— Давно ты здесь? — спрашивает Фостер, присаживаясь со своей чашкой. Они достаточно времени провели в неучтивом молчании, наконец, они его разрушают.

— Около четырех месяцев, — отзывается Ал. Сладость растекается по рту, смешивается с горечью таблеток и желчи, и от этого еще противнее.

— А Тор? — Джейн немного смущено задает еще вопрос.

— Тора здесь нет. Никого здесь нет, — получается обреченно, но правдиво. Были бы они здесь, допустил бы кто подобное с ней превращение. — Почему ты здесь? — они обмениваются вопросами, как теннисным мячиком, отбивая со звонким треском.

Легкое оживление спадает с лица Джейн, женщина осторожно ставит чашку на стол — это лучший ответ на вопрос. Попытка сбежать туда, где никто не станет искать, где никто не будет мешать зализывать раны, собирать, ранясь еще больше, осколки разбитого сердца. У них, если подумать, это даже немного семейное, когда-то точно так же бежала от безумия Тони в снежную пустошь Пеппер, как легко стало Ал дышать, когда она забылась в холодном плену собственного тела. Теперь Джейн.

— Тор хотел познакомить меня с родителями, — ровно говорит Фостер. — Мы прибыли в Асгард, его мать тепло встретила меня, а его отец назвал меня козой, явившейся на пир, и приказал увести.

— А что Тор? — Ал не верит, что тот мог промолчать, не встал на защиту.

— Ничего. Ничего не сказал, ничего не сделал. Я думала… Хотя, не важно. Он прав, его отец, в какой-то степени. Тор — будущий царь, его жена должна соответствовать, а я просто никто с Земли. Я видела, как смотрела на меня эта девушка из его друзей, Сиф, кажется. У Тора будет, кем меня заменить.

Это больно, Джейн произносит всё так, будто смирилась, будто с самого начала знала, что это неизбежность и всё, что случилось с ней и Тором — просто случайность, короткое приключение после которого не останется ничего кроме разочарований и воспоминаний. Сейчас она считает себя пустышкой, но Алиса может рассказать о том, что (не)случится. О сильной женщине, берегущей своих детей, о раскаянии в глазах Одина, о том, что Тор не оставил её до самой смерти. О том, что она не права, что Тор любит её, что он ни на что не променяет её. Единожды принятое его решение становится единственно верным… Ал не знает, как сказать, но ей всегда казалось, что Тор не из тех, кто поступается подобными вещами в обмен на что-то малозначимое. Но сейчас с другой точки зрения, не наполненной чувствами и верой в любовь, в человечность людей, прав и Один. Тору — править, Тору — быть царём однажды, Тору — вести за собой народы. Он должен думать головой, а не решать сердцем, ему быть примером для других, а чему научит глупое слепое сердце? Водой здравомыслия гасится пламень любви. Пусть любовь и ни разу не грех, царю она не помощник. Неразумно полагаться на предчувствия, интуицию и веру. Нельзя принимать решения под влиянием эмоций.

— Я всё равно не верю, — почти всхлипывает Ал.

Если она позволит себе поверить, то это будет означать, что и Клинту она не важна. У неё нет опыта, у него есть, разбегутся — у неё будет опыт, а ему всё равно. Так есть ли вообще смысл в отношениях, можем ли мы тратить свою жизнь на этот опыт, если после нам будет всё равно? Людям так нужна стабильность и неодиночество. Хочется прочной колеи, по которой покатится жизнь — любовь, женитьба, общее взросление и новая совместность. Откуда это возьмется в восемнадцать, а то и в тридцать лет? Алиса пытается дышать, но в горле комом горечь. Она не может решать за других, не может навязывать им своё мнение и диктовать, как жить, пусть даже когда-то это было правильно. Мир изменился, она изменила его, возможно, что отдалив конец всего человечества, она разрушила сотни жизненных линий, отвела их пути от точки пересечения. Джейн и Тор, и другие, имеют право на новый выбор и новую историю.

— Именно опыт позволяет нам избежать боли в дальнейшем, — говорит Джейн. — Люди становятся сильнее, благодаря воспоминаниям, которые не могут забыть. Это и есть взросление. Я много достигла…

— Не сравнивай любовь с работой, умоляю.

— Я много достигла, — вновь выделяет она. — Как ученый и как человек. Расставаться всегда тяжело, поэтому лучше помнить, что все хорошее всегда заканчивается. Если бы Тору было не всё равно, он бы возразил, он бы сражался, но он не сделал ни того, ни другого.

Реальная жизнь не волшебная сказка, где принцы женятся на простолюдинках, а в короли приходят пастухи и крестьяне, где принцессу спасает от политического брака возлюбленный, потому что любовь и справедливость превыше всего. Сказка — это жизнь, придуманная душой, когда ей не подходит реальность.

========== Глава 52. ==========

Аляска.

Джейн любит свою работу, путешествия, ночное небо со звездами, Choco-Pie с крепким кофе и определенность. Когда в её жизни появился Тор, вся определенность исчезла, мир опасно висел на волоске, качался маятником, но жизнь заиграла яркими красками, зазвучала новыми звуками, раскрасилась новыми вкусами. И это было замечательно. Когда всё рухнуло, Джейн думала, что была готова, она с самого начала была к этому готова, только помолвка и обручальное кольцо притупили эту готовность, заставили поверить в несбыточное. Джейн знала, что делать и, когда появилась возможность, начала глушить свою боль работой. Густое северное сияние над горами, где его никогда не было, а теперь ярко-зеленое, почти жжется. Месяц она проводит в двадцати семи километрах к северу от парка Денали, а потом переезжает к Умсу, ближе к аномалии. В этой глуши, как ни странно, спокойно. До неё здесь тоже были ученые, поэтому ей остается обжитая поляна под фургон и Ричард, который с радостью соглашается привозить ей воду каждое утро и несколько раз в неделю продукты со станции. Ричард называет её и коллег «звездозиками» и, кажется, этот грубоватый мужчина пытается за ней ухаживать: Choco-Pie и прочие сладости вряд ли входят в продуктовый набор.

Но ночью, когда Аляска щедро, как снегом, усыпает звездами небо, сердце тянет от боли. Тор снится ей как в те дни, когда они были только вдвоем, когда все было настолько радужно, что казалось реальным. Джейн страдает от грохота грома, что чудится ей во сне, безжалостно рвет краснобокие коробки из-под любимых бисквитов. Она ведь знала, что так будет, знала, черт подери! Она колотит в стену в ответ на удары стихии, которая стремится похоронить её хрупкий домик под снегом, как она хочет похоронить свою любовь под работой и продолжить жить. Только Джейн, блестящий астрофизик, понимает, что это невозможно. С Тором так много связано, всё, от этого трейлера до звездного неба напоминает о нём, он счастливых мгновеньях и о беспросветной, выворачивающей на изнанку надежде. Ей казалось, что она легко отпустила его, простилась с этим, но это как болевой шок, настоящая боль пришла позже, вгрызлась. Джейн жалеет, что так мало алкоголя входит в продуктовый набор, да и он лишь временное средство.

Доктор Фостер приняла решение жить дальше, простить Тора, он не виноват, никто не виноват, так бывает, а бывает еще хуже. Да и она не Золушка, чтобы войти в королевскую семью. Мечтать принцу можно сколько угодно, развлекаться с простолюдинками, а женится он все равно на асинье, которая будет жить так же долго и править мудро. Она простит, перетерпит, она сама виновата… Эта любовь была как сумерки — такая же магическая, романтическая, неясная, чудилась по-разному… Теперь все рассеялось, стало болезненно-четким и ясным. Расставание было неизбежным. Как две кометы — они встретились и разбили свои миры. Джейн глотает растворимый кофе, потому что кофе-машину аккумулятор не выдержит, и собирается с мыслями каждое мгновение., прогоняя видения счастливой жизни.

Волки вновь воют, из рук Алисы, неожиданной гостьи из жизни-с-Тором, выскальзывает кружка и тяжело опускается на стол, но не разбивается. Девушка удивленно ойкает, поддерживает посуду. Её голос изменился, пробившаяся ростками надежда умерла, рухнула в пропасть. Джейн даже жаль её. Алиса пришла к другу, надеясь на помощь, приходится разговаривать с чужим человеком.