Мелихов, слышавший весь разговор от начала и до конца, рассмеялся. Иванов-Печорский, психиатр дармынской медчасти, подмигнул Каляеву:

   - Вы тоже не стесняйтесь, заходите, если вдруг что!

   Наконец, подготовка была закончена, и Смирнов отдал команду начинать.

   "Пятнадцать... десять... пять..." - обратный отчет на системном экране шел невыносимо медленно. За пять секунд до включения ожила сенсорно-кинетическая система: замигали зелеными и желтыми огоньками датчики давления и температуры, зажужжали газоанализаторы; выдвинулась вперед, на позицию готовности, рука-манипулятор и кронштейны с видеосенсорами. В "летном" режиме данные загружались напрямую в искин через лабораторный компьютер, так что Иволга даже не могла определить, что имеет дело лишь с имитацией полета, но в режиме тестирования ей необходимы были привычные органы чувств; лишить ее их было бы все равно что лишить человека или зверя осязания, обоняния и зрения, оставив лишь слух.

   Ее социальное обучение на поздних этапах строилось, по большей части, на тех же принципах, что и обучение животных: за желательным поведением, будь то успешное выполнение рабочей задачи или простое подчинение приказу, следовало то или иное запрограммированное эмоциональное подкрепление. Это сняло многие теоретические и практические проблемы, существовавшие при организации взаимодействия человека с обычными искинами. Иволга осознавала себя рукотворной машиной и, в соответствии с программой, испытывала от этого осознания удовлетворение - быть машиной значило для нее быть незаменимым помощником, товарищем, а не слугой или инструментом; к человечеству она относилась уважительно и доброжелательно, без зависти или гнева, осознавая и принимая существующую взаимозависимость.

   "Три... два... один... старт!"

   Загорелся системный экран, над голопроектором появилась фигурка черно-золотой птицы. "Глаза" видеокамер зашарили по залу.

   - Всеволод Яковлевич. - Голос у Иволги был женский, глубокий и бархатистый. - Что случилось? - спросила она очень по-человечески, с интонацией тревоги и растерянности.

   - Что последнее ты помнишь? - Смирнов взглянул в объектив нависшей над ним камеры.

   - Посадка по возвращении с Ахар-Занара была сложной, - без заминки откликнулась Иволга. - Потом меня отключили на техобслуживание. Но перед тем Денис сказал, что следующим утром будет вылет на Хан-Арак. А про тестирование он не предупреждал. Почему его нет?

   Смирнов переглянулся с Белецким и Давыдовым и неохотно кивнул последнему.

   - С тех пор прошла неделя. - Давыдов вышел вперед. - По дороге на Хан-Арак вы попали в аварию. Дэн погиб. Ты серьезно пострадала. Возможно, в модуле памяти произошел откат системы к последней точке восстановления: из-за этого ты не помнишь последних суток до аварии.

   - Причина аварии уже установлена? - мгновенно отреагировала Иволга. Человеку наверняка потребовалось бы время осознать и осмыслить новости, но она была создана обрабатывать невообразимые объемы информации за миллисекунды.

   - Пока нет: ведется следствие. Мы надеялись, ты поможешь нам, - сказал Смирнов, против воли, с укором.

   - Я сожалею о случившемся и о невозможности помочь вам. - Искусственный голос Иволги был практически не отличим от человеческого. В нем отчетливо слышалась печаль. - Игорь, сохранились ли резервные копии данных на аварийных самописцах?

   - Частично. В-ведется их в-восстановление, - сказал Белецкий; в последние дни он стал заикаться сильнее обычного. - Тебя ознакомят с ними позже. Пока я п-переведу тебя в гибернацию.

   - Подожди! - вдруг требовательно попросила Иволга. Кто-то шепнул: "Во дает!"; на него тотчас зашикали. - Что еще случилось за прошедшее время?

   - Ничего, о чем стоило бы сейчас упоминать, - ответил за Белецкого Смирнов, - кроме инспекции из сектора. Ты искин, Птица, но ты одна из нас - так что веди себя, как полагается дисциплинированному сотруднику.

   - Перехожу в режим гибернации, - тотчас откликнулась Иволга поскучневшим голосом. - Три, два, один...

   Датчики погасли; голограмма исчезла.

   - Спасибо за понимание, - мрачно сказал Смирнов и обернулся к остальным. - Что ж, господа. Это совсем не то, на что я... мы с вами рассчитывали. Но что уж есть. Какие будут комментарии?

   - Возможно проверить, правду ли она говорит? - спросил Каляев. - Насчет того, что ничего не помнит.

   Белецкий отрицательно мотнул головой.

   - В настоящий момент невозможно. Ее сознание обращается к модулю п-памяти, но мы не можем говорить о к-корректности или некорректности считывания поврежденной записи или считать ее сами, как не можем считать воспоминания из человеческого мозга: внутренняя система кодирования слишком сложная.

   - Иными словами, ее слова могут быть правдой, но могут и не быть?

   - Д-да. Могут и не быть, - признал Белецкий неохотно, но намного легче, чем Смирнов от него ожидал.

   - А что с резервными самописцами? - спросил капитан Цибальский.. - Сильно повреждены?

   - П-параметрический пострадал незначительно: первичный анализ метеоданных и данных систем вертолета будет закончен к вечеру. - Белецкий отвечал капитану, но по-прежнему смотрел на Каляева. - Однако речевой самописец, который в свете обстоятельств интересует нас более всего, п-поврежден настолько, что восстановление невозможно. Таким образом, как и почему Иволга сообщила Абрамцеву то, что сообщила, п-прояснить не получится.

   - Интересное совпадение, - заметил Каляев.

   Белецкий вопросительно взглянул на Смирнова; Смирнов кивнул, разрешая говорить дальше: скрывать что-либо не было смысла.

   - Есть основания п-полагать, что это не совпадение, - сказал Белецкий. - Абрамцев мог сам вывести его из строя, чтобы избежать прослушивания записи и распространения слухов среди сотрудников базы.

   - Все записи взаимодействия пилота с искином сохраняются и отправляются на изучение киберпсихологам, - пояснил Смирнов.

   - Характер п-повреждений указывает на то, что карта памяти испорчена узконаправленным воздействием высоких температур, вероятно, выстрелом из лучемета на малой мощности, - сказал Белецкий. - Возможно, п-после того, как первый шок прошел, объяснительная за "несчастный случай" с самописцем показалась Абрамцеву п-предпочтительнее слухов об... стрессовой информации. Успокоившись, он мог усомниться в ее д-достоверности и постараться таким образом избежать публичного скандала. Или пожелал все скрыть п-перед тем, как свести счеты с жизнью. Доподлинно мы уже не узнаем, как и то, что происходило в кабине перед аварией.

   - А кольцо он не успел или забыл надеть обратно. - Каляев задумчивым взглядом скользнул по коробу с искином. - Или не захотел, не важно: в штатной ситуации никто бы не стал делать из этого далеко идущих выводов... Возможно, вполне возможно. Скажите, доктор, - Каляев повернулся к психиатру, - на ваш взгляд, насколько эта отсроченная реакция ожидаема для Абрамцева? Я имею в виду уничтожение самописца.