- Клинт, - стараясь не выдать дрожь в голосе, зовет она, - я понимаю, что у нас была экстренная ситуация, и нам срочно нужно было бежать. Но давай договоримся, что без нужды ты так рисковать больше не будешь. И когда мы приедем домой, то ты тут же отправишься в постель и будешь соблюдать режим.

- Это просто сотрясение мозга, Шутер. Я проходил такое много раз. Отлежусь и буду как новенький. Остановись в переулке.

Алиса послушно ведет машину в нужном направлении, останавливается, где показывает Клинт, и заглушает мотор. Пространство между домами узкое, кажется, что для автомобилей вообще не приспособлено: мусорные баки, свалка картонных коробок и фруктовых ящиков, разорванная сетка ограждения впереди. Мужчина притягивает её за шею, целует жарко, жадно, будто не может поверить, что все позади, что они выбрались. И пусть это лишь больница, но они оба ощущают, что близится что-то страшное, и близнецы с холодными глазами только начало. Алиса прижимается лбом к плечу мужчины, глубоко вдыхает, пытаясь вспомнить запах. Внутри все переворачивается, боль от разошедшихся швов отступает на второй план. Все отступает на второй план. Девушка обнимает его, накрывает ладонями лопатки, пытается успокаивающе погладить. Она знает, что никогда не услышит о том, что он боится. Еще она знает, что если и его глаза станут голубыми, то она спустится в царство Хель и притащит на Землю Локи, чтобы он вернул Стрелку королевской армии лучника Соколиной страны.

- Как твоя голова? – она касается растрепанных волос, осторожно массирует затылок.

- Кружится немного, - тихо отвечает Клинт, и добавляет насмешливо: - но так всегда когда я рядом с тобой.

На подъезде к сияющей Башне Старка он просит притормозить еще раз. Алиса не понимает зачем, но они вновь долго целуются. И это уже пугает, при всех уверениях в горячей любви, Клинт не настолько тактильный человек, как она.

- Послушай, Ал, - начинает Клинт серьезно, облизывая губы после поцелуя. – Я должен тебя о кое-чем предупредить, пока мы не вошли в Башню, - он берет её за руку и переплетает пальцы на своем колене.

Она хмурится, пытаясь придумать несколько причин этого неожиданного разговора. И совершено не ожидает того, что услышит:

- Барбара в Башне. Её определили в команду в качестве замены тебе и мне, пока мы не поправимся.

Алиса разворачивается и смотрит в лобовое стекло. Ей хочется сейчас выйти из машины и идти, куда глядят глаза. И думать, думать, думать… точнее, не думать. Стив мог бы отказать, Стив мог бы нахмурить брови и посмотреть холодно, как он это умеет, и отказать. Попросить замену. Выбрать другого агента. Что угодно, но не Барбара. Это так обидно, что ей хочется заплакать, показать свою слабость и попросить, чтобы пожалели. Если бы у неё была мама, то она бы точно поехала к ней. Но у неё нет мамы, дважды нет, если вообще была.

- Это просто нужно пережить, - говорит Клинт. – В твоей жизни будет еще много таких людей, которых ты будешь ненавидеть, и которые будут тебе отвратительны. Но тебе придется с ними работать.

Хочется фыркнуть и закричать, что полгода назад ничего такого вообще не планировалось. Был ПЛАН, героический план по спасению мира в целом и кучи людей в частности. Не было у неё будущего, не было будущих операций, где ей пришлось бы проникнуться к каким-то людям настолько, чтобы любить их или ненавидеть, но работать вместе. Аналитический и тактический отделы определяли её в команды, но это оперативное задание, здесь она даже не успевала выучить имена и привычки союзников, благо пристреленное зрение позволяло рассмотреть нашивки с фамилиями на куртках. У Алисы Шутер не было будущего, она его не хотела, она умирала и считала дни до освобождения, до возвращения в мир духов под крыло к Великой Матери.

Этот мир сложный, в нем слишком много элементов, которые она не может разобрать. Наташа говорит, что ей нужно общаться с другими людьми, но не спрашивает, хочет ли Ал выбираться их общества команды вообще. Ал знает, что иногда бывает надоедливой и шумной, но ведь она имеет на это право, она может быть такой, она их любит, “Мстители” её команда, и она очень хочет узнать о них то, чего не знала раньше. Она хочет проводить с ними больше времени: читать с Тором Эдду, рисовать со Стивом, гулять с Наташей, следить за Брюсом и Тони, когда они что-то вытворяют. Наверстать то, что не успела там. Неужели она им надоела? Поэтому они толкают её к другим, расширяют круг общения, будто ей это надо! Будто ей нужен кто-то другой! Ведь стоило только сказать… Может, на эмоциональном уровне Шутер и застряла на уровне четырехлетнего ребенка, но на интеллектуальном она превосходит свой возраст!

Девушка разжимает пальцы на руле и по тому, как плохо слушаются суставы, она сжимала их слишком сильно. Наверно, все дело в привычках, заложенных еще в детстве. Она не привыкла к группам больше четырех-пяти человек. Она не привыкла к людям вообще. Она бы любила людей, но те не отвечали ей взаимностью.

- Ты не любишь меня больше? – вырывается как-то не в её стиле, по-детски обидно и наивно. Слишком тихо и одновременно настолько громко, что воздух вибрирует и сводит с ума. – Я больше не твоя самая хорошая? – Алисе коротит мозги и хочется истерить. Ей кажется, что все это: слепота, рана на животе, призрак, Бобби – хитрый план, сводящий её с ума. Она в плену у врага, над ней проводят эксперименты, и ей нужно терпеть, стиснув зубы, и ждать помощи.

- Ал, что? – Клинт удивленно смотрит на неё.

- Все в порядке, - отвечает уже Другая Шутер, смявшая личность секунду назад, будто писчую бумагу, легко и быстро. – Забудь.

Она завела машину, но Клинт был готов поклясться, что услышал, как хлопнула дверь, и лязгнул замок, запирая Принцессу в Башне. Это случилось – Алиса замкнулась в себе, и полгода стараний пошли прахом. Как ссыпается с неё налет цивилизованности и спокойствия, он буквально видит, идет за ней и оставляет следы в этой пыли. За три минуты до гаража, минуты в лифте и тридцати секунд до медицинского кабинета, она потерла запястья, будто ища повязки, натянула рукава, потом поправила воротник, закрывая пальцами ожог. Поправила челку, скрывая глаза и рассеченную шрамом бровь. Спрятала свои метки, спряталась сама. Едва они заходят в пустой медблок, Ал на ходу задирает до груди водолазку и подвязывает её, чтобы не мешалась. Стучат ящики и дверки, шуршат обертки от перевязочных материалов и лопается стекло ампул.

Алиса задерживает дыхание и резко отрывает от живота марлевую повязку. С грязной тканью отходит и засохшая кровь и свежая, только-только появившаяся кожа. По воспаленной коже быстро скользят алые дорожки, впитываются в пояс брюк. Это должно быть чудовищно больно – рвать по живому, - но Шутер только брезгливо выбрасывает не нужную более тряпку в мусорное ведро. Все не так плохо, думает она, осмотрев себя в отражении стеклянного шкафчика. Швы чуть раскровились, но не открылись сильно, значит, можно обойтись без дополнительных стежков.

- С возвращением, - приветствует их Джарвис. – Мне позвать доктора Беннера?

- Нет, не нужно, - отвечает Клинт, разыскивая нужные лекарства на полке. С головной болью он разберется, а Ал не примет сейчас никакой помощи.

- Я передал мистеру Роджерсу, что вы добрались, - продолжил электронный дворецкий. – Он настоятельно рекомендует вам обоим лечь спать. Утром он обсудит с вами ситуацию.

- Джарвис, - окликает Ал, - ты сохранил материалы, с которыми я работала?

- Да, мисс.

- Перебрось все в ноутбук, я посмотрю.

- Алиса, Капитан приказал спать, - напоминает мужчина, пуская в голос стальные нотки.

- Я спала трое суток. Выспалась, - в ответ стали проскальзывает рычание.

За два широких шага Клинт пересекает разделяющее их расстояние, встает напротив, выжидающе смотрит. Это тоже распространенный прием, вызывающий раздражение. Он стоит и неотрывно смотрит, пытаясь поймать чужой взгляд. Но Ал с её нечувствительной ко всему кожей не обращает внимания, рвет пластыри и бинты, замазывает зеленкой раны.