез смотреть ролик на браузерной версии ютуба.

Спустя некоторое время, дело было сделано и на остатках порыва я продолжил работу над романом.

Широкоформатный монитор уныло отображает меню яндекс-диска, хотя своей изогнутой формой может блистать отборным пикселем в играх, давать сочную картинку в сериалах или фильмах, ну или хотя бы ленту ВКонтакта с бесконечной вереницей отборных картинок показывать. Но мне хочется написать нетленную рукопись, чтобы потрясла мир и сделала меня великим.

Стены небольшой комнаты часто становятся слушателями и свидетелями яростной юношеской борьбы. Спорю с собой насчёт размера ничтожности шанса на исполнение мечты. Сама обстановка и расположение квартиры, буквально кричат, что иду безрезультатным путём. В углу стоит бывалый модуль виртуальной реальности яйцеподобного типа. Второго поколения, от отечественной компании Варяг. Ещё есть шкаф, кровать, стол и окно справа, откуда видна половина Воскресенска – нашего кластерного городка, коих теперь сотни в Московской области.

Скайвей нагрянул стремительно, сразу после Революции Холодильников.

В раннем детстве мне удалось пожить в обычных многоэтажках. Мы довольно часто переезжали и потому вспомнить что-то конкретное не могу. Потом был перестроен Воскресенск, нас поселили в новеньком здании-доминанте. Именно с тех пор я отсчитываю жизнь. Вокруг высотки раскинулась парково-развлекательная зона радиусом в пятьсот метров. Я не особо там гулял, но приходилось. В основном, понятное дело, играл во все культовые вещи. С тех времён и остался игровой комп.

А потом грянула революция, уже виртуальной реальности. С некоторой оттяжкой, нужной для впечатления всех сомневающихся, но, в итоге, мир пал в сладкие объятия виртуальной вседозволенности и изобилия. Работы к тому моменту осталось мало, БОД-ы уже выплачивались и наша кибер-социалистическая Родина дала добро на виртуальную свободу граждан.

Это мы проходили в ещё обязательной школе. В двеннадцать я сменил ФИО Башун Дмитрий Васильевич на Странник, а папа с мамой через год на Гермеса и Скону. Теперь на страничке электронного паспорта я могу сменить фон, выбрать тему, подпись и имя, как в любой социалке. И только фотография осталась обязательной. Средне-широкое круглое лицо, нависающие брови, умеренный нос, тонкие губы и пшеничные коротко стриженные волосы.

Впрочем, играм теперь предпочитаю просмотр летсплеев. Родители – заядлые игроки даже усыновили соклановца, ибо я перестал заходить в игру.

Изначально ютуб был наполнен обычными прохождениями игр, советами по ним и хитростями. Потом появились летсплейщики и стримеры. Людей желающих смотреть, как играет кто-то другой оказалось много. В этой сфере шло совершенствование, техническая отшлифовка, поиск новых форматов, но нагрянула эра виртуальной реальности и термин “летсплей” значительно расширился. И речь не о виар-очках, конечно, а о вживлении так называемого рептилоида, как повсеместно называют сей тип модуля в Сети, то есть о вживляемом в область затылка модуле виртуальной реальность Танатос. Яйцеподобные к тому времени уже были, но стоили очень дорого и о массовости речи не шло.

За счёт компактности, рептилоид открыл целый мир для человечества. Был написан код для записи переживаний, и в Сети стали появляться первые ролики не только со зрительным и слуховым каналами, но и чувственным. Не прошло и полгода, как на ютубе появился раздел таких летсплейщиков. Записи поглощения пищи, секса, всяческих прочих чувственных удовольствий, экстремальных переживаний, духовного и душевного опыта. Редко кому удаётся попробовать все кухни мира, прыгнуть со всех культовых скал с парашютом, нырнуть в заповедные глубины океана и пережить другое бессчетное количество событий. С приходом же летсплеев записанных на вживляемый модуль – это стало доступно каждому человеку.

Причина по которой модули внешнего типа всё ещё в ходу, и более того – совершенствуются, заключается в высоком шансе инвалидности при вживлении рептилоида.

Я много думал над этим, – ещё бы, ведь когда мученически копил деньги на яйцо Танатоса, мог бы за четверть этих средств оплатить и операцию, и вживляемый модуль, – наверняка на заре эры виара, можно было затушить это пламя скандалами, исследованиями и заключениями экспертов. Так ведь и работают СМИ: что нужно – наверх, что нет – топят. Пластические операции тоже часто оставляли людей инвалидами или с увечьями, но ничего, очередь на них не иссякла. Так же обстоят дела и с легальными наркотиками – никотином и этиловым спиртом. Все пьют, курят сколько хотят: герои бесчисленных игр, фильмов, сериалов и в прочих информативных формах. Ровно так же вышло и с Танатосом – шли обсуждения типа “ну-у, если в хорошей клинике, да качественный модуль, то можно, главное с расстановкой и толком”, “и только с шестнадцати лет”.

Мои страхи подточило ещё то, что у родителей и у друга Рё все обошлось хорошо. Но я всё же решил не рисковать – планы на жизнь большие.

Смартфон пикнул извещением от Рё – вернулся из виртуала. Я закинул пять банок энергетика в рюкзак, две питательных пасты и поплёлся к нему. Сегодня почти рекорд – шесть дней его не было в реале.

– Идентификация, подождите…– произнесла приятным женским голосом, установленная и настроенная же Рё, система охраны. – Входите, господин МТА. Добро пожаловать.

Дверь шелестнула внутренностями и отпрыгнула в сторону, скрывшись в стене. Я вошёл досадуя. Гад этот программер! Надоел уже издеваться над мечтой.

– Чё, Кирюха, вернулся?! – бросил я чему-то, смутно напоминающее человека.

– Запарил так звать! – прохрипел он. Вообще голос звонкий, как динамики на старых ноутбуках.

– Ты какого фига инке прописал звать меня МТА?

– Есть чё попить? – впился цифровой зомби буркалами в рюкзак. Я достал банку, бросил, а следом и себе откупорил.

В старых фильмах видел фантазии о крутых компьютерщиках-гениях, где кругом провода, толстые кабеля, гофрированные трубки, тонюсенькие проводочки и множество перемигивающихся светодиодов. Понятно, что ерунда, но яркая и запоминающаяся. У Рё всё именно так. Разве что система охлаждения почти не шумит, поэтому его жадные с присвистом и причмоком глотки хорошо слышны.

– Кха-а-а… божественно! – оторвался он от банки.

– Чего долго так? – себе под ноги произнёс я, стараясь найти место присесть. Мой обычный стул завален грязным бельём с трусами поверх – такое даже ногой не охота спихивать.

– Стараешься для тебя, стараешься, а потом только осуждение и слышно, – проворчал Рё, сгребая одежду и направляясь к очистному комбайну.

Я плюхнулся на стул и удивлённо говорю:

– Расскажи!

– Всё уже.. – глухо пробурчал тот, склонившись у окошка комплекса.

– Блин, интересно же.

– Говорю же, что ты засранец. Я там тебе прогу делаю, чтобы мечту эту писательскую мог воплотить, а получаю…

– Погоди! – глянул я в опухшие глаза. – Ты серьёзно? Мы же просто поболтали в тот раз.