К изумлению принцессы, король Генрих обнял ее за плечи:

– Ах, бедняжка Кэтрин! Я, как никто другой, понимаю это. С пяти лет я был беглецом, изгнанником, разлученным с матерью на долгие годы. Думаете, я не знаю, каково это – жить среди чужих людей? Мне это хорошо известно! Но мы не в силах изменить свою судьбу. Ведь вы не хотели бы вернуться домой к отцу и матери, не оправдав их надежд, верно? Вы слеплены из более крутого теста, или я не прав? – (Екатерина кивала сквозь слезы, хорошо понимая, о чем он ведет речь.) – Меня приятно удивили ваши красота, выдержка и достойные манеры, – продолжил король. – Я знаю, что вы постараетесь исполнять свой долг, как бы тяжело это ни было. И запомните, Кэтрин, вы можете быть уверены, что нашли во мне второго отца, который всегда будет стоять на страже вашего счастья.

– Благодарю вас, сир, – запинаясь, произнесла Екатерина и подумала, насколько ей все-таки легче разговаривать с королем, чем с мужем. – Простите меня. Я беспокоюсь о принце Артуре. Он болен.

Рука короля крепче сжала ее плечо.

– Ничего страшного. Доктора теперь говорят, что это не простуда, а малярия, она может продолжаться неделями и возвращаться снова. Вам не стоит беспокоиться. Все будет хорошо. А теперь вытрите глаза и пошлите за своими дамами, потому что у меня есть для вас сюрприз!

Положившись на слова короля, Екатерина позволила себе утешиться. Пока они ждали прихода фрейлин, Генрих показал ей несколько книг из библиотеки: изысканно проиллюстрированные манускрипты, новые печатные издания с прекрасными гравюрами и крошечные молитвенники с вышитыми обложками и застежками из чеканного золота. Отвлекшись на это, принцесса успокоилась, а потом, когда привели королевского ювелира и велели ему разложить на столе сверкающие изделия, она и вовсе приободрилась.

– Вы можете выбрать все, что вам понравится! – воскликнул Генрих.

Глаза принцессы были полны благодарности за его доброту. Не желая показаться жадной, она выбрала из разложенных на столе сокровищ ожерелье из жемчуга и сапфиров, золотой крест с рубинами и роскошное золотое шейное украшение. Король кивком одобрил ее вкус, а потом сказал восхищенным фрейлинам, что они тоже могут взять себе в подарок что-нибудь из оставшегося. Как это люди могли считать его скупым, мысленно подивилась Екатерина? Она не раз слышала такие слова от отца во время частых споров по поводу ее приданого. Вы только подумайте, сколько потратил Генрих на ее встречу и на свадьбу! Посмотрите на его сегодняшнюю щедрость!

Двумя днями позже Екатерина начала задумываться, не был ли Фердинанд прав. К ней явился дон Педро де Айала и попросил уделить ему немного времени. Они вышли в аккуратный квадратный садик, растения в котором были тщательно укутаны от декабрьского холода.

– Ваше высочество, вам следует знать: первая часть вашего приданого доставлена королю Генриху, – сказал дон Педро. – Проблема в том, что он хочет получить остальное. По совету доктора де Пуэблы он просил вашего камергера доставить золотую и серебряную утварь, а также сундучок с драгоценностями, но, как вы знаете, эта часть вашего приданого назначена к передаче через год.

Екатерина знала, что ни в коем случае не должна прикасаться к драгоценностям, которые привезла из Испании, но передать королю, когда от ее отца поступит такое распоряжение.

– Доктор де Пуэбла лучше других знает об этом, – сказала Екатерина. – Он сам обсуждал условия брачного договора! Я не получала никаких указаний на этот счет от короля Фердинанда.

– Я тоже, – согласился дон Педро. – И ваш камергер ответил королю, что его обязанность – хранить украшения и посуду. Дело в том, что его милость король английский предпочел бы получить их стоимость монетой. Мне до крайности неприятно говорить вам то, что я должен сказать. Но боюсь, доктор де Пуэбла сговорился с ним убедить ваше высочество использовать посуду и украшения, чтобы потом, когда придет время передачи, король отказался их принять под тем предлогом, что они уже не выглядят новыми. Тогда ваш отец будет пристыжен и вынужден взамен выдать их стоимость деньгами.

– Но тогда мой отец заплатит дважды! – возмутилась Екатерина.

– Совершенно верно, – подтвердил дон Педро. – И доктор де Пуэбла сказал королю, что вы одобряете эту нехитрую затею.

– Я? Какая ложь!

Все это звучало просто ужасно. Она не могла поверить, что посол ее отца мог измыслить такой бесчестный план, не говоря уже о том, чтобы вовлекать ее.

– Но почему? Ведь он действует в интересах моих родителей. Для чего он стал бы предлагать нечто столь очевидно противное их интересам и моим?

– Он хочет услужить английскому королю. Поддался влиянию и забыл, кому должен хранить верность! Именно поэтому я посчитал своим долгом предупредить ваше высочество. Донья Эльвира в курсе дела. Она согласилась с тем, что вам нужно все узнать.

– Донья Эльвира не любит доктора де Пуэблу.

– Донья Эльвира – мудрая женщина. Она не доверяет ему, и правильно делает.

– Я рада, что вы мне сказали.

– Его милость хочет видеть вас, – продолжил дон Педро. – Он попросил меня передать вам, что хочет встретиться с вами незамедлительно.

Дрожа от гнева и тревожных предчувствий, Екатерина пошла прямо к королю и была препровождена в его кабинет. Генриха она застала за попытками не дать ручной обезьянке разорвать счетную книгу.

– Перестань, Петеркин! – скомандовал король и опустил животное на пол. – Вы знаете, Кэтрин, он уже однажды испортил мне главную книгу. Весь двор потешался над этим. Представляю, что они обо мне говорят, и, без сомнения, я это заслужил! – Улыбка короля погасла, и он сказал: – Хочу принести вам извинения. Я безмерно виноват, что попросил передать посуду и украшения. Мне было бы неприятно прослыть человеком, который требует причитающееся ему до назначенного срока. Поэтому я умоляю вас написать королю Фердинанду и королеве Изабелле и объяснить им, что я был обманут доктором де Пуэблой.

Екатерина собралась с духом. Надо было проявлять осторожность, чтобы случайно не обвинить короля в том, что тот потворствует вероломству.

– Сир, по словам дона Педро, доктор де Пуэбла предложил мне начать пользоваться посудой и украшениями, и тогда вы смогли бы отказаться принимать их. Я должна особо подчеркнуть, что ничего не знала об этом плане и тем более не давала на него согласия.

Генрих сдвинул брови:

– Я тоже, Кэтрин. – Он встал и начал ходить взад-вперед. – Это чудовищная идея! – Король помолчал. – Конечно, если бы дело обернулось таким образом, это послужило бы к моей выгоде, но было бы мошенничеством, и я никогда на такое не пойду. Меня удовлетворяют условия брачного договора. – Он присел на край стола, запахнув подбитую мехом мантию, облекавшую его сухощавое тело. – Я очень сердит на доктора де Пуэблу за совет попросить эти вещи сейчас, и королю Фердинанду следует знать, как ведет себя его посол. Но он никогда не предлагал мне подговорить вас, чтобы вы стали пользоваться этой посудой и носить украшения. Вы могли уже заметить, Кэтрин, что один пытается опорочить другого. Последуйте моему совету, не берите это в голову. Боюсь, причина всему – зависть. Не забывайте, дон Педро хотел бы быть послом здесь.

Пообещав больше не думать об этом, Екатерина удалилась. Но ее не оставляло беспокойство. Не приведет ли смертельная вражда между доктором де Пуэблой и доном Педро к дальнейшим сложностям? Было ясно, что доктору де Пуэбле доверять не стоит, но могла ли она полагаться на дона Педро?

И был ли честен с ней сам король?

Тем вечером Екатерина отпустила горничных и пригласила донью Эльвиру посидеть с ней у камина, где и поведала дуэнье обо всем случившемся в этот день.

На лбу луноликой дуэньи обозначились морщины.

– Ваше высочество, я не стану говорить ничего против короля. Но доктор де Пуэбла – дурной человек, который забыл о верности сюзеренам, вашим родителям.

– Но есть ли доказательства его измены?