- Я хочу, чтобы тебя узнавали на арене. Огненную Китнисс! – в его словах чувствуются нотки сумасшествия, но в конце концов, он же творческая личность, имеет на это право.
Приходит Пит, практически в таком же костюме как у меня, отличием является отсутствие короны, в сопровождении Порции и её команды помощников. Все радуются, смеются и не перестают нахваливать Цинну.
Вот-вот начнется церемония, и Цинна загоняет нас на колесницу, запряженной квадригой коней Гадеса. Сначала я пыталась удержаться своими силами, но, отчаявшись, сжимаю руку Пита.
- Если ты меня сейчас отпустишь, я упаду, но утащу тебя вместе с собой!
Он слегка снисходительно и добродушно улыбнулся и сжал мою руку.
- Спасибо.
- Простым спасибо не отделаешься.
Я вопросительно нахмурилась.
- Ты о чем?
- Если что-то пойдет не так, сорвешь мою накидку.
- Ха, – улыбаюсь. – Да все будет нормально! Цинна же сказал, что пламя синтетическое, не настоящее.
- Все-равно не верится, – Пит огляделся. – Кстати, а где Хеймитч?
- Поверь, без него безопаснее. Он так проспиртовался, что мы рискуем остаться без ментора.
Мы смеемся, и на нас бросают немного подозрительные взгляды другие трибуты.
Смех обрывается, когда начинает играть музыка. Громоздкие ворота в три человеческих роста разъезжаются, и я с любопытством вытягиваю шею, чтобы увидеть толпу, не кучу людей, собравшихся вместе, а именно толпу, неуправляемую массу, которая облепила улицу.
Первыми в омут бросаются трибуты Дистрикта-1 на своей серебристой колеснице, запряженной белыми конями.
Бюджет у Голодных игр, конечно, сумасшедший. На девушке платье, пусть и маленькое, короткое, но целиком выполненное из маленьких алмазиков, явно неискусственных.
Через несколько минут, когда с места срываются Цеп и Рута, к нам подбегает Цинна с факелом и поджигает наши накидки. И хотя жара нет, сердце непроизвольно замирает. Стилист подносит факел к моему головному убору и мягко приподнимает мой подбородок.
- Выше голову! И улыбайся! Они вас полюбят!
Надеюсь… иначе шансы на выживание резко сокращаются.
Я бросаю взгляд на Пита и зажмуриваюсь, такой яркий свет от него исходит. Отворачиваюсь и только успеваю избавиться от ярких кругов перед глазами, и мы выезжаем из ангара.
Толпа на секунду замирает, чтобы взорваться и ещё громче зареветь.
- Две-над-ца-тый! Две-над-ца-тый!
Я вижу нас на одном из экранов и понимаю почему все так восхищены. Это что-то… ни чета нашим бедным спецэффектам. Радостно улыбаюсь, покрепче вцепляюсь в Пита и начинаю приветственно махать свободной рукой, изредка прерываясь, чтобы послать воздушный поцелуй.
Капитолийцы начинают визжать ещё громче (хотя, казалось – куда уже?) и забрасывать нас цветами. Я стала чуть более напряженно улыбаться, внимательно всматриваясь в окружающее пространство и надеясь, что ни один из цветков не попадет в лоб и не выколет глаз. И ведь не зря вглядывалась – мне в лицо полетела алая роза, которую я еле успела перехватить, и еле сдержаться, чтобы не поморщиться. Какой идиот бросает в людей розу с шипами? Однако, я продолжаю улыбаться и даже помахиваю розой, втайне мечтая всадить её в морду одному уроду.
Мы выезжаем на круглую площадь, шум толпы немного утихает, но улыбку с лица не убираю так как мы с Питом до сих про красуемся на всех экранах.
Наконец колесница останавливается, звучат фанфары, и музыка обрывается.
На балконе дома, издалека напоминающего Белый дом, появляется президент Сноу. Так вот ты какой, северный олень… Обычный добрый седой старичок вроде Санты или даже нашего дяди Миши, однако, негативная энергетика, исходящая от него прошибает насквозь.
- Я приветствую всех собравшихся здесь, но больше всего наших героев! – герои… напуганные дети, а не герои. – Я, все мы восхищаемся вашей отвагой и мужеством! – Когда своих нет, почему бы чужими не восхищаться. – Счастливых вам Голодных игр! И пусть удача всегда будет с вами!
Толпа аплодирует, кони делают последний круг по площади и увозят нас в Тренировочный центр.
Едва мы скрываемся за воротами, к нам подбегают стилисты, сыпля поздравлениями. И вокруг маленького острова счастья стеной ненависти и раздражения воздвиглись взгляды других трибутов. Наш фурор – их провал.
Появляются Цинна и Порция, помогают нам слезть с колесницы, осторожно снимают горящие части одежды и тушат их.
Пит дёргает рукой, и я замечаю, что все ещё крепко держусь за него, с трудом разжимаю ладонь и начинаю работать пальцами, разгоняя застоявшуюся кровь. Когда к руке вернулась чувствительность, я с отвращением, никогда не любила розы, откинула цветок и поморщившись дотронулась до кровоточащих царапин.
- Что случилось? – спросил Пит, услышав мое шипение.
- Да один… умник кинул в меня шипованной розой.
Он перехватил моё запястье, когда я собираюсь получше рассмотреть руку, подносит его к своему лицу, нежно дует и целует каждую ранку.
Может, это искусная игра, может, изощренная тактика, может, жалость… Но, кажется, мне уже все равно.
====== Часть I. Трибуты. VIII ======
Бывает просто молчишь, а тебя уже неправильно поняли.
NN
В кабинке лифта, стремительно уносящей нас ввысь, я не столько наслаждалась поездкой, сколько предавалась воспоминаниям. Подумать только, всего неделю назад, практически на таком же лифте, мы вместе с подругами смеялись и катались в Невском центре, а потом убегали от охраны.
Сквозь картины, не такого уж далекого, но от этого не более достижимого прошлого, прорывается голос Эффи Бряк.
- Я оббегала чуть ли не весь Капитолий, старалась как могла. Хотя этот вредный Хеймитч даже не счел нужным посвятить меня в ваши планы. Однако, я рассказывала, как Китнисс пожертвовала собой ради сестры, как вы оба возвысились над варварством своего дистрикта. – Да, да, да, слышали, знаем – умеешь держать в руках вилку и уже не обезьянка в глазах капитолийцев. – Мне буквально пришлось воевать с предубеждениями. Вы ведь из угольного дистрикта. Но я заметила, и очень удачно, что если как следует надавить на уголь, он превращается в жемчуг!
- Бред, – вырывается у меня.
- Что? – не расслышала Эффи.
- Пред… – исправил Пит, бросив на меня предостерегающий взгляд. – ...ставить себе не можем, как такая потрясающая мысль пришла к вам в голову.
- Это да, – самодовольно улыбается она. – Но, к сожалению, я не могу подписывать за вас договоры со спонсорами. Тут без Хеймитча не обойтись, – она сжимает кулаки. – Не переживайте! Будет надо, я его под дулом пистолета приведу.
Интересно, а где она возьмет пистолет? Судя по её логике пойдет в продуктовый магазин.
Как только Эффи заканчивает полную бахвальства и глупости речь, я спешу скрыться в отведенных мне покоях и наслаждаюсь тишиной. Вдоволь насладившись, собираюсь обследовать окрестности и начать решила с душа.
Капец. Я столько кнопок не видела… да я даже не знаю я чем сравнить, если только с той пузырчатой штуковиной, в которую упаковывают другие штуковины, но там «кнопочек» поменьше и нажимать на них куда как приятнее, здесь же чуть ли не за каждой скрывается мина. Ладно, попробуем нажать на вот эту большую кнопку. Я прищурилась, приготовившись к чему-то неприятному, но сверху потекла вода. Пронесло. А это похоже на регулятор температуры. О, тепленькая… Рисковать, нажимая на остальные первые попавшиеся кнопки, чтобы отыскать мыло, не стала, просто взяла мыльную загагульку с раковины.
Выйдя из душа, огляделась. Где-то здесь должна быть волшебная коробочка, дотронувшись до которой можно мгновенно высушить и расчесать волосы. Не коробочка – мечта. Я же из-за нелюбви к фенам и любви к длинным густым волосам до двух ночи сидела за книгами – сушила.
Подхожу к шкафу. Насколько я помню, он управляется с помощью голоса. Только вот как?
- Эм… дорогой, – точно недешевый. – и, наверное, уважаемый шкаф! – Дожили… Я уже с мебелью разговариваю. – Можно мне какое-нибудь платье? – Какое-нибудь? Почему я должна носить какое-нибудь платье? – Желательно легкое струящееся, не слишком яркое, но и не темное, и не из бархата, никакого бархата, его здесь и так больше некуда, так же… – но видимо шкаф устал меня слушать и плюнул в лицо требуемым.
