- Я как сумасшедший Сэм Винчестер с его Люцифером, - руки расслабленно лежат на груди, глаза закрыты, только рыжеватые, как медная проволока, ресницы слегка вздрагивают, выдавая беспокойство. Рассматривая полулежащую на кушетке пациентку, Мэри Маккини не знает чему и верить. История с фантомными болями, внезапными носовыми кровотечениями и бессонницей больше похожа на пьяный бред или разыгравшуюся фантазию. Но Шутер выглядит измотанной: под глазами тёмные круги, губы сухие и потрескавшиеся, скулы стали острее. – Только у меня нет заботливого старшего брата, который бросится на поиски сумасшедшего ангела в компании отколовшегося демона, - заканчивает Алиса.
- Вы говорили кому-нибудь из ваших друзей об этой, ммм, проблеме? – спрашивает Мэри, хотя и знает ответ.
- Нет, - коротко и слабо выдыхает девушка.
- Вы не уверены, что вас поймут?
- В этом проблема. Они поймут. Они будут стараться помочь. Но я бы не хотела снова усложнять им жизнь. Один готовится сделать предложение своей идеальной женщине, ещё двое переживают период романтической влюблённости, притираются друг к другу, думают, что проверяют чувства, мне на них даже смотреть стыдно, так там всё интимно и лично. Четвёртый недавно потерял любимого младшего братишку, даже домой возвращаться не хочет, умчался к своей возлюбленной и не звонит, а я знаю, что с ним всё в порядке, но я волнуюсь. У пятого много проблем со своими нервами. Мой возлюбленный в командировке на другом полушарии, и ещё у него… проблемы с прошлым. Они уже и так постарались для меня, не будь их рядом, меня бы тоже не было. Я не хочу их волновать. Не хочу снова навязываться со своими проблемами, хватит с них. Я взрослая, самостоятельная, я должна справиться с этим сама, так, чтобы никто не узнал и не пострадал.
Это уже третий сеанс у доктора Маккини, но всё становится только хуже.
- Простите, я, наверное, обратилась не туда, - говорит Алиса. – Мне нужно было прийти в специальное медучреждение, которое занимается острым параноидом, а не к вам… Простите, мне жаль, что отняла у вас время.
- Вы не совсем правы, мисс Шутер. Как раз такими случаями я и занимаюсь. В больнице вас будут пичкать таблетками до состояния варёного кабачка. Я хочу понять корни вашей проблемы, эта шизофрения выбралась наружу не просто так, а после тяжёлой травмы. Думаю, в том пожаре вы потеряли что-то гораздо более ценное, нежели волосы, - Мэри присаживается к ней на кушетку, благо она достаточно широкая и может вместить двух хрупких женщин. – Но не можете понять что именно. Или не хотите говорить. За вами кто-то наблюдает, но с чего вы решили, что это именно человек? Может, это ваши нерешённые проблемы, страхи или боль, которые ваше сознание облекло в ощутимую оболочку. Что-то, что преследует вас, не отпускает. Нерешённые проблемы часто могут привести к затяжным стрессам, если их не решать организм будет сам сбрасывать напряжение и сигнализировать, что ему нужна ваша помощь в этом сражении. Помните, как при острой инфекции поднимается температура. Здесь то же самое. Давайте, вы подумаете об этом до нашей следующей встречи? Если не вспомните ничего, что могли бы рассказать, то я позвоню знакомым из психиатрической лечебницы и запишу вас на приём.
Так легко сказать: подумайте, что вы потеряли в ту ночь. Тогда многое изменилось, пришлось сдаться и позволить Фьюри взять на себя контроль над ситуацией. Скандал разразился страшный в узких кругах. Военные, которые не предусмотрительно рискнули подать голос о несанкционированном доступе на военную базу и взлом данных, были немедленно припугнуты дополнительными разработками, о которых пока не сообщили. Увесистая папка толщиной с кулак Тора с копиями отчетов о закрытии и уничтожении “разрабатываемых” программ была передана лично Шутер.
- Но вы понимаете, что это не конец. Сейчас они зароются как черви до первого дождя.
- Мы будем готовы. Ко всему, - сказал Ник, бросив на неё какой-то тёплый, отеческий взгляд.
Алиса поверила, старалась верить, но где-то глубоко внутри знала, что разработки продолжатся, и никуда не денется от выжженной земли и похороненных мечтаний. Она потеряла цель, потеряла то, зачем пришла сюда, и потеряла себя. Не хватало риска, погонь, голода, адреналина и вечной выматывающей боли. Бессонницы, когда на шатких ногах идёшь в ванную, смывать фантомную кровь. Когда внутри холодно и пусто, и вместе с этим спокойно. Тебе не нужно чему-то соответствовать, только нужно притворяться, что всё хорошо, замазывать гримом синяки и ссадины, растягивать сухие губы, ощущая, как лопается на них кожа. Этот видимый комфорт так легко разрушить. И она знает как.
Что ещё? Волосы, цель, предназначение… Она потеряла защиту. В то мгновение, когда костлявая нажала пальцами на её веки, приготовившись забрать к себе, она отпустила своих духов. Призрачная толпа облегчённо вздохнула, растворяясь в тумане с запахом палёных волос. Вверяя себя в объятия спокойной тьмы, где можно, наконец, найти покой, она не думала, встретит ли их на той стороне, но была даже рада, что отпустила их раньше, а не ушла вместе с ними. Иногда лучше уйти в одиночестве. Когда она очнулась на жёсткой больничной кровати, в коконе проводов и простыней, когда поняла что жива… То вместе с этим пришло другое ощущение – одиночество. И вместе с этим облегчение. Мёртвые должны оставаться мёртвыми. В этом мире побеждают сильнейшие. Не сожалей, что живешь. А лучше подумай, как вынести грядущий день. И временами поминай тех, кто нас покинул. Этого хватит.
Волосы, цель, предназначение, защита…
Волосы, рыжие, пропитанные, окрашенные кровью многих жертв невинных или виновных.
Цель – оттянуть восстание машин как можно дольше, пока люди не будут готовы противостоять им.
Предназначение – слишком громкое слово, да и можно ли считать предназначением то, что она стремилась искупить свои грехи и грехи своих родителей, загубленные ею жизни и то, что именно из-за неё мир начал двигаться к концу.
Шутер смотрит на себя в зеркало, на покрасневшие белки глаз, жёлтую плёночку в уголках, как бывает после сна. Нужно взять себя в руки и приготовиться. Взять себя в руки и постараться выглядеть дружелюбно. Она набирает в подставленные ладони воду, умывает лицо, стирая остатки очередного муторного сна. В комнате радостно пиликает ноутбук, оповещая об установлении контакта с далёкой-далёкой Африкой.
- Привет, - она улыбается расплывчатому и дерганому изображению на экране. Сигнал плохой, но это лучше, чем ничего.
- Привет, - Клинт загребает руками отросшие волосы, улыбается. Между ними ужасающее расстояние уже неделю, и он скучает. Никогда бы не подумал, что такое может быть, но скучает. В этом месте жарко и влажно, он буквально истекает потом, теряя драгоценную влагу, никакое средство не спасает от комаров, толпами летающих в любое время суток. В их палаточный лагерь часто забредают дикие животные из джунглей, а количество переловленных змей и ящериц перевалило за сотню. И это не говоря уже о других насекомых. Пить можно было только воду из бутылок, даже чистить зубы и промывать раны только ею. Зато вокруг было пёстро и красочно, летали огромные попугаи, корчили рожицы забавные мартышки, а спелые сладкие фрукты падали прямо в руки. И закаты у них были совсем не такие, как в городе.
- Выглядишь скверно, - Ал протягивает руку, словно хочет стереть с его лица грязь, но попадает в тёплый твёрдый экран, а на том конце Бартон пытается поймать её палец ртом.
- Я представляю, как бы ты выглядела, моя Северная Принцесса. Но здесь красиво.
Он улыбается, и все проблемы, все терзания и сомнения мгновенно убегают от ослепительной улыбки. Его глаза светились любовью и восхищением, в голосе сквозила нежность для одного-единственного человека по ту сторону экрана. Нет, это не дружеская забота, не отеческая, это любовь, самая настоящая, неподдельная. Барбара лгала, пыталась сыграть на растерянности и неуверенности. И всего-то стоило увидеть улыбку любимого человека, как всё исчезло.