Тут они стали беседовать, и кузнец сказал, что, если Уленшпигель скажет ему правду, которая взаправду будет истинной правдой, тогда он даст ему для лошади подкову. Уленшпигель сказал: «Если ты хочешь ковать без помех, нужны тебе угли, железо и мех». Кузнец сказал: «Вот это поистине правда!» — и дал ему подкову. Работник подковал ее и тут же, у столба, где подковывали лошадей, сказал Уленшпигелю, что, если он и про него сумеет сказать правдивое слово, тогда он тоже Уленшпигелю даст подкову. Уленшпигель согласился и сказал: «Все подмастерья кузнеца весь день корпят в поте лица, чтоб дело сделать до конца». Работник сказал: «Это верно» — и дал ему подкову.

Когда хозяйка со служанкой это увидели, протиснулись поближе, чтобы и им с Уленшпигелем поговорить, и сказали, что если он и им скажет правду, то и они дадут ему по подкове. Уленшпигель согласился и сказал хозяйке: «Когда хозяйка у ворот весь день глазеет на народ, немного у нее забот». Хозяйка сказала: «Клянусь, это так!». И дала ему подкову. Тут он сказал служанке: «Девчонка, когда будешь есть, остерегайся говядины, тогда не надо будет тебе ковырять в зубах и живот не заболит». Служанка сказала: «Э, спаси меня господь, вот это так истинная правда!» — и тоже дала ему подкову. Так Уленшпигель поехал прочь и конь его был славно подкован.

42 История[85] рассказывает, как Уленшпигель служил у сапожника и спросил его, на какой фасон ему выкройки гнать, а мастер сказал: «Гони большие и маленькие, как пастух за околицу стадо гонит», а Уленшпигель выкроил быков, коров, телят и козлов и тому подобное, испортив кожу

Вскоре после этого Уленшпигель нанялся к сапожнику. А сапожник больше любил слоняться по рынку, чем работать, и велел Уленшпигелю самому кроить кожу. Уленшпигель спросил: «А какие вам штуковины выкроить?».

Сапожник сказал: «Крои большие и маленькие, как пастух из деревни стадо гонит». «Хорошо», — говорит Уленшпигель. Сапожник ушел, а Уленшпигель стал кожу кроить и сделал свиней, быков, коров, овец, коз и козлов и всякую другую животину.

Под вечер пришел мастер домой, захотел посмотреть, что его работник сделал, и увидел, какие звери были из кожи скроены. Хозяин разгневался и говорит: «Ты что наделал? Ты зачем это кожу изрезал, без толку ее испортил?». Уленшпигель ему в ответ: «Милый мастер, я все сделал по вашему желанию».

Мастер сказал: «Врешь ты, я этого не хотел, чтобы ты кожу испортил, я тебе этого не приказывал». Уленшпигель сказал: «Мастер, зачем вам сердиться? Вы сказали, чтобы я выкройки гнал большие и маленькие, как пастух свое стадо за околицу гонит, — я так и сделал, это каждому видно».

Мастер тогда сказал: «Я не то думал. Я вот что хотел сказать: надо выкроить маленькие башмаки и большие и потом шить те и другие по очереди».

Уленшпигель сказал: «Если бы вы мне это приказали, я бы с радостью так и сделал, и впредь охотно так сделаю».

На том хозяин с Уленшпигелем помирились и хозяин простил ему изрезанные кожи, поелику Уленшпигель ему обещался все делать по его желанию, как хозяин ему прикажет. После этого хозяин раскроил кожу на подошвы, положил перед Уленшпигелем и сказал: «Слушай хорошенько: тут и маленькие башмаки, и большие. Ты их шей вперемежку». — «Хорошо», — говорит Уленшпигель, и начал шить. А мастер подождал уходить из дома: он хотел последить за Уленшпигелем и посмотреть, что тот делать станет, ибо он уже смекнул, что слуга будет выполнять, как ему на словах сказано, только не так, как ему хозяином велено.

Уленшпигель взял маленькую выкройку и большую, да и сшил их вместе. Мастер только было хотел идти послоняться. Тут его зло взяло, когда он увидел, что Уленшпигель берет маленькую и большую выкройки и сшивает их вперемежку. Мастер сказал: «Ты мой верный слуга: все делаешь, как я тебе приказываю».

А Уленшпигель ему в ответ: «Кто делает, как ему велят, не схватит затрещины, как это с неслухами случается».

Мастер дальше говорит: «Да, мой милый слуга. Дело в том, что словами я так и сказал, а в мыслях имел совсем другое. Я хотел, чтобы ты сперва сшил пару маленьких сапожков, а потом пару больших. Ты же все. делаешь, как тебе сказано, да не как тебе в самом деле приказано». И сильно рассерженный хозяин забрал у него раскроенную кожу и сказал, на этот раз стараясь быть осмотрительней: «Гляди сюда. Вот тебе другая кожа. Крои все сапоги по одной колодке, вот по этой». Больше хозяин не стал раздумывать, так как ему надо было идти в другое место. Он пошел по своим делам, и отсутствовал почти целый час, и тут наконец вспомнил, что приказал своему слуге кроить сапоги по одной колодке. Мастер оставил все свои дела и опрометью бросился к дому. Уленшпигель тем временем взял кожу и всю ее раскроил по одной только левой колодке. Когда мастер пришел, он увидел, что Уленшпигель все сапоги выкроил на одну левую ногу, и сказал ему: «Как это у тебя не хватает правого сапога в каждой паре?». Уленшпигель ему ответил: «Ну если вам так хочется, я это живо сделаю, выкрою в пару к левым сапогам еще правые».

Мастер сказал: «Куда лучше кроить левые сапоги впридачу к правым, чем правые после левых. Ты взял для раскроя только одну колодку, так парная к ней зря что ли сделана?». Уленшпигель сказал: «Простите, мастер, вы ведь сами мне толковали, чтобы я кроил все сапоги по одной этой колодке».

Мастер сказал: «Я тебе столько толковал да растолковывал, что мне теперь осталось с тобой только на виселицу идти». И затем сказал, что Уленшпигель должен ему оплатить кожу, которую испортил. Уленшпигель сказал: «Скорняк сможет вам ее растянуть пошире». И с этими словами поднялся с места, вышел за дверь, добавив про себя: «Пусть я сюда больше не вернусь, все же я здесь разок побывал». И пошел оттудова прочь.

Много озорства учинял Уленшпигель над сапожниками, и не в одном только этом месте, а в различных городах. Когда он покончил с рассказанной проделкой, то пришел в Штаден и нанялся там к одному сапожнику. В первый день, когда он начал работать, хозяин его отправился на рынок и купил там воз дров, пообещав крестьянину не только дать денег, но еще накормить супом. Он привел этого крестьянина домой, а тут никого не оказалось из домашних — жена и служанка ушли со двора. Один Уленшпигель сидел и шил сапоги.

Хозяину понадобилось снова идти на рынок, он и приказал Уленшпигелю взять, что найдется, и приготовить крестьянину суп, а все припасы для этого оставлены на кухне в шкафу.

Уленшпигель сказал: «Хорошо». Крестьянин сбросил с воза дрова и пошел в дом, а Уленшпигель нарезал ломтями хлеб, положил в кастрюлю, но нигде в шкафу не нашел жира. Тогда он взял банку с вонючим рыбьим жиром и налил его в суп. Крестьянин стал есть и чует, что суп воняет, но так как был сильно голоден, то съел все. В это время сапожник явился домой и спрашивает крестьянина, по вкусу ли ему пришелся суп. Крестьянин говорит, что суп ему показался всем хорош, а еще показалось, что суп попахивает ну точь-в-точь, как новые сапоги, смазанные ворванью, и с этими словами мужик пошел прочь из дому.

Сапожник тут стал смеяться и спрашивает Уленшпигеля, что такого он налил крестьянину в суп. «Вы мне сказали, — отвечал Уленшпигель, — чтобы я взял для супа, что в доме найдется. Так вот, я не мог найти никакого жира, кроме рыбьего, шарил, шарил в кухонном шкафу, а жира нигде нет. Вот я и взял, что под рукой было».

«Вот и ладно, — сказал сапожник, — для мужика и так сойдет».

Жил в Брауншвейге на Угольном рынке один башмачник, он звался Кристофером. Уленшпигель пошел к нему отдать сапоги, чтобы их смазали жиром. Когда он пришел к башмачнику, то так ему сказал: «Мастер, мои сапоги просят жира. Можете вы их нашпиговать, чтобы мне к понедельнику получить?». Мастер сказал: «Да».