И я ответила Оле: "Хорошо. До встречи в 23.00!"

3.

Клуб располагался недалеко от нашего кампуса. Мы уверенно показали на входе студенческие, и нам тут же выдали талончики на коктейли. Меня почему-то позабавила эта советщина. Что бы сказали наши деды, стоящие в очереди с карточками на хлеб, если бы увидели, как в далёком шестнадцатом году избалованные внуки идут в бар за бесплатным алкоголем?

Музыка в клубе грохотала так, что разговаривать было невозможно. Мы уселись за столик и больше делали вид, что понимаем друг друга, чем действительно что-то понимали. Валерия махнула рукой на еле удававшуюся беседу, и мы подошли к барной стойке, чтобы заказать первый коктейль (всего нам вручили по пять карточек: пугающая щедрость). Валерия и Оля получили напитки раньше меня и вернулись к столику. Я терпеливо ждала, пока бармен смешает кокосовый сок с какой-то алкогольной мутью, и за эти две с половиной минуты умудрилась познакомиться с негром. Точнее говоря, он умудрился познакомиться со мной, поскольку я, будучи не в настроении, ни с кем знакомств заводить не собиралась, тем более - с пекинскими неграми. Увидев, что я вступила в диалог с таким неотразимым молодым человеком, Валерия не замедлила присоединиться. Я была страшно благодарна ей за эту инициативу. Экспрессивная по натуре, Валерия, сама того не желая, отвлекла негра от меня, и, в то время как с Олей заговорил некий европеоид, я осталась один на один с кокосовым коктейлем и не слишком переживала по этому поводу.

Но вскоре на нашей шахматной доске произошла рокировка. Мне пришлось втянуться в разговор Оли и европеоида, который оказался американцем. Звали его Майк. Оля, почему-то не находя иной темы для обсуждения, превознесла до небес моё знание китайского, и Майк не побрезговал познакомиться со мной. Моё имя показалось ему странным. "Ты первая Инна, которую я знаю", - заявил он.

Тем временем Валерия услышала, что кто-то неподалеку от неё говорит по-английски с безумно приятным и очень явным американским акцентом. Её как ветром сдуло от негра, который, ничуть не смутившись, снова стал наседать на меня. Валерия же всецело завладела американцем, но пыл её быстро поугас. То ли Майк, веснушчатый, невысокий, с крупноватым носом и скрипучим тенорком, не понравился итальянке, то ли её внимание переключилось на третьего "кандидата".

Он появился в клубе словно по волшебству, и Майк обрадовался ему, как давнему другу. Ещё не осознав странной реакции Майка, не замечая Олю, которую, отчаявшись завязать беседу со мной, осаждал негр, я быстро взглянула на нового нарушителя нашего покоя и поняла: красив, чертовски красив! Это был азиат, не похожий на среднестатистического китайца. Шапка жёстких чёрных волос, густые, летящие к вискам брови, небольшие, приятного разреза, глаза, прямой нос - всё это складывалось в радующую глаз общую картину. Он улыбался, но лицо его из-за этой улыбки казалось маслянистым, по-голливудски развратным. Майк повернулся к нам, собираясь представить этого интересного типа.

Майк. Это мой друг. Он отлично разбирается в пекинских ресторанчиках, я думаю, вам будет полезно с ним познакомиться.

Тем временем друг уселся между мной и Майком. Мне захотелось сникнуть из-за тяжёлой необходимости разговаривать, но отступать было некуда. Позади осталась... нет-нет, не Москва, а Оля с негром, чьё общество выглядело совсем нежелательным. Я пустила в ход всё своё искусство общения, которое, увы, не подвигло меня на большее, чем:

- What's your name?

Кто-то говорил, что small talk лучше начинать с вопроса. Мол, на вопросы не отвечают только невежливые люди.

Друг Майка. Blue.

Сначала я решила, что ослышалась.

Я. Как-как?

Друг Майка. Blue. Как цвет.

Теперь не оставалось никакого сомнения, что этот товарищ - китаец. У китайцев есть смешная особенность называть себя... скажем так, нестандартными английскими именами, которые обязательно должны что-то значить. Синий, зелёный и прочие цвета - ещё не самое удивительное. Я имела счастье быть знакомой с девушками, которых звали Эхо, Радость и даже Завоевательница. Один респектабельный сорокалетний ловелас представлялся всем как Winner Yang. Впрочем, объяснить эту тенденцию несложно. У любого китайского имени есть определённое значение, будь то "мужество и сила" или "аромат орхидей". Выдумывая себе английские имена, китайцы охотятся за смыслом.

У меня на языке тут же завертелся вопрос: "Почему ты зовёшься, простите, "синим"?" Из вежливости я решила его не задавать. Вместо этого назвала себя, причём Майк снова подчеркнул, что я "единственная Инна", попавшаяся ему на пути. Китаец повторил: "Ин-на". Первый "н" получился громким, носовым, на втором слоге голос китайца резко обрушился вниз: так произносят четвёртый тон. Не успели мы обсудить моё имя, как подбежала Валерия и занялась красавцем-китайцем. Мне пришлось довольствоваться Майком, от которого я узнала, что ему двадцать девять лет, он режиссёр, собирается снимать в Китае некий фильм ужасов, а пока пытается стать популярным с помощью какого-то приложения, дело движется очень медленными темпами. А его друг? Он китаец, и ему всего-то двадцать семь, он ещё так молод. Да, и он отлично разбирается в пекинских ресторанчиках, так что...

Я. Ты уже говорил.

Вскоре вся компания согласилась пересесть за столик. Мы самопроизвольно разбились на парочки: мне, вопреки моей воле, достался Майк, потому что у Оли, кажется, заладилось общение с негром, а Валерия липла к китайцу. Майк пытался развлечь меня рассказами о приложении, с помощью которого он упорно идёт к популярности. Я курила и скучала. Перевела взгляд на китайца; всё так же маслянисто улыбаясь, он что-то говорил Валерии, жестикулировал. Ладони его были крупными и длинными, жесты - медленными, спокойными. Я прислушалась.

Китаец. Сунь Укун. Ты не знаешь Сунь Укуна? Ты должна знать, раз занимаешься кунг-фу. Это известный китайский герой... "Си ю цзи", не слышала о таком романе?

Итальянка хлопала ресницами. Чуть приоткрыв рот, она покачала головой. Я страшно оживилась. Речь шла об одном из моих любимых произведений.

Китаец. "Си ю цзи"... Как по-английски "Си ю цзи"?

Прежде чем я с горькой иронией отметила, что этот индивидуум не знает таких простых вещей, как перевод названия шедевра родной литературы на английский, мне в голову ударил алкоголь. Я поняла: пришёл мой звёздный час.

Я (громко, во всю мощь голосовых связок). The Journey to the West!

Китаец. Точно-точно!

Я. А Сунь Укун - это король обезьян!

Итальянка словно прозрела, кажется, она наконец поняла, о ком речь. Но я не дала ей вставить и слова.

Я. Я - читала! Это замечательный роман! Я упивалась им. И "Сон в красном тереме" читала. "Сон в красном тереме", ну, ты знаешь, "Хун лоу мэн". Этот вообще мой любимый!

Я, как испорченная винтовка, выпускающая из себя всю обойму, плевалась словами-снарядами. И, чем дальше плевалась, тем больше уважения появлялось во взгляде китайца, сидевшего напротив меня.

Китаец. Я вижу, ты хорошо разбираешься в китайской культуре.

А я... меня уже было не остановить.

Я. Потому что я обожаю её, потому что я без ума от Китая. Мне ещё далеко до знатока, но я буду, буду, буду изучать всё, что связано с этой необыкновенной страной.

Китаец улыбнулся своей по-голливудски белой и ровной улыбкой, в ней была лёгкая снисходительность, мол, есть же на свете сумасшедшие иностранцы. Он пустился в пространный монолог о китайской культуре, китайской природе, китайских достопримечательностях. Он говорил очевидные вещи, и я не слушала его, только смотрела на его не то мечтательное, не то развратное лицо, и, видимо, было что-то странное, какой-то новый блеск в моих глазах, отчего Валерия бросила на меня короткий взгляд, подняла брови и нахмурилась.