Не могу не вспомнить курьезный случай, который произошел за несколько дней до этого.
Девятка "илов" на рассвете вышла на задание подавить огневые позиции противника на высотах, прикрывающих подступы к Яссам. К цели дошли нормально, правда, кое-где тявкали зенитки.
Начали работу. Возле района действий на наблюдательном пункте с общевойсковиками находился генерал Василий Георгиевич Рязанов. Он сразу поставил нам двойки: неуклюже обработали высотки, которые фашисты буквально нашпиговали пулеметными гнездами, дзотами, орудиями.
- Лапотники вы, а не штурмовики. Пройдитесь по пулеметам, пушкам как следует, а землю без нас перепашут.
Как на грех, и второй, и третий заходы оказались малоэффективными. Бомбы поднимали столбы дыма, а когда наша пехота поднялась в атаку, ее встретил плотный огонь.
* * *
Приземлившись, мы с трепетом ждали телефонного звонка. Разноса не миновать. Но генерал не звонил. Уже в сумерках на аэродроме сел По-2, и В. Г. Рязанов, хмурый, в запыленном реглане, даже не приняв рапорта, приказал построить весь личный состав.
- Сколько воюете, и такая работа. Птенцы - и те лучше вас летают. А еще гвардейцы. Бе-зо-бра-зие...
Генерал Рязанов, широко вышагивая перед строем, так, что полы реглана разлетались в стороны, строго спросил:
- На кого вы только надеетесь? А-а?
И, повернувшись к майору Круглову, продолжал;
- Вы думаете, что Пушкин будет за вас работать?
Такая уж привычка у Василия Георгиевича - если не ладится что-либо, обязательно предупреждает: "На Пушкина не рассчитывайте".
Дав нам капитальную взбучку, командир корпуса улетел. Все тяжело переживали эту встречу с генералом: на другой день майор Круглов произвел перестановку в эскадрильях, провел несколько тренировочных полетов.
Задание было первоначальным - опять обработать злополучные высоты.
- От цели не уходить, пока не раздолбаете в щепки все, до последнего пулемета. Пехота должна взять высоты без потерь. Понятно?
И на этот раз генерал Рязанов был на командном пункте. "Только бы не опростоволоситься", - думали все в группе штурмовиков, начиная от ведущего и кончая замыкающим пилотом.
С первого захода краснозвездные "ильюшины" накрыли вражеские точки огненным грузом. Туча пыли вперемешку с гарью и дымом стояла над гитлеровскими позициями.
- Молодцы! - передал по микрофону генерал Рязанов. - А ну, еще раз пройдите над высотками. Винтами прижмите фрицев к земле, чтобы и голов паршивых не смогли поднять. Ку-ро-еды!..
Со страшным ревом ринулись штурмовики на врага: внизу все кипело, клокотало, гудело, сверкало...
Василий Георгиевич, провожая две шестерки "ильюшиных" домой, запросил:
- Кто возглавляет группу?
- Пушкин, товарищ генерал.
- Прекратите шутить! - Голос Рязанова стал сухой и грозный. Немедленно отвечайте, кто ведет группу?
- Пушкин, товарищ генерал.
- Придется разобраться, - оборвал разговор командир корпуса. И Николай, наверное, решил: над его головой сгущаются тучи. Но что же случилось? Ума не мог приложить. Неужели попали в своих? Тут пощады не жди.
Примерно через час на аэродроме приземлился генерал Рязанов. Опять построили личный состав полка. Генерал заговорил сразу:
- С заданием справились отлично, молодцы! Но зачем же давать неуместные ответы на мои вопросы? Кто вел две шестерки? Выйти из строя!..
Николай сделал три шага и доложил. Голос у Николая был совсем одеревеневший. Генерал еще раз переспросил фамилию. Тот повторил.
- М-да, - протянул Василий Георгиевич, улыбнулся и сбил фуражку на макушку. - А я-то думал, что меня решили разыграть! Уже приготовился дать перцу новоявленному остряку. Так вот, товарищ Пушкин. Сегодня вы фашистов били по-гвардейски, со знанием дела. Действуйте так и впредь, орлы. От лица службы вам, лейтенант Пушкин, и всей группе объявляю благодарность,
Николай воспрянул духом, подтянулся и звонко отчеканил:
- Служу Советскому Союзу!
Обстановка с каждым днем накалялась. Это было и понятно: до вражеского логова теперь куда ближе, чем год или два назад. Вот и остервенели гитлеровцы, а их поражения заставляли кое о чем задумываться их ненадежных союзников - румын.
Фашисты предпринимали массированные контратаки, однако линия фронта оставалась без изменений. Здесь особенно требовалась помощь авиации наземным войскам, перешедшим к обороне. А надо идти вперед. Только вперед...
* * *
Штаб срочно формирует группы, которые должны вводиться в бой последовательно.
Первую ведет комэск майор А. Девятьяров. Воздушный стрелок у него начальник связи полка Н. Макеев. В группе Бати - летчики А. Кобзев, П. Харченко, А. Сатарев, Н. Стерликов, П. Баранов, В. Жигунов...
У каждого из них за плечами был уже большой опыт наземных штурмовок, воздушных боев.
Когда мы стояли в Канатово под Кировоградом, в полк пришли два закадычных друга Саша Сатарев и Коля Стерликов. Как говорят, они сразу пришлись ко двору. Обаятельные, с юношеским задором, эти парни готовы были идти к самому черту на рога. Саша - воспитанник челябинского комсомола - в армию пришел добровольцем. Мечтал стать истребителем, однако посадили на По-2. Со временем разочарование прошло. Машина полюбилась - этот труженик войны - простая, нетребовательная к аэродромам, заправлявшаяся несколькими ведрами горючего. А какой ущерб она наносила врагу! Называя ее с презрительной иронией "рус-фанер", гитлеровцы вскоре поняли, что шутки с По-2 плохи, а командование за каждый сбитый самолет представляло своих летчиков или зенитчиков к Железному кресту.
Более пятидесяти боевых вылетов сделал на По-2 младший лейтенант Сатарев, наносил меткие удары по точечным, особо важным целям противника, несколько раз забрасывал во вражеский тыл разведчиков, различные грузы. Все это было сопряжено с большим риском. Заметив недюжинные способности молодого пилота, полковник Щундриков, будучи тогда заместителем командира дивизии, предложил Александру переучиться на штурмовика...
"Илы" в плотном боевом строю неудержимо и грозно приближались к цели. Девятьяров. умело провел группу через основной зенитный пояс, сосредоточил огонь на танках и артиллерийских батареях. Серия сброшенных "фугасок" ошеломила гитлеровцев на какое-то время. Отрезвев от внезапного удара, фашисты начали яростно огрызаться. Снаряд разорвался рядом со штурмовиком Девятьярова, и его машина начала переваливаться с крыла на крыло.
