Блядь!

Подобраться незамеченным не было никакой возможности, но стоят и ждать, пока Скотт истечет кровью… Дин прикусил губу.

Тем временем хмырь потащил пленников куда-то вбок, кажется, в той стороне были камеры.

В кармане завибрировал телефон. Сэм.

«Что там?»

Дин отбил ответ:

«Чувак с пушкой, двое заложников, один ранен. Я за ними. Как Хейл?»

Пауза.

«Хреново».

Дин не вполне понял, ответ ли это на вопрос или оценка ситуации. Наверное, все сразу.

По счастью, планировка участка позволяла следить за троицей, не особо рискуя засветиться, но Дин старался не слишком приближаться. Может, этот урод запрет Скотта и женщину в камере, и тогда Дин сумеет их освободить? Хотя замки там не хухры-мухры, это вам не хлипкие железки в домах — дунь, они рассыплются.

Перед камерами его ждал новый сюрприз — шериф собственной персоной, прикованный наручниками к торчащему из стены кольцу. И Дин как-то вдруг с холодком осознал, что хмырь с пистолетом — не просто преступник, он настоящий псих, канима его задери! Кстати. Канима как в воду канула. Дин сообразил, что за всей этой слежкой подзабыл про нее, и резко задрал голову вверх — ему живо представилось, как все это время она неслышно следует за ним по потолку. Брр.

Дина передернуло. А Сэмми еще жалуется на отсутствие у него воображения.

На всякий случай встав так, чтобы видеть не только происходящее перед камерами, но и коридор, из которого он пришел, Дин приготовился ждать. Однако хмырь оставил за решеткой лишь женщину, оказавшуюся матерью Скотта, а самого Скотта снова куда-то поволок, тыча ему в поясницу пистолетом.

Чертыхнувшись, Дин поспешил за ними, на ходу набирая смс Сэму, чтобы тот освободил хотя бы шерифа. Он надеялся, что Сэм уже разберется с ключами от камер. И что Дерек уже очухался. И что…

И что Стайлз, которого Дин до сих пор нигде не видел, еще жив.

Оба, и пленник, и конвоир, скрылись в кабинете шерифа. Дин чертыхнулся и пригнулся, подползая поближе. В открытую дверь был виден кусок комнаты, и там, на полу, кто-то валялся. Дин пригляделся — никаких сомнений, это Стайлз. Судя по неподвижности, парализованный, но грудная клетка поднимается и опускается. Дин беззвучно и длинно выдохнул: одним трупом на сегодня меньше. Пусть этот мелкий говнюк его и раздражал, но не до такой степени, чтобы обрадоваться его гибели. Дин прислушался к разговору.

И уронил челюсть.

Их отважный спаситель, раненый заложник… тоже оказался оборотнем. Хмырь — Мэтт, кажется, — кривился, кривлялся, небрежно помахивал пистолетом, тыча им в сторону некоего третьего, которого Дин видел впервые. Парень выглядел странно, и невозможно было понять почему, пока тот не встал прямо под лампой, и неживой свет не заиграл на покрывавших его лицо чешуйках…

Канима!

Там, в кабинете, стояла канима в человеческом облике, и Мэтт приказывал ей, как хозяин отдает команды собаке! Дин припомнил все, что рассказывал ему Крис Арджент. Например, что у канимы должен быть хозяин… но почему этот придурок? В этом не было никакой логики.

Тем временем Мэтт успел упомянуть некий «Бестиарий», который вроде как хранился у Арджентов, и продемонстрировать чешуйчатый кусок плоти на животе. Дин поморщился и опустил глаза.

Немедленно наткнувшись на внимательный взгляд Стайлза.

Тот указал глазами на Мэтта, потом на каниму и подмигнул. Дин кивнул, показывая, что услышал достаточно, и пошевелил пальцами, надеясь, что это сойдет за вопрос насчет паралича. Стайлз скривился, будто сожрал фунт лимонов, и напряг мышцы на шее. Но его тело не сдвинулось даже на волосок. Дин подавил вздох.

Надо что-то придумать со всем этим.

Взжужжал в кармане телефон.

Краем уха прислушиваясь к трагической истории Мэтта, Дин прочитал сообщение.

«Освободил шерифа. Оба комплекта ключей наверху. Дерек более-менее, ползет к тебе. Что у тебя?»

Дин уже нажал на «ответить», чтобы обрисовать ситуацию, когда окно взорвалось стеклянным крошевом, и в помещение ворвался треск автоматной очереди. Лампы замерцали, истекая бело-синими искрами, и одна за другой пали, изрешеченные пулями.

Дин упал на живот, растянулся плашмя и змеей вполз в кабинет, заранее вытягивая руку, чтобы зацепить Стайлза за шиворот и выволочь в относительно безопасный коридор. За Скотта он не волновался, а на Мэтта и каниму было плевать. Едва ли не перед самым носом Дина со стуком упал и покатился по полу толстый цилиндрик дымовой шашки, рассеивая в воздух свое густое удушливое содержимое. Дин ногой отпихнул его подальше, не глядя пальцами нащупал тонкую ткань и рванул на себя, молясь, чтобы воротник футболки — а это был он — не треснул в самый интересный момент.

— Черт, ты меня придушишь, — почему-то шепотом возмутился Стайлз. — И шрам на горле оставишь.

— Шрамы украшают м… — рассеянно отозвался Дин, и в этот миг у него над головой осколками разлетелась камера. Он вздрогнул и удвоил усилия, последним рывком буквально затаскивая Стайлза на себя и вываливаясь в коридор.

И пребольно стукаясь поясницей о нечто твердое. Ноги Дерека. Тот стоял, покачиваясь и опираясь ладонью о стену, явно для равновесия.

— Уноси его, я задержу каниму! — рыкнул он. — Скотт, прикрой их!

Тут только Дин увидел то, чего так боялся — прямо над ними, на потолке коридора, висела, как приклеенная, канима. Раздвоенный язык флажком промелькнул между чешуйчатых челюстей. Тварь забила хвостом, очевидно, намереваясь прыгнуть.

Мир словно бы замер на пару биений сердца…

И сорвался в безумную круговерть.

Жесткие пальцы вцепились уже в воротник самого Дина, резко вздергивая вверх — прямо вместе с ношей — и отпихивая назад, в относительную безопасность коридора. Сюда пули не долетали. И откуда, блядь, в принципе взялись эти самые пули, и автоматы, и дымовые шашки? — размышлял Дин, привычным жестом закидывая безвольную руку Стайлза себе на плечи и с кряканьем принимая на себя его вес.

— Ну ты и слон, — выдохнул он, тяжело шагая к двери, — а с виду костлявый.

— Это все мой мозг, — даже без нотки сарказма ответил Стайлз.

Секунду спустя вес уменьшился — вторую руку принял на плечи Скотт. Дин покосился на него, но решил, что в данной ситуации поднимать вопрос о его внезапно открывшемся оборотничестве как-то неуместно. Да и неловко — он все-таки освободил их с Сэмом. Зачем, кстати? Вернее, почему? Если он с Дереком и к тому же старый друг Стайлза, зачем пошел против своих?

— Куда? — впервые подал голос Скотт. Он шел ровно, должно быть, рана на животе успела затянуться. И нет, Дин вовсе не завидовал такой способности, учитывая, что шло к ней в довесок. Вот если бы можно было заполучить лишь ее одну… Дин бы обязательно навесил ее на Сэмми, пусть тот хоть на говно изойдет. Вынимать пули из младшего брата, зашивать его раны… каждый раз до воя мечталось, чтобы каждая рана, каждый порез, каждый синяк доставались лишь самому Дину, пусть хоть десятикратно. Вот только Сэм бы его прибил за подобное самоуправство.

Все эти мысли сами собой привели Дина к ответу:

— К камерам. — Потому что у камер был Сэм, и неизвестно, что творилось там, если здесь все разнесли к чертям собачьим. А если шериф очухался и напал на него — они же оба вроде как особо опасные…

Че-орт!

Дин ускорился, вызвав сдавленные проклятия Стайлза, которого он пер совсем не ласково, и шипение вписавшегося в косяк Скотта. Позади шумела драка, слышались рычание и скрежет когтей, но Дин не горел желанием оглядываться, разве что мысленно скрестил пальцы, чтобы победил — или хотя бы выжил — Хейл. Пусть он и оборотень, зато свой. А эта гребаная ящерица и ее ебанутый хозяин пускай сгорят в аду. Особенно хозяин.

На миг Дин позволил себе понадеяться, что Мэтт схлопотал шальную пулю — но вряд ли им так повезет. Лишь бы сам не стал канимой, а то Дерек точно не совладает сразу с двумя.

К счастью, у камер было еще тише, чем в коридоре. Сюда явно никто не дошел, и даже шум драки был едва слышен. Шериф сидел на стуле и потирал запястья, рядом с ним на полу валялись разомкнутые Сэмом наручники. Самого Сэма нигде не было видно.