А девушку река завораживала. Опустив руку за борт, Жанна долго держала ее в воде, ощущая легкое течение, несущее чистоту, свежесть и ясную прохладу.
Русло сужалось — река неслась все стремительнее и злее. Плот с плеском обогнул высокую каменную скалу, возвышающуюся над закованными в гранит берегами — гномы едва успели вовремя оттолкнуться. Через некоторое время река стала опять расширяться, и в туманной дымке появилась Одинокая гора, притягивающая к себе взгляды. Белый пик, казалось, доходил до самого неба… Торин прерывисто вздохнул, а гномы на плоту радостно закричали.
Ночь прошла спокойно, среди высоких сосен с длинными опущенными иглами. Даже ночью они остро пахли теплой смолой, возрождая в памяти тишь и спокойствие Ривенделла.
Вечером все отдыхали, и король даже не смотрел в сторону Жанны, увлеченно обсуждая что-то с гномами. Чему она была только рада.
Еще через день пути от основного русла реки стало отделяться все больше протоков. Песчаные отмели исчезли, берега заболотились и поросли камышами, над которыми порхало множество птиц. Одинокая Гора сдвинулась в сторону и пропала из виду.
Наконец река вынесла плот в Долгое озеро, на отмелях которого раскинулся Город-на-Воде. Холодная мгла висела над серой водой, скрывая дальние берега.
Город — старинный центр всей окрестной торговли — встретил их вонью и грязью. Серые испарения поднимались от мутных городских каналов, где текла жижа, словно не имевшая отношения к той кристально чистой воде, по которой еще недавно скользил их плот.
Путники подвели плот к задним воротам. За бурыми деревянными домами гордо вздымались светлые каменные стены ратуши, рассеченные арочными окнами; а здесь между свай сочилась гнилая водица и пахло нечистотами, которые замученные домохозяйки в несвежих передниках сливали прямо в каналы. Вода заменяла все: дорогу, работу и саму жизнь.
Хилые лодчонки караулили по обеим сторонам улиц, приглашая прокатиться за незначительную мзду. Гномов сердито окликали издалека и тут же принимались ворчать на них за нежелание воспользоваться услугами. Неширокие, мощеные деревом грязные улицы опирались на сваи, обросшие длинными зелеными водорослями, которые струились по течению, как волосы злых русалок.
Резко пахло гнилым деревом и тухлой рыбой.
Девушка морщилась от тяжелого запаха и недобрых взглядов обитателей Города-на-Воде. Те подолгу смотрели им вслед. На Жанну, как на единственную в отряде женщину, обращали особое внимание, шепча что-то похожее на «гномья подстилка!»
Звуки хорошо разносились над водой, девушка против воли вздрагивала, и Торин несколько раз порывался причалить, но Двалин останавливал его, бормоча что-то вроде: «Не стоит обращать внимание на пустую болтовню недалекого народца…»
Рано постаревшие женщины разговаривали неспокойно, скорее резко и истерично кричали, отвешивая оплеухи детям, мужчины били без разбору и тех, и других.
Жанна отвернулась. Этот город давил черной злобой, но пытался прикрыться нарядным фасадом, как уродливая кокетка — красивой маской: вдалеке сияла чистая, аккуратная городская ратуша в окружении домов зажиточных горожан. Наверняка те нежно и трепетно заботятся о своих детях и женах! И, может быть, подают милостыню оступившимся — бездомным и убогим, что живут здесь, в хилых полуразвалившихся лачугах, мимо которых неспешно проплывает их плот. Похоже, они начали знакомство с Озерным городом с худшей его части!
Жанна вспомнила рассказы Гэндальфа об Эсгароте. Город людей представлялся ей совершенно по-другому. В него ведь съезжаются купцы со всей округи! Но откуда здесь такая нищета?
Наконец они приплыли к высоким воротам, где стояла городская стража. Рядом с ней обнаружились лесные эльфы, которые сразу недобрым взглядом уставились на гномов, вероятно, узнав свои плоты.
Невысокий эсгаротец вышел вперед и подбоченился еще до того, как плоты причалили. Он держался так важно, что ясно было: на самом деле — фигура незначительная.
Плот гулко стукнулся о деревянный причал, концы быстро и плотно замотали на пирсе.
— Кто вы такие, чтобы разрешить вам въезд в наш славный город? Где ваши пропускные документы в согласованной форме, в двух экземплярах, с подписью достопочтенного господина бургомистра? — оттараторив заученную фразу, обитатель Города-На-Воде уставился на путников в ожидании.
Двалин, первым запрыгнув на доски пристани, рыкнул грозно:
— Только попробуйте не впустить нас! С нами Король-Под-Горой, вернувшийся на родную землю!
Эсгаротец испуганно отшатнулся, переглянувшись со своими. Торчащие над плечами гнома боевые топоры и грозные слова произвели нужный эффект. Дело превышало полномочия стражника, пусть, похоже, и главного, и требовало срочного доклада бургомистру. Неплохо было бы также забрать у прибывших все оружие, да вряд ли отдадут; а начальник причала, хоть и не воевавший, прекрасно знал расхожую истину простых служак: в битву, которую не выиграть, нечего и соваться…
— Э… Господин бургомистр на… у него прием. Не думаю, что нежданные гости, даже столь значительные, как вы утверждаете, смогут попасть к нему без приглашения!
— Скажи лучше, опять с кем-то распивает общественное вино и транжирит казенные деньги!
Высокий широкоплечий человек с орлиным носом и жестким породистым лицом зло ухмыльнулся. Вьющиеся темные волосы, слегка спутанные, были неровно обрезаны на уровне плеч. Он внимательно разглядывал приезжих и молчал до поры.
— Кто бы говорил? Сам частенько «заседаешь» вместе с ними! — начальник, осклабившись, посмотрел на темноволосого, словно сам испугавшись своих слов.
— По долгу службы… — скрипнул зубами тот и, отбросив волосы со лба, метнул на Жанну недобрый взгляд, словно недоумевая, какого орка среди инородцев затесалась человеческая девушка в полном боевом облачении?
— Немедленно ведите нас к вашему бургомистру! — рявкнул Двалин.
Балин замер, не сводя глаз с темноволосого ворчуна.
— Пойдем, брат, — потянул его за руку Двалин. — Да что с тобой?
— Подожди. Кто это? — спросил тот у стражника.
— Это? Это цеп… первый помощник бургомистра, всем известный как Бард-лучник, — злорадно пояснил начальник стражи, видя что тот, о ком он рассказывает, не слушает его. — Вот он вас в ратушу и проводит. Бард, ты слышишь? — тот небрежно кивнул в ответ.
— Что случилось? — негромко спросил Двалин. — Ты словно привидение увидел.
— Нет, не может быть. Верно, мне показалось, — растерянно пробормотал Балин, отводя взгляд.
Бард, не обратив внимания на интерес гнома, повел отряд в ратушу, где «развлекался или работал бургомистр». «Думайте, как угодно», — бросил он по дороге.
Жанне Бард тоже показался тревожно знакомым — словно она уже видела эти черты в ком-то другом. Но людей в своем путешествии они еще не встречали, и Жанна, помучившись, перестала ломать себе голову над очередной загадкой.
Гномы, оглядываясь по сторонам, спешили за провожатым по шатким деревянным улочкам. Бильбо старался держаться поближе к девушке, которая решила взять его за руку, уж больно недоброжелательно смотрели горожане на них обоих.
Ближе к центру улицы стали не в пример чище, а воздух свежее. Влажный липкий туман развеялся, и вскоре перед идущими возникло главное здание города. Ратуша, с четкими, вытянутыми контурами фасада, изящными стрельчатыми арками витражных окон и острым, вытянутым, горящим на солнце шпилем поразила Жанну, напомнив церкви бывшей родины. Видно, истинный мастер строил его, вложив в творение часть своей души.
Их проводили прямиком в большой зал, пышным убранством напоминавший тронный. За длинными столами пировала шумная компания. Торин решительно вступил в чертог, выйдя из тени на яркий свет, и все притихли.
— Я Торин, сын Трайна, внук Трора! — голос его низко и гулко отдавался вокруг, и после тишины послышалось сдержанное перешептывание. — Я пришел заявить свои права на Одинокую Гору, принадлежащую мне по праву рождения. Я намерен занять ее, с вашей помощью или без!
