Нет, я определённо влюбилась бы в него, если бы не одно «Но».

Блондинистое «Но» с голубыми глазами.

Комментарий к Часть II. Игры. V Когда писала предложение “Или можем подождать минут десять...”, расположившись на скамейке напротив фонаря 28, даже подумать не могла о том, что через десять минут на согреваемую солнечными лучами меня любимую, упадут первые капли нежданного ливня... Вот уж и вправду “Это Питер, детка!”

====== Часть II. Игры. VI ======

Выхода нет только из гроба, так что не нойте.

Джонни Депп

- Алина, что я попросил сделать?

- Посуду помыть. И?

- Вот именно! Тогда почему сковородка всё ещё в раковине?

- Так сковородка – это же не посуда…

- А что?

- Кухонная утварь!

Я вздохнула, покрепче сжала найденный в кармане джинсов ключ и, пробормотав «Дом, милый дом», провернула его в замочной скважине.

Первыми, кто меня встретил, был запах копчёного лосося и куча Алининых туфель, о которую я споткнулась, пошатнулась, но устояла, чтобы через пару секунд оказаться на полу, поскользнувшись на луже почти растаявших кубиков льда.

- Дом, милый дом… – повторила я, но уже громче.

- Под ноги надо смотреть, – пожала плечами Алина, не отрываясь от зеркала, с помощью которого она пыталась найти микроскопические недостатки в своём макияже. – Я надеюсь, ты не на мои туфли упала?

- Боюсь, для этого мне пришлось бы упасть в другой квартире.

- Вот и падала бы! – она взволновалась и подбежала ко мне, чтобы вытащить из-за моей спины сиреневые шпильки и прижать их к груди, с облегчением выдохнув. – Ты хоть знаешь, что они стоят…

- Десять тысяч четыреста девяносто рублей, – продолжила я, без особых трудов извлекая из памяти число, повторённое ею не сотню и даже не тысячу раз. – А со скидкой, с которой ты их и купила, иначе бы папа выгнал тебя из дома без мобильника, пять тысяч девятьсот девяносто. – я встала и отряхнулась, отцепив от футболки, неизвестно откуда взявшийся шарик чертополоха. – Я помню.

- Если бы ты помнила, ты бы не падала, – заявила она и удалилась в свои апартаменты, не забыв эффектно встряхнуть волосами, на укладку которых ушла значительная доля её жизни.

- О, солнышко, ты вернулась?

Я перевожу взгляд с плаката «VIP. Войдёшь и получишь!», украшающего вход в логово моей любимой сестрёнки, на ведущий в кухню дверной проём, в котором стоял мой папа. Небритый, в своей любимой зенитовской футболке. Но больше всего я скучала по его взгляду серых глаз, одновременно излучающих радость, строгость, печаль, любовь и ёжик знает, чего ещё… Настоящая бездна чувств, заставляющая меня бесконечно улыбаться.

- Папа… – я бросилась к нему навстречу, перепрыгнув через кучу обуви, чтобы обнять самого любимого и родного человека в этом мире, впитать в себя его запах.

- Ты не могла бы сковородку помыть? – если честно, смысл вопроса дошёл до меня не сразу, а когда дошёл, я разорвала замок объятий и наклонила голову, чтобы он не видел повисшие на ресницах слёзы. – А то я опаздываю…

- Да, конечно, – прошептала я и отступила, пропуска его к выходу, куда вскоре засеменила Алина, через-чур скромно раздетая для свидания.

Похоже, единственный, кто ждал меня дома, это сковородка.

Вода захватила улицы,

Все под зонтами целуются,

Все, кроме той мокрой курицы,

Все, кроме меня…

Вода омывает созвездия…

Я не знаю, где ты, но не там, где я…

Там, где ждут любви и возмездия

День ото дня…

Капли терзают и тают,

Лишь играют, но будто сжигают…

Мне для боли и яда не надо,

Ведь тебя нет рядом…

- Какая встреча… – прорвался сквозь максимальную громкость, на которую были способны вакуумные дешёвки (лучшее вложение 36 рублей в моей жизни, если, конечно, не учитывать те пять вафельных стаканчиков мороженого), знакомый голос. – Мы же договаривались увидится через неделю.

- Я должна была вернуть зеркало, – я достала оное из кармана слишком яркой для моего настроения кожанки, куда на автомате засунула, стоило мне вспомнить о семье. Семье, которая ни капельки не нуждалась во мне…

Нет, я их не виню, наоборот, прекрасно понимаю, ведь в их вселенной меня не было всего несколько часов, в течение которых, как они думали, я находилась в гостях у подруги.

Чистый воздух, как едкий дым

Совершенно не пригоден для дыханья…

- Ты могла вернуть его и через неделю, – заметил он, вынужденный перекрикивать песню.

Должна признаться, что я не выключала плеер все двадцать восемь часов, полных слёз, боли и музыки.

- Да, но я хотела успеть прежде, чем одна маленькая ведьмочка устроит расправу над вредным старшим братом.

Рыбы не умеют ходить

И летать не умеют тоже…

- Или же ты уже успела сокучится по мне настолько, что просто…

Рыбу очень просто убить,

Лишив того, без чего она не может…

-…не могла ждать и…

- Ты когда-нибудь любил? – роняю я, поворачивая к нему опухшее от слёз и недосыпа лицо.

- Оу… Видимо я в пролёте… – он горько усмехается и качает головой. – Что ж… и кто он?

Я пожимаю плечами и тоже качаю головой.

- Если бы я знала… С каждой секундой мне всё больше кажется, что он лишь плод моей фантазии, мечта… Но разве можно любить… фантом? Мысли? Орр… – я разочарованно выдыхаю, выпуская на свободу накопившиеся за последние сорок минут слёзы.

Don’t let me go,

Hold me in your beating heart…

- Сейчас ты скажешь, что я сумасшедшая и будешь прав. Уверена, что по мне не первый год плачет маленькая уютная комната с мягкими жёлтыми стенами.

- Боюсь, что ты вряд ли найдешь такую комнату в отечественных психбольницах, но в любом случае, она была бы окрашена в более спокойные цвета, чем твоя куртка. В белый, например…

You lay me down,

Take me there.

- Хм… Когда попаду туда, пришлю тебе открытку.

Он улыбается и пододвигается ближе.

- Знаешь, в этом сумасшедшем мире, где мы с тобой, к нашему общему удивлению, не самые сдвинутые люди, всё до предела относительно. И любить можно кого и даже что угодно. – Я выгнула бровь, требуя хотя бы одного подтверждения сказанному. – Возьмём к примеру столб. Обычный столб. Что ты можешь сказать о нём?

- О столбе?

Вот теперь ему действительно удалось заинтересовать меня. Я выключила телефон, убрала его вместе с наушниками в карман и вытерла остатки внезапно закончившихся слёз.

- А что? – он пожал плечами. – Вчера мы говорили о луже, так почему бы сегодня нам, абсолютно нормальным людям, не поговорить о столбе?

И вправду, почему бы и нет?

- Окей, столб, так столб. Только не надо причислять меня к нормальным, пожалуйста. А то, когда ты так говоришь, у меня создаётся впечатление, что я реальный псих.

Он кивнул, принимая моё условие, и выглядел при этом совершенно серьезным, но я уверена, что в его глазах танцевали не простые солнечные блики, а ехидные звёздочки.

Но сосредоточимся на главном.

- Итак, столб… Он серый… высокий… и наверняка увешан кучей этих разноцветных бумажек с объявлениями типа «пропал муж» или «нашлась собака», или наоборот… Всё.

- Хах, правильно, – кивнул он, с поистине менторским выражением лица. – Но только с твоей субъективной точки зрения. Кто-то другой может увидеть в этом столбе орудие убийства или же возможность посмотреть на мир с высоты птичьего полёта. Если конечно, у этого кого-то хватит сил и решимости взобраться по нему.

Я размышляла над его словами вместе с легким моросящим дождём, пришедшим на смену слезам и ливню, бушевавшему в городе менее двух часов назад.

- Когда ты говоришь, всё кажется таким… простым, что ли…

- Потому что любовь – это просто, как бы противные романтики не убеждали нас в обратном.

- Я бы согласилась с тобой, если бы знала, где он… точнее, как до него добраться.

- Он что, на луне?

Я рассмеялась и шмыгнула носом, убирая с лица влагу рукавом не до конца высохшей толстовки.