- Клинт, сволочь, ты нас напугал! – ворчит Нат, проходя в палату, но лучник не поворачивается, а доктор преграждает ей путь рукой.

- Все травмы, которые я вам описал, не так страшны, их мы можем вылечить. Гораздо тяжелее другое. Мистер Бартон получил сильный удар по голове, из-за чего его барабанные перепонки разорвало, среднее и внутреннее ухо тоже тяжело повреждены. Потеря слуха составляет восемьдесят процентов. Он сейчас просто нас не слышит.

Наташа делает несколько шагов вперед и кладет руку на плечо Клинта. Он вздрагивает и резко разворачивается. Его взгляд на какое-то мгновение мутнеет, возможно, из-за травмы, но он узнает женщину и слабо улыбается. Выглядит он, мягко говоря, отвратительно. Он бледен, а глаза воспалены, и красное обрамление век выделяется на фоне болезненной бледности. Губы обкусанные и сухие, на нижней алеет свежий шрам. На его лице пять или шесть пластырей, нос распух и, кажется, он в который раз его сломал. Кончик правой брови заклеен, возможно, что там содран лоскут кожи.

- Красавец, - женщина четко проговаривает каждый звук, чтобы он мог прочитать по губам, а потом качает головой, окрашивая слова эмоциями, которые может показать.

- Ты тоже, - он касается клетчатой рубашки Стива, что надета на ней. Голос у него странный, ломанный, будто он подбирает слова, как если бы говорил не на английском, в окружении которого жил с рождения, а на другом языке, который пытался учить по разговорнику, сидя в самолете.

- Я вас оставлю, пойду к другим пациентам, - доктор закрыл за собой дверь.

Клинт проследил за ним взглядом. Нат прислушалась и, едва шаги в коридоре стихли, кивнула каким-то их общим мыслям. Бартон потянулся к бинту на плече и принялся разматывать его.

- Стив, встань у двери и посмотри, чтобы никто не зашел, - сказала женщина, достав из кармана маленький складной ножик и антисептик в неприметном тюбике.

- Что вы придумали? – Капитан послушно отошел к выходу.

- Клинт что-то принес. Нужно это достать.

Под бинтом спряталась грубо зашитая вспухшая рана. Наташа обхватила его бицепс ладонью, нащупав нужное место, в другой руке она крепко сжала нож. Тонкое лезвие быстро полосануло по ране, потекла кровь. Клинт крепко сжал зубы, сдерживая себя. Нат ободряюще улыбнулась и полоснула еще раз. Ей, наконец-то, удалось подцепить то, что было там внутри. Она быстро залила рану антисептиком и зажала бинтом.

- Что это? – Стив подошел к ним и взглянул на продолговатый предмет в испачканной кровью ладони Нат.

- Флешка, - женщина вытерла цифровой носитель полой рубашки.

- Я не смог добраться до всего, - медленно выговаривает Клинт, перетягивая кровоточащую рану. – Но у меня были с собой копии программ Ал. Думаю, здесь вся информация из системы Г.И.Д.Ры, которая касается нашей команды.

Проносить информацию в собственном теле болезненно и опасно, можно подхватить инфекцию, и достать её бывает трудно. Но иногда приходится пренебречь собственно безопасностью ради безопасности данных. Чаще всего агенты привязывают к предмету леску и глотают, а кончик лески обматывают вокруг коренного зуба, чтобы было легко достать флешку из желудка. Есть те, кто просто глотают и ждут, когда флешка выйдет естественным путем. Были случаи, когда попавшему в плен агенту просто распарывали живот, чтобы добраться до украденного. То, что сделал с собой Клинт, делается редко, и обязательно в присутствии другого человека, потому что одному не справиться. Насколько же он был в отчаянии, что зашил флешку себе в руку?

- Я не нашел её, - сдержанно говорит он. – Я был во всех известных мне точках ЩИТ в Нью-Йорке и окрестностях, я был в Вашингтоне, я проверил списки обитателей “хижин”. Но её нет нигде.

Наташа тяжело вздыхает. Она бросает украдкой взгляд на Стива и обнимает Клинта. Так долго. От Алисы нет вестей так долго, что уже страшно: вдруг они не вернется никогда, и последнее, что они запомнят о ней, – нелепая драка с Бобби, глупые мысли, что захлестнули её. Детская обида. Недопонимание. Как они не смогли защитить её от Г.И.Д.Ры. Что им останется? Фотографии с улыбками, грустящая Шальная, что будет ронять слезы по любимой хозяйке, но не сможет отомстить. Яркая одежда с миротворческими надписями и символами. К горлу женщины подступает горечь. Малыш никогда не увидит свою старшую сестру.

- Она вернется, - голос Стива набатом бьет по их отчаянной тишине. – Она вернется или даст о себе знать, как-нибудь, когда-нибудь. Наташа, тебе вообще нельзя волноваться, так что отставить.

Клинт приподнимает бровь, когда женщина неловко оглядывается на Роджерса. Может показаться, что их только что приревновали, но между ними давно ничего нет, и Стив это знает. Значит, дело в другом. Бартон присматривается лучше, замечая все оттенки настроения и взгляда. Беспокойство и незлая ухмылка в ответ. Рубашка Стива на Наташе. Вообще не свойственная Наташе одежда. Её цветущий вид и румянец на щеках, вьющиеся волосы. Что-то изменилось за то время, что он путался в сетях Г.И.Д.Ры, пытаясь спасти хоть что-то, принадлежащее ЩИТ, и найти свою принцессу. Он не мог слышать, что сказал Стив, и не прочитал по его губам, потому что не смотрел на него.

- Что случилось? – спросил он, тревожно оглядываясь на Стива. – Там есть блокнот, напиши, - Клинт махнул рукой в сторону тумбочки.

“Ты дурак”, - написал Стив, и Бартон скривился, не понимая его.

“Ал вернется”, - приписал он ниже, стараясь не смотреть на зажегшуюся в уставших глазах надежду.

“Когда-нибудь”, - надежда погасла, когда Клинт понял, что никакой информации и вестей у них нет, а только глупая никчемная надежда, которая, сука, никогда не умирает, даже когда уже должна сдохнуть.

“Она упрямая, как ты”, - горькая улыбка скользнула по разбитым губам, шов опасно натянулся, грозясь лопнуть, и Клинт прижал его пальцем.

“Ал вернется”, - подчеркнул Роджерс. Он перевернул исписанный лист и начал писать вновь: “Мы с Наташей ждем малыша”

- О, - выдохнул Клинт, отстранившись от Наташи и разглядывая её. Женщина закатила глаза и стянула рубашку сзади, чтобы натянувшаяся ткань облегала животик. – О-о, - длинно выдохнул он еще раз. – А я говорил тебе, что твои гастрономические эксперименты не просто так.

Романофф легко ударила его по больной руке. Она забрала у Стива блокнот и быстро-быстро начала писать: “Скажи медсестрам, что у тебя разошлась рана, пусть зашьют. Нужно найти для тебя подходящий слуховой аппарат, скажи врачу, чтобы выписал рекомендации. Веди себя примерно, слушайся указаний и ни с кем не ругайся. Может, скоро мы тебя заберем”. Клинт прочитал её послание, улыбнулся и написал ответ. Он повернулся к ней боком и поместил блокнот над её головой: “Исторический момент – Черная Вдова смущена!”

- Еще. Одно. Слово. И. Тебя. Зальют. В. Гипс. По. Макушку, - четко и раздельно произнесла Нат перед тем, как вытолкать за двери Стива.

Комментарий к Глава 35.

*Источник: “Thor: God of Thunder” #2

========== Глава 36. ==========

Нью-Йорк

Клинт никогда не думал, как это – быть глухим. Когда тебя окружает тишина. Когда ты не слышишь грязь этого мира, его ложь, но одновременно с этим ты не слышишь музыку и любимые голоса. Мир будет скользить мимо тебя, все его стороны и оттенки. Хотя, оттенки не доступны ему с рождения. Он не различает некоторых цветов, зато другие видит в совершенно неожиданных спектрах. То, что для других фиалковый и фиолетовый - для него нет никакой разницы. Желтый, лимонный, тонкие переходы из синего в фиолетовый, орхидея, фуксия, доступные взгляду Стива-художника - для него же одно и тоже. Но черный цвет и его многогранные оттенки – его вотчина. Сигнальный черный, синевато-черный, вороново крыло… Эти названия он выучил наизусть. Красный и его малейшие отличия в глазах Алисы, чтобы уловить мгновенные изменения в настроении, выбрать свой стиль поведения в моменты, когда краснота затапливает всю радужку и зрачок или окружает, отделяет глубокий черный от молочного шоколада. Или молочный шоколад наполняется корицей и темным, становясь цвета ивы. Но сейчас он… Такой урод в плане восприятия. Глухой с наклонностями дальтоника.