На этот раз трамвая долго но было. Он пришел перегруженный, не закрывались двери. Возле института из вагонов вывалила толпа. В этой толпе Лиза не заметала, куда делся Владислав. А он, увидев еще из трамвая, что рядом едет на велосипеде Кропотов, побежал за ним.

— Николай Федорович! (Кропотов остановился). Хотелось бы поговорить. Можно сейчас?

В институте Кропотов, резво взбегая по лестнице, задержался, несколько удивленный тем, что Неделин бежит рядом. Очевидно, Кропотов полагал, что Неделин спрашивает его принципиального согласия на беседу и будет ждать в приемной. Однако Неделин вместе с ним прошел в спортивный зал.

— У меня есть запасное полотенце, — предложил Кропотов.

— Спасибо… — Неделин занял соседнюю душевую кабину. — Надо вернуть Журавлева в институт.

— Да я и сам об этом думал. — Они сели на отскобленную до белизны скамеечку возле кабин. — Только не знаю, как это лучше сделать.

— Я все возьму на себя. Надеюсь, мне удастся все уладить.

— Хорошо бы. Я вам был бы очень благодарен…

Через несколько минут Неделин, веселый, вышел из спортивного зала.

— Куда ты пропал? — спросила Лиза. Они с Раей ждали его у кабинета.

— Да так. Тут кое-что. Если б вы знали!..

— А что такое?

— Нет, сейчас рано.

— Мы к вам по делу, — сказала Рая. Они с Лизой вместе с ним вошли в кабинет и остановились возле его стола. Рая кокетливо повела плечиками. — Не улыбайтесь, начальник. Не улыбайтесь. На этот раз вам не удастся так отделаться!

— Народ требует, чтобы ты отметил свое назначение в начальники лаборатории, — пояснила Лиза.

— Да. Раскошеливайтесь-ка! Не зажимайте! Что ж это такое? Его назначили, а он и помалкивает! Мы ничего особенного, — заторопилась Рая. — Просто соберемся у вас, чайку попьем. Все это организуем сами. Потанцуем. Ведь можно, да? Можно, правда?..

— У меня никаких возражений. Вот, договаривайтесь с хозяйкой.

— Мы уже договорились! Тогда сегодня же, после работы. Не будем откладывать.

— А как же муж, грозный муж? — усмехнулся Владислав.

— Сегодня по телевизору футбол. Наша сборная встречается с кем-то еще. Хоть бы наши выиграли! Тогда он три дня будет от счастья мурлыкать, ничего вокруг себя не видя.

Владиславу пришлось Рае и Лизе подписать увольнительные за свой счет, на два часа раньше отпустить с работы. После смены всей лабораторией собрались возле проходной. Решили идти пешком.

Когда пришли, у Лизы и Раи стол был накрыт. Обе в передниках бегали из кухни в комнату и обратно. Правда, Рая все же успела за это время причесаться, накрасить губы какой-то немыслимой помадой. Они у нее были не просто ярко-красными, а поблескивали, словно целлюлоза. Но и теперь всякий раз, выскакивая в коридор, Рая отталкивала стоящих напротив зеркала мужчин.

— Мужики! Господи! Да успеете вы на себя налюбоваться. Пустите!.. Иди поправь волосы, — подбегая, шептала она Лизе.

— Зачем? Я причесана.

— Да развяжи ты эту дурацкую косичку! Как у девочки-гимнастки!

Мужчины включили магнитофон. Женщины помогали Лизе и Рае на кухне.

Но вот кто-то дал команду: «К столу! Все готово. Садимся!»

Франциска Федоровна села рядом с Неделиным. А с другой стороны — Рая.

— Я с начальником.

— Подлизываешься?

— Чего ж! Он у нас хороший. Правда же? — гладила она Неделина по рукаву. Зазвонил телефон. — И здесь нашел! — сокрушенно воскликнула Рая. — Наверное, нашим забили гол.

Владислав успел первым снять трубку.

— Это зоопарк? — послышался писклявый детский голос.

— Нет, деточка, частная квартира.

— А почему же тогда со мной говорит осел? — спросили игриво. И там рассмеялись. Чувствовалось, что этих шалунов собралась целая компашка. Поэтому неудивительно, что тотчас позвонили еще раз.

— Это зоопарк?

— Да!

— Тогда понятно, почему со мной разговаривает осел.

Владислав покачал головой, повесил трубку. Там ответы были подготовлены на все случаи. Но он уже никак не ожидал, что позвонят в третий раз. Сделал знак, чтоб все сидели тихо, и произнес в трубку нарочито важным голосом:

— Вас слушает осел!

В трубке растерянно молчали.

— Это говорит жена Журавлева. Вы меня помните?

— Кто-кто?.. Ах да. Конечно!

— Вы живете недалеко от нас. Ему плохо с сердцем. Приехала «неотложка», говорят, срочно надо в больницу. А врач — пожилая женщина. Санитар один. Надо кому-то помочь нести носилки. Я уж какая помощница. Вы помогите, если сможете. Уж пожалуйста!

— Да, я бегу! Уточните ваш адрес!

— Я ненадолго! — сказал Владислав гостям, выходя из комнаты. — Вы продолжайте, я быстро!

— Куда ты? — обеспокоилась Лиза. И многие тоже поднялись из-за стола, поняв: что-то случилось.

— Здесь, недалеко!..

Подбегая к дому, Неделин еще издали увидел «неотложку» у парадной, по которой Журавлев жил. Ему не пришлось отыскивать квартиру, дверь в нее оказалась открытой. Журавлев без рубашки, может быть от этого казавшийся еще более тощим и длинным, лежал на стоящих рядом с диваном носилках.

— Все это женская паника, ерунда! Я сейчас встану и потихоньку пойду.

— Ни в коем случае! — вскочила находившаяся здесь же в комнате женщина-врач, торопливо собирая свои вещи, она совала их в портфель. — Давайте еще раз проверим пульс.

В комнате остро пахло лекарством. На столе, на блюдце, лежали пустые ампулы.

— Их не выбрасывайте, — предупредила врач жену Журавлева, растерянно и бестолково толкавшуюся возле носилок.

— Может быть, тебе что дать? Возьмешь с собой.

— Завтра к вам придет участковый врач, покажете все ампулы ему. Вызывать не надо, придет сам. Вы меня слышите? — обратилась врач к жене Журавлева.

— Да, да. Все слышу, — отвечала та, совершенно перепуганная. — Ничего не выброшу.

— Эту ватку можете выбросить. Ну, взяли! — сказала врач Неделину и санитару, стоявшим возле носилок. Санитар был, очевидно, из студентов последнего курса медицинского института. Губы сочные, розовые, широкая и длинная, почти до пояса, борода. На голове — шапочка. И эти белые шапочка и халат и иссиня-черная борода как-то особо, даже несколько мистически, контрастировали. Парень был такой дюжий, ему бы в цирке жонглировать гирями-двухпудовками. Он легко поднял свой край носилок и пошел в ногу с Неделиным, стараясь не зацепить носилками за какой-нибудь угол на лестничных поворотах.

— Ну, двинулись! — попытался пошутить Журавлев.

— А вы, больной, лежите не шевелитесь! — сделала ему замечание врач.

— Да что это, в самом деле, гестапо какое-то! — возмутился Журавлев.

— Вот когда вас в больнице посмотрят, тогда точно скажут, можно вам вставать или нет.

— Ну лежи спокойненько, — успокаивая его, гладила ему руку шедшая рядом жена. — Полежи немножко.

— Что у него? — успел спросить своего напарника Неделин, пока носилки устанавливали в машину.

— Болезнь века. Предположительно — инфаркт, — ответил тот, и не просто равнодушно или спокойно, а с каким-то оживлением в голосе. Мол, в наше время ему не грозит быть безработным. — Но впрочем, ничего страшного, — тут же добавил он. — Если строго соблюдать режим… Многое придется исключить. В первую очередь — алкоголь. Начисто!.. Никотин. Впрочем, у вас не найдется закурить? — Он вытащил из кармана, скомкал и выбросил пустую пачку из-под сигарет.

— Не курю.

— Похвально! Впрочем, вы не доедете с нами до больницы? — спросил он Неделина. — А вы, пожалуйста, домой! Немедленно! — сказал он жене Журавлева. — Завтра позвоните в справочное, и там все скажут. Ваш родственник? — спросил он Неделина тихо, когда ехали. Врач сидела рядом с шофером, а медбрат и Неделин находились в салоне машины вместе с Журавлевым, приткнувшись сбоку на двух откидных сиденьях.

— Да нет. Сотрудник.

— Ага. С кем-нибудь поцапался на работе. Обычное явление. Между прочим, от подобных вещей отлично помогает аутотренинг. Не занимаетесь? Зря! Для мужчины обязательно, а для женщины — аэробика. Тут у нас в одной группе девочки занимаются, ножки — у-у! — пальчики оближешь!