- Пятисот тысяч на новые буровые установки для программы по поиску собственных урановых залежей на Шатранге у парламента нет, а миллиард на терраформирование, значит, есть. - Абрамцева крепче сжала перила, пытаясь совладать с собой. - Что ж... За парламентом сила всего Содружества. И наше мнение здесь никого не интересует?
Каляев покачал головой.
- Боюсь, в данном случае, нет: только целесообразность. Насколько мне известно, парламент в этот раз не настроен проводить референдумов и выслушивать публичные протесты. Если реализация проекта Володина на Шатранге будет признана целесообразной, планету объявят опасной для жизни ввиду высокой вероятности масштабной катастрофы природного характера. Учитывая особенности местной тектоники и высокую вулканическую активность, для такого вердикта несложно будет изобразить правдоподобное наукообразное обоснование. В котором мало кто усомнится, кроме немногих узких специалистов - но среди них вряд ли кто-то захочет ссориться с Володиным. - Каляев поморщился. - Кроме Шатранга, Маброна и Джовиса рассматривается еще два десятка миров, в основном, незаселенных: отсутствие затрат на эвакуацию и связанных с ней конфликтов - весомый плюс; но в мирах вроде Маброна выше и вероятность неудачи. А Шатранг хорошо изучен; и ваши метео- и геостанции с их историей наблюдений - огромное подспорье Володину в его расчетах... Возможно, он вынашивал этот план давно, еще с тех пор, как начал здесь всю эту затею с ИАН.
- Вы хотите сказать, он с самого начала считал, что искины не смогут до конца решить проблему?! - Абрамцева потрясенно уставилась на Каляева. - И ему просто была нужна причина для постройки станций изучения геосферы?!
- Я сказал: возможно. Если так, то вы здесь намного превзошли самые смелые его ожидания. Но, к сожалению, ему это не слишком интересно. - Каляев развел руками. - В случае внесения Шатранга в список неперспективных колоний шансы на выбор его в качестве экспериментального объекта довольно велики: меньше всего Володину и его сподвижникам хочется претерпеть неудачу. Стоит ожидать, что они предпочтут свести этот риск к минимуму; кроме того, в ходе терраформирования тут, так или иначе, будет упрощена добыча джантерита: есть надежда, что это окупит проект и даже часть предыдущих вложений в Шатранг.
- Рассказывая мне все это, вы не совершаете служебного преступления?
- Нет: почти все, что мне известно, я узнал, скажем так, неофициальным путем. - Каляев нахмурился. - Возможно, мне не стоило бы вас огорчать... Тем более, что все пока под грифом "если". Но, я подумал, вы заслужили честный ответ на свой вопрос, Валя. Что будет? Что бы ни было, кредитов Шатранг больше не получит, это уже вопрос решенный. Или планета встанет на ноги, или станет для Содружества расходным материалом. Последний вариант жесток по отношению к коренному населению, однако это неизбежная жестокость эволюции... Прогресс всегда жесток. Шатранг своими вулканами обломал нам зубы; чтобы пройти дальше, нам предстоит переломить ему Хребет; простите за каламбур. Если Володинская методика покажет свою эффективность, это будет прорыв. В будущем она облегчит жизнь миллиардам...
- Шатранг и сам по себе - жестокая планета. - Абрамцева взглянула с балкона на улицу, где все еще бушевала непогода. Ливневые колодцы не справлялись: по тротуару бежали реки воды. - Особенно горный Шатранг. Но, Миша, когда у нас говорят о великих победах, то говорят: "оседлать Дракона". Не подразумевая поломанных костей.
- Валя, поймите: я приехал сюда не ломать, - тихо, почти просительным тоном сказал Каляев. - Я не охотник на драконов. Но тот, кто просто-напросто в них не верит.
- Я понимаю. - Абрамцева вздохнула. - Позволите просьбу? Не рассказывайте пока Смирнову: его удар хватит.
Публика потянулась обратно к своим местам: прозвенел третий звонок.
На переднем ряду оживленно переговаривались Мелихов и механик с Дармына; как можно было понять из их разговора, в антракте прошел слух о скорой сенсации. Группа специалистов биофизического института под руководством профессора Гварамадзе, изучавшая аномальные атмосферные явления и, в том числе, "дыхание Дракона", намеревалась сделать в ближайшие дни какое-то крупное заявление для прессы.
- Да, я тоже слышал. Как думаете, это что-то существенное? - шепотом спросил Каляев.
- Нет. - Абрамцева покачала головой. - Не думаю. Но вдруг?
Первые звуки пятой симфонии Бетховена упали в зал, как камни: весомые, мощные. Словно сама судьба стучала в дверь - перед тем, как войти без спросу.
***
Работы по восстановлению Иволги продолжались обещанные трое суток; первый запуск назначили на полдень четвертого дня. В зале вокруг кабины имитационной установки собралось полтора десятка человек: все участники рабочей группы, Абрамцева с начальником и двое помощников Белецкого, подключавших компьютер. Права Каляева присутствовать никто не оспаривал: инспектор стоял чуть в стороне от остальных и разговаривал вполголоса с Давыдовым об особенностях полетов с ИАН в горных районах. Затем подошел к Белецкому.
- Игорь Дмитриевич, а вы, человек ученый, верите в местные легенды? - спросил Каляев; как завязать разговор с инженером он не знал и выбрал первую попавшуюся тему. - Среди ваших сотрудников они довольно популярны. Про Дракона, снежных призраков, ледяных великанов и тому подобное...
- Что?.. - Белецкий уставился на него с искренним недоумением. - П-простите, господин инспектор, но внеслужебные увлечения моих подчиненных шатрангским фольклором - их дело. Я этим не интересуюсь. А работать драконы и п-призраки мне пока не мешали.
- Миша, Игорь настолько мало значения придает мистическим, как вы выражаетесь, "бредням", что даже не считает нужным их опровергать, - сказала пришедшая на выручку к инженеру Абрамцева. - Он еще больший материалист, чем вы.
- Но если однажды ко мне в кабинет явится ледяной великан, я непременно отправлюсь с ним к доктору П-печорскому, - серьезным тоном заверил Белецкий. - Надеюсь, великан п-пролезет в дверь.
