Из трамвая никто не вышел, в нем не оказалось ни единого пассажира, а когда двери на секунду отворились и тотчас захлопнулись и она вскочила в вагон, то заметила, что одновременно с ней, с другой площадки, сели неизвестно откуда взявшиеся двое парней, по всему — мореходы. Один из них держал в руках белые кораллы — целый куст, а другой — похожую на бандуру диковинную рыбину. Они сели в самом конце вагона позади Инны и, пока она отрывала билет, молча осматривали ее.

— Ничего товар, — сказал один.

— Жрать хочется, — сказал другой.

«Может быть, мы разъехались, — думала Инна о Мишке. — И он уже вернулся домой. А я мечусь!»

На остановке она выскочила из вагона, добежала до телефонной будки, позвонила домой. Но никто не ответил. «Возможно, он у Сережки?..»

Выбежав на проезжую часть, остановила какой-то грузовик.

— Ненормальная! Под колеса захотела?! — высунулся из кабины шофер.

— Мне рядом. — Она назвала адрес. Не спрашивая разрешения, влезла в кабину, села рядом с шофером. Сунула ему трешку.

Свет у них в квартире не горел. Поэтому она побежала к соседям. И на этот раз ей открыла Ефросинья Петровна.

— Не нашла? — спросила она. По вопросу Инна поняла, что Мишки у них не было. Куда бежать?

— Надо в милицию, — посоветовала Ефросинья Петровна. — Кого-то надо попросить.

«Возможно, Буркаев что-то знает, — подумала Инна. — Тогда, на поле, они разговаривали о Турухтанных островах».

Она набрала номер стендовой. Так, на всякий случай. Может, там кто-то знает его домашний телефон. Но как только она назвала его фамилию, ей ответили: «Сейчас позовем».

«Конечно, где же ему еще и быть, как не здесь!» — подумала она. И услышала знакомый голос.

— Алло.

— У меня пропал Мишка.

Не прошло, наверное, и десяти минут, как Буркаев приехал. Она еще стояла возле телефонной будки, когда он выскочил из остановившегося напротив грузовика.

— Где он? — спросил встревоженно.

— Не знаю. Уехал на Турухтанные острова.

— Не волнуйся, сейчас найдем. Поехали туда. Где-то он там.

И пока ехали, он повторял ей одно и то же:

— Не волнуйся, найдем.

Опять она, бежала по этому странному пустынному берегу, из которого торчали бревна, как обглоданные белые кости. А ниже шевелилась и шипела белая пена. И черный буксир полз по фиолетовой воде, волоча ленту далеко тянущегося за ним черного дыма. Олег переговорил с дежурными у проходной, оба пожали плечами.

— Не знаем, не видели здесь мальчика.

Порасспрашивал Олег и бабку в будке на переезде. Нет, она тоже мальчика не приметила.

— Не волнуйся, — уговаривал Олег Инну.

Они сели в трамвай и поехали домой. Мишки дома не было.

По справочному Олег узнал телефон отделения милиции.

— Дежурный слушает, — ответили ему (фамилию Олег не разобрал).

Он спросил, куда ему обратиться, если у него семилетний сынишка убежал путешествовать.

— Куда убежал? — спросил дежурный.

— Путешествовать.

— Ох-хо-хо, — вздохнул дежурный. Видимо, случай ему хорошо знаком. Он уточнил адрес, по которому Олег проживает, и посоветовал обратиться в «детскую комнату» по месту жительства.

— Где это? — спросил Олег. Дежурный дал телефон и назвал адрес.

Трубку сняла женщина. Но голосу — уже не молодая, с правильной дикцией.

— «Детская комната»? — спросил Олег. — Меня направили к вам из отделения милиции.

— Мы уже два года как переименованы, — назидательно сказала женщина. — Что случилось?

— У меня сынишка вернулся из детского садика и удрал куда-то. Его приятели говорят, что поехал путешествовать.

— Вы сами его из садика брали? — поинтересовалась женщина.

— Нет, он приходит самостоятельно.

— Нужно брать.

— Здесь до садика всего два подъезда.

— Все равно надо брать самим. Придите ко мне, напишите заявление. Принесите с собой его фотографию. Конечно, не грудного возраста. Только постарайтесь побыстрее. Через полчаса я ухожу.

— А когда будете?

— В понедельник… Обращайтесь в отделение милиции, куда вы звонили. Фотографию обязательно возьмите.

— Что? — спросила Инна, когда Олег положил трубку.

— Ты не волнуйся. Будет все в порядке. Сейчас идем в милицию.

В коридоре раздался звонок. Она вскочила и побежала открывать. На лестничной площадке, улыбающийся, стоял Мишка.

— Ты где был? Где ты был? — напустилась Инна на него.

— Я гулял.

— Нет, где ты был?

— Ну чего? На Турухтанных островах.

До этого она думала, что как только он вернется, накажет его. А теперь ничего не могла сделать. И ей вдруг стало неловко за проявленную слабость. Пытаясь взять себя в руки, она повернулась к Олегу и сказала сухо:

— Спасибо.

Даже во сне Сережа Маврин куда-то бежал. Больше ничего ему и не снилось, только куда-то бежит, то ли догоняет кого-то, то ли боится опоздать. В гостинице спать с ним в одном номере не мог никто. Лучше поселиться с каким-нибудь храпуном, чем с Сережей. Утром, когда он просыпался, одеяло и подушка валялись на полу, а простыня оказывалась скрученной в жгут.

Главной задачей для него сейчас было — приобрести кооперативную квартиру. Сережа уже ознакомился со всеми типами строившихся домов, побывал и в «кораблике», и в «трехлистнике». В управлении кооперативного строительства его знал каждый работник. Так что вопрос о квартире мог решиться в один день. Нужно лишь достать деньги на первый взнос. Самый простой и реальный способ их накопить — поехать в длительную командировку. Так бы, наверное, он и поступил, но тяжело болела мать. Значит, надо что-то иное. И вот тут-то и пришла ему блестящая идея: продать люстру. Она висела у них в квартире еще с довоенных времен. Бронзовая громада. В ней было пуда на два металла. Литые листья, литые цветочки лотоса, виноградные лозы.

При всем желании ее не повесишь в современной квартире, ей требуются высокие, метра четыре, потолки. Значит, надо продать. В церковь!.. Сережа чуть не подпрыгнул от пришедшей мысли. Оригинально и просто! До такого, наверное, не додумывался еще никто. Или на киностудию. Там часто покупают различные старинные вещи, которые можно использовать как реквизит в каком-нибудь фильме. Можно снести и в комиссионный магазин. Предложить в разные места. Где больше дадут.

Чтоб показать товар лицом, Сережа вымыл люстру о содой, продраил суконочкой. Ехать с такой громоздкой вещью в трамвае или автобусе он не решился, поэтому пошел пешком.

В соборе в этот день службы не было, и народу — никого, за исключением одинокой сгорбленной старушки, которая бесшумно и почти незаметно, как бестелесная тень, бродила возле алтаря. Другая, тоже одетая во все черное и повязанная черным платком, с темными губами и темными провалами глазниц, справа от дверей за фанерной стойкой продавала свечи. Прикрепленная к стойке, висела большая жестяная кружка, похожая на почтовый ящик, с надписью «На храмъ».

Сережа поинтересовался, где бы он мог увидеть попа. Священника в церкви не оказалось, и к Сереже через некоторое время вышел церковный староста, бородатый старик в синей косоворотке. Выслушав Сережу, староста покачал головой и сказал:

— Нет, купить мы не можем. Видите, какая у нас паства. Но если вы решите ее подарить, мы примем.

Сережа решил поехать на киностудию. Добравшись туда, он долго и упорно звонил по разным телефонам, чтобы найти ведающего реквизитом человека. Мимо него взад и вперед сновали мужчины в кожаных или замшевых куртках, иногда останавливались ненадолго возле прилепившегося к телефону Сережи, беспокойно топчась, давая понять, что они очень спешат, но Сережа никак не реагировал, и тогда они устремлялись дальше. Сереже все казалось, что это киноартисты, даже когда двое из них протащили через турникет лестницу-стремянку. Наконец Сережа дозвонился, нашел нужного человека.

— Иду, иду, — сказал тот, выслушав Сережу. — Сейчас иду.