— Чибис мой маленький!..

Сколько лет прошло с той поры, как великим Лесковым написан «Сказ о Тульском косом левше», многое изменилось за это время, и не та теперь современная «кузня», не те умельцы-кузнецы, но еще что-то сохранилось в их работе, пусть не в прежнем, но узнаваемом виде. Что значит классик, подметивший особенности, не изменившиеся и за сотню лет! Об этом думал всякий раз Антон Васильевич, находя что-то хоть отдаленно, условно напоминающее изложенное в сказе. Об этом же он подумал и сейчас.

Антон Васильевич открыл дверь в свою комнату, и в нос ему шибанула «спираль».

Ныркова, Перехватова, Нина Кондратьевна, Мазуров и даже Мартын Иванович, притаившийся в дальнем углу, и Марина Валентиновна Головань «постукивали на своих наковаленках маленькими молоточками», что-то перепаивали в блоках. Хотя окно в комнате и оставалось открытым, здесь было зелено от канифольного дыма.

— Антон Васильевич, вы получили мою записку? — увидев его, спросила Марина Валентиновна. — У вас остались отгульные дни?

Антон Васильевич присел с ней рядом.

Все в лаборатории знали, что Марина Валентиновна не умеет паять. Если у тебя нет музыкального слуха, то сколько бы ты ни тыкал в клавиши рояля, все равно ничего путного не получится. Так и тут. Олово тянулось у Марины Валентиновны за жалом паяльника словно резиновый клей, а, застывая, ложилось горбами. Однако Марина Валентиновна упорно лезла паяльником в блок, хотя после переделывать такие пайки в десять раз труднее, чем самому сделать сразу. Колюзин, словно раскусив кислую ягоду, смотрел, как она паяет.

— Антон Васильевич, вы еще, наверное, не знаете, что мы решили один образец по изделию Тучина перевести на «чибисы» сами? — сказала Колюзину Марина Валентиновна.

— Да-а? — только и произнес Антон Васильевич. Больше он не нашелся, что сказать. Подобной «отваги» он не ожидал, хотя и проработал с Мариной Валентиновной много лет. — Лихо!.. А как же ваша докторская диссертация? — немного придя в себя, спросил Антон Васильевич.

— Ну что ж. Придется отложить. Впрочем, может быть, я успею ее доделать по вечерам.

«Да, с нее все может статься!»

Марина Валентиновна, не докончив разговор, куда-то убежала. Кажется, ее позвали к городскому телефону. Антон Васильевич прошелся по комнате. Поговорил с Нырковой, с Перехватовой. Его поразило, как они работали с новыми элементами, хотя он отсутствовал две недели. И Митя Мазуров настраивал что-то. Над его рабочим местом, приколотая к верхней полке верстака, висела фотография. Это был снимок Мэрилин Монро, вырезанный из иллюстрированного заграничного журнала. На нем знаменитая артистка была представлена нагой. Она сидела на коврике, спиной к зрителю.

— Убери это. Убери! — указал Антон Васильевич Мазурову.

— А что там? — поднялся Мартын Иванович. — Убрать, убрать, — зашептал он, оглядываясь на дверь, откуда могла войти Марина Валентиновна.

— Да что вы, отцы-командиры! Ведь это знаменитая киноактриса! — попытался возражать Митя.

— Повесите у себя дома.

Мазуров недоуменно пожал плечами, но фотографию снял. Это было проделано вовремя, так как почти сразу вернулась Марина Валентиновна. Увидев, что Колюзин и Мартын Иванович стоят возле Мити Мазурова, направилась к ним.

— Это кто? — спросила Марина Валентиновна, взглянув на фотографию, которую Митя успел повесить на место прежней.

— Я! — с гордостью ответил Митя и стукнул себя кулаком в грудь. — Хорош джигит?!

На фотографии был запечатлен белый череп с черными глазницами, треугольником на месте носа и длинными оскаленными зубами.

— В прошлом году, когда меня на-гора́ маленько стукнуло камушком по голове, эскулапы сделали рентген-снимок черепа. А я отдал его нашим ребяткам в фотолабораторию, и вот перевели в позитивное изображение, — пояснял Митя.

Марина Валентиновна с интересом рассматривала снимок, иногда поворачиваясь, как бы сличая его со стоящим перед ней Мазуровым.

— У вас нет верхнего третьего зуба?

— Да.

— Послушайте, так это же идея! Надо делать двухслойный печатный монтаж на платах из прозрачного изоляционного материала. Тогда сразу будет видно, как он проложен, и можно избежать многих ошибок. Вот вы и займитесь этим! — тут же поручила она Мазурову. — Пойдите в конструкторский отдел, к главному технологу, выясните возможность.

— Ага! — кивнул Митя, словно только и намеревался это сделать.

— Так, Антон Васильевич, когда вы собираетесь выйти на работу?

— Я позвоню вам завтра. Или домой сегодня вечером.

Антон Васильевич не знал, на что решиться. Виталий ждал их в Поречице. И здесь работа шла полным ходом. Разговаривая с Нырковой и Перехватовой, он ощутил какую-то еще не совсем ясную неуютность, беспокойство, еще не понимая, отчего это происходит.

Когда он вернулся домой, в комнате была одна Екатерина Степановна. Она то убегала в другую комнату, где находились дочка с Тяпой и малышами, то возвращалась. Телевизор был включен, и Екатерина Степановна успевала еще мельком взглянуть на экран.

По телевизору показывали всесоюзные соревнования по легкой атлетике. Велся прямой репортаж со стадиона.

— Сейчас самый захватывающий момент в наших соревнованиях! — захлебывался от спешки и возбуждения диктор. Казалось, что он с микрофоном в руке подпрыгивает возле беговой дорожки. — Финальный забег мужчин на полтора километра. Финальный забег! Что и говорить, дистанция трудная. Вот они, восемь спортсменов, готовятся на восьми дорожках. А первым будет только один. Только один!.. Кто?..

Передающие камеры показывали, как спортсмены готовятся к забегу. Диктор перечислял фамилии спортсменов и среди них назвал: «Скоков».

Антон Васильевич словно вздрогнул. Он нашел его и стал ревниво следить за Скоковым.

Вот дали старт. Спортсмены побежали.

— Первый круг идут все вместе! — сообщал комментатор. — Вперед вырывается небольшая группа. Но разрыв еще невелик… Спортсмены пошли на последний круг. Кто же? Кто?.. Главное теперь — не прозевать рывок. Недели изматывающего труда, тренировок. И все в одной секунде. Не упустить рывок!..

И тут что-то произошло. Каким-то незаметным образом один из спортсменов оказался впереди. Все ускорили бег, пытаясь достать ушедшего. И Скоков помчался изо всех сил. Расстояние между ним и лидером сокращалось.

— Давай, давай! — вскочив, закричал Антон Васильевич, словно спортсмен, бегущий на стадионе, мог услышать его. — Скорее!

— Что такое? — перепуганная его криком, заглянула в комнату Екатерина Степановна. — Что произошло?!

— Упустил рывок!

Антон Васильевич вроде бы прозрел. Вот в чем все дело!

В жизни все надо сделать вовремя. Жениться, завести детей, посадить дерево. Прочитать нужную книгу. Не упусти рывок!

А не проще ли тихо, незаметно уйти в сторону, туда, где еще надолго хватит твоего опыта и сил? Например, в мастера ОТК, в общий отдел, в отдел информации. В стрелочники.

Тогда зачем же столько лет неимоверных усилий, этот чемоданчик, в котором рядом с мотками электропровода и монтерскими кусачками — конспекты, этот суконный лыжный костюм, брючины сардельками?

Что ж, «опять, товарищ бабушка, садиться за букварь»?..

Постановка задачи.

Шел по улице прохожий. Сорвалась с крыши сосулька и стукнула по голове. Спрашивается: какова вероятность такого события?

Теория вероятностей на это отвечает однозначно: чрезвычайно мала.

Следовательно, ею можно пренебречь?.. Но тогда почему подобные события происходят?.. Может быть, для них существует какой-то свой, еще не установленный закон?! Но прежде чем закон установить, требуется сходные события описать.