— Бильбо, тебе нужно еще сходить со мной наверх, помочь перенести вещи гномов, да побыстрее! — строго начал он.

— Я… А как же… А вы без меня не справитесь? — воскликнул хоббит вне себя от ужаса: он и путь сюда едва преодолел, цепляясь за эльфа, наотрез отказавшись идти один.

— Конечно, нет! Нам надо еще спуститься вниз и обезвредить охрану возле Торина — они-то, скорее всего, вина не пили, — сверкнув глазами, сурово сказал Ринглин.

Бильбо аж присел — они его что, за героя принимают?! Жанна в недоумении смотрела на лесного эльфа, не понимая, куда он клонит.

— Правда, можно поступить по-другому.

— Как?!

— Ты отдашь кольцо Жанне.

— Ни за что!..

Бильбо отшатнулся. Он был готов на все, только не на это! Кольцо его, только его! Он не может отдать такую прелесть никому, даже Жанне!

Девушка заглянула ему в глаза:

— Бильбо! Ты ведь уже спас всех один раз — помоги.

Он отворачивался, сжимая кольцо в кулаке. Жанна вздохнула и, присев рядом, взяла его за руку и снизу вверх заглянула ему в лицо.

— Бильбо… Ты же видел Торина?

Хоббит грустно понурился, но вторую руку по-прежнему прятал за спиной.

— Бильбо, пожалуйста, помоги! Если мы не успеем, он умрет здесь! Другого случая может уже не быть… Я прошу тебя!

Жанна не знала, что сказать, как уговорить. По щекам у нее бежали слезы. Бэггинс смотрел на нее затравленно, но был готов стоять до конца.

— Я обещаю, клянусь всем, что мне дорого — я сразу же отдам его, не продержу и секунды лишней! — сквозь слезы пробормотала девушка.

Ничего не помогало: полурослик слушал внимательно и сочувственно, но кольцо не отдавал. Ринглин шагнул было вперед, но Жанна легким движением остановила эльфа.

— Я люблю его больше жизни, помоги, молю!

Прошептав эти слова, Жанна не поверила себе и обернулась, чтобы увидеть, кто же все-таки это сказал? Но увидела лишь Ринглина — тот покачал головой и убрал руку с рукояти кинжала. Маленький хоббит помедлил и с тяжким усилием, будто разрывая цепи, на открытой ладони протянул девушке кольцо.

«Что же это было?» — подумала Жанна. Но разбираться в своих чувствах было совсем некогда, и она схватила кольцо. Она обдумает это позже — если все останутся в живых….

— Ты куда? — остановил Ринглин Жанну, рванувшуюся вниз. — Нам сначала в сокровищницу!

Не удержавшись, он фыркнул:

— Синдар спят. Им только поставь выпивку!

Девушка остановилась, чуть не плача. Умом она понимала справедливость его слов, но сердцем — рвалась к Торину.

— Мы успеем, не волнуйся.

Они отдали Бильбо связку ключей, снятых с охранника, и оставили его открывать камеры гномов, на всякий случай снабдив его картой уровня, изрезанного боковыми ответвлениями и тупиковыми ходами.

И побежали. Жанна едва успевала следить, куда сворачивал лесной эльф — он почти не касался ногами пола, и она летела за ним быстро как никогда в жизни, стараясь лишь не сбить дыхание.

Вокруг никого не было, хотя больше всего Ринглина волновал третий ярус. Отделенный от светлых верхних этажей тяжелыми каменными плитами, он обеспечивал при необходимости полную защиту от врага и служил убежищем обитателям пещер. Пока на ярусе было тихо — эльфы редко заходили сюда, ведь жилые покои ратников находились в другом крыле, вдалеке от сокровищницы.

Ринглин открыл дверь своим ключом. В маленькой комнате при входе кучей лежали вещи гномов, еще не разобранные. Жанна, еле дыша, быстро нашла и надела свое, чтобы меньше было нести. И словно влезла в собственную кожу. Как живую, погладила кольчугу, с радостью поправила наручи. Надела широкий пояс, по-прежнему чуть спадающий на бедра. Убрала кинжал. Обернувшись и окинув взглядом оставшиеся вещи, похолодела — ее меча не было. То ли приглянулся кому, то ли припрятали в другое место. Как будто руку потеряла.

Краем глаза увидела пробежавший по стене алый сполох, словно отблеск ясной зари, очень медленно повернулась к нему и замерла на месте. Меч — если это был меч — манил, притягивал отзвуками давнего боя, будто разговаривал с ней. Ему так надоело веками пылиться в душной сокровищнице! Его ковали для боя во имя чести, во имя долга… и этот долг, и эту честь он почувствовал сейчас рядом с собой и потянулся к воину изо всех сил, пусть этим воином и была девушка. Разве есть разница? Он читал в сердцах, он пел от нетерпения, он пылал ярко-красным огнем, он просился в бой!

— Ты заслуживаешь его, — кивнул Ринглин, уловив ее взгляд и ее сомнения. — Ему здесь не место. Пришло время вновь показать его миру… Каранлах — меч легкий и прочный. Лезвие его из обсидиана, и благодаря магии он остер как бритва, не ломается и не требует заточки. Он хранится здесь со времен разорения Дориата. Будь у меня побольше времени, я бы рассказал всю его историю. Бери: он сам тебя выбрал!

Жанна благоговейно сняла со стены эту бесценную и невероятно древнюю вещь — да что там, живое существо, выпущенное из многовекового заточения. Мечница повесила клинок на пояс и ощутила его присутствие, как теплое объятие…

Время поджимало. Они мчались обратно, и вдруг, миновав поворот, буквально наткнулись на принца. Леголас изумленно воззрился на военачальника. Девушку в кольце Бильбо он не замечал.

Сердце Ринглина пропустило удар. Резко остановившись, он опустился на колено, сбросил с плеча вещи и одновременно задвинул рукой за спину невидимую Жанну. Замер, опустив голову.

— Мой принц!

«Все, нам конец», — лихорадочно думал Ринглин. На ум ничего не приходило, а ведь, казалось, все было так хорошо продумано! Он не мог поднять руку на наследного принца Лихолесья — внука Орофера. И молча ждал. Время шло, но вокруг было по-прежнему тихо. Подняв голову, Ринглин увидел бесшумно уходящего Леголаса. Тот так и не спросил, куда это его учитель несется с охапкой вещей пленных гномов…

«А если бы это были Жанна с Бильбо?» — подумал эльф.

Они быстро добрались до гномов. Хоббит уже нашел, руководствуясь картой, и выпустил почти всех. Гномы собрались в караулке, с презрением поглядывая на валяющихся вокруг мертвецки пьяных охранников.

Бильбо морщился, жалобно смотрел на девушку, грыз ногти, топтался в тревожном ожидании… Жанна, не в силах видеть его мучения, протянула ему кольцо. Бильбо жадно сцапал незатейливый золотой ободок и с облегчением вздохнул. Но, тут же обеспокоившись — вдруг кольцо подменили? — надел его на глазах удивленных гномов, впрочем, уже знакомых с его тайной. Балин скривил губы в усмешке, вспомнив разговор на отрогах Мглистых Гор: «Говоришь, крался, крался и прокрался, хитрец?»

Ринглин наблюдал эти манипуляции без всякого удовольствия. Он предупредил сыновей Фундина, чтобы были на подхвате и спускались вниз через полчаса, если они с Жанной к тому времени не появятся. Остальные быстро разобрали оружие и походные сумки, но на лесного эльфа поглядывали все еще недоверчиво. Оставалось только вызволить короля. Гномы готовы были ждать: Балин и Двалин убедили товарищей, что Ринглин и его план достойны доверия и что на нижний уровень соваться опасно, прежде всего — для Торина.

Эльф хотел пойти сам, но Жанна сказала, что она скорее заорет во всю мощь своих легких, чем отпустит его одного. Договорились, что девушка пойдет следом, держась на некотором расстоянии, и в чуть чего прикинется пленницей, которую все же переводят в подземелье, чему никто бы не удивился. И они начали осторожный спуск на самый низкий — по расположению и по назначению — уровень подземелья.

Первый охранник стоял на лестнице, глядя вниз. Он начал медленно поворачиваться в их сторону, но Жанна безо всяких угрызений совести ударила стража рукояткой ножа по затылку. Эльф тяжело упал — Ринглин подхватил его у самой земли, чтобы избежать шума, и уложил на ступеньки. Девушка едва подавила в себе желание от души пнуть мерзавца. Ринглин, укоризненно взглянув на девушку — та пожала плечами — быстро засунул кляп в рот стражнику, оттащил подальше в темноту, связал руки и ноги. Такой оборот дел пойдет охраннику только на пользу — кто меньше знает, крепче спит.