– Я видела Вариса, – голос супруги, в котором вместо ноток язвительности, с легкостью можно было различить нотки, напоминающие заинтересованность, выдернул Бейлиша из того омута, в который он было погрузился. – Боюсь, он не питает к вам пылкой любви.

– Какая жалость, ведь я из-за него ночей не сплю, – как не старался мужчина, его ответ прозвучал довольно резко.

С досадой сжимая один из листов пергамента, лежавших на столе, Лорд-Протектор уже готов был запустить его в пламя, играющее в камине, когда следующие слова, брошенные Сансой, словно невзначай, заставили его отвлечься от гнетущих мыслей, с заинтересованностью оборачиваясь к ней.

– Петир, кажется, я знаю, что нужно сделать, пока в Лунные Врата не прибыли Лорды-Декларанты.

Заинтересованно смотря на девушку, медленно выходящую из бадьи, мужчина мысленно отметил, что в ее глазах уже не было той ненависти, которую они излучали буквально пару минут назад. Горечь и напряжение, заполнявшие его изнутри, постепенно отступали, когда ее руки плавно скользнули по плечам. Но следующие слова, которые словно невзначай, бросила Старк, заставили Мизинца насторожиться.

– Красная женщина.

Недоуменно выгибая бровь, он не смог произнести ничего другого, кроме:

– Прости, Санса, я не понимаю тебя.

Но, казалось, сегодня у супруги был ответ на каждый его вопрос, на каждое недоуменное замечание. Невозмутимо, словно это было продумано ею уже давно, синеглазая спокойно произнесла:

– Мелиссандра вернула к жизни моего брата. После изгнания из Винтерфелла я направила ее в этот гостеприимный замок. Не думала, что она понадобиться именно для этого, но теперь я готова просить ее вернуть к жизни мальчишку.

За долгие годы привыкнув к тому, что контролирует если не все, то многое, сплетая свою паутину, дергая за нужные ниточки, Бейлиш, пожалуй, впервые не мог понять мотивов, которые двигали его пташкой, не мог просчитать дальнейшего результата. На мгновение замешкавшись, он негромко ответил:

– Любовь моя, вы не подумали о том, что будет, если ей это удастся?

Но Санса, оставаясь абсолютно спокойной и невозмутимой, лишь поудобней устроилась на краю дубового стола, прежде чем продолжить:

– Я подумала о другом.

Сцепив руки в замок перед собой, Пересмешник склонил голову, ожидая разъяснений на свой вопрос:

– И о чем же, позвольте узнать?

От ответа, который прозвучал, у мужчины невольно по коже прошла дрожь.

– Если у нее не получится, мне будет чем порадовать Бриенну. Я разрешу тартской деве казнить женщину, непосредственным образом виновную в смерти Ренли Баратеона.

Ледяная ненависть, смешавшаяся в синих глазах супруги с чем-то похожим на мечтательность, когда она произносила эти слова, не оставляла ни малейшего сомнения в том, что все сказанное будет исполнено в точности. Если Лорд-Протектор и хотел возразить что-либо на только что озвученный дальнейших действий, то предпочел промолчать, вспоминая, увиденную еще в Винтерфелле картинку, когда она с довольной улыбкой, игравшей на губах, наблюдала за тем, как псы расправляются с Болтонским ублюдком. Слишком ценивший свою жизнь, он не готов был окончить ее подобным образом, не сомневаясь в том, что северянке, научившейся многому, и перенявшей многие из его методов игры в престолы, хватит смелости и решительности расправиться и с ним. Кто знал, какая судьба будет уготована ему в этом случае.

Не желая присутствовать при беседах волчицы со жрицей и Бриенной, Пересмешник находил для себя сотню других дел, которые отвлекали его на это время. Письма в Железный банк, пентошийским купцам и торговцам, чьей поддержкой мужчина заручился уже давно, как и письма нужным людям, еще оставшимся здесь, в Вестеросе, и дожидавшимся своего часа, отвлекали внимание бывшего Мастера над монетой. Сделав один шаг по лестнице, он никогда не останавливался на достигнутом, желая получить больше. Заключенный с Сансой Старк брак давал ему, мелкому выскочке, на которого даже сейчас многие смотрели свысока, не скрывая презрения во взглядах, многое. Но Пересмешник не был бы самим собой, если бы не хотел упрочить свое положение.

Вечером, когда Леди Бейлиш, вернувшись в отведенные им покои, несколько минут молчала, отпивая вино, Бейлиш предпочел не донимать ее расспросами, делая вид, что увлечен подсчетами. Но стоило ей, словно невзначай, упомянуть о том, что белобрысая дылда и Черная Рыба решили связать свою судьбу, на лице мужчины, пускай и на короткое время, мелькнуло удивление.

– Вот уж не думал, что эти двое все-таки решатся расстаться с вольной жизнью, – пробормотал Бейлиш, откладывая перо.

Не смотря на свою неприязнь к Леди-рыцарю, Пересмешник с удивлением даже для самого себя, отметил, что вместе с Бринденом Талли они представляли неплохую пару, понимая друг друга порой без слов.

Следующим утром замок напоминал мужчине растревоженный улей. Снующие по коридорам слуги и обитатели Лунных Врат вызывали у него лишь глухое раздражение. Минуя один коридор за другим, он направлялся во внутренний двор, где его уже ожидала Санса. Мальчишка, обычно торчавший на кухне, за завтраком, подливая Лорду Харренхолла вина в бокал, нашептал о том, что Красная женщина, поселившаяся в замке, так и не смогла больше сотворить чуда – юный Лорд долины уже никогда не увидит восход солнца. Пересмешник не мог сказать, что это известие огорчило его. Пасынок, пускай и внимавший каждому его слову, был лишним напоминанием о многом из того, что ему хотелось бы забыть. Но в тоже время, он не одобрял того, что должно было произойти.

Во внутреннем дворе замка собрались, наверное, все его обитатели. Кто-то наблюдал за происходящим стоя в проемах открытых дверей, кто-то разместился на крытых галереях, соединявших одну часть замка с другой. Несмотря на внутреннее сопротивление, Лорду Бейлишу пришлось занять свое место рядом с супругой и Нестором Ройсом, сидевшими на своеобразных трибунах, установленных практически вплотную к месту казни, где стояли Мелиссандра и Бриенна Тарт. В том, что эти две женщины сейчас находились в одном месте, в одно время, была некая ирония судьбы. На лице Сапфировой девы, гордо вздернутом вверх, читалось суровая решимость. Ничто и никто не мог помешать ей отомстить за то, что она не смогла предотвратить несколько лет назад, став невольным свидетелем того, как жрица Р’Глора расправилась с Ренли Баратеоном. И если тогда никто не поверил Леди-рыцарю, посчитав ее рассказ плодом богатого воображения, то теперь все стало на свои места.

Мертвенно-бледное лицо Красной жрицы, практически полностью сокрытое огненно-красными прядями, было опущено вниз. Она ни слова не произнесла в свое оправдание, не пытаясь воспользоваться силами, которыми наградил ее тот, в кого она так верила.

До последнего момента, когда меч Бриенны был занесен над связанными кистями Мелисандры, Пересмешник все еще верил, что его супруга остановит все это. Но надежда на это рухнула с первыми каплями крови, сорвавшимися с острия меча, с отрубленной плотью, упавшей на черную, истоптанную сотнями ног землю внутреннего двора. Не желая смотреть на разворачивающееся перед ним зрелище, мужчина в тоже время не в силах был отвести взгляда от того, как отточенный клинок входит в плоть, словно в масло, отделяя голову жрицы от остального тела. Ему казалось, что даже тогда, когда Тартская дева, торжествуя, подняла голову той, кого считала повинной в смерти короля, которому присягнула, он все еще слышал хруст дробившихся позвонков и то, как рвутся мышцы шеи, не в состоянии больше противится натиску металла. Тяжело сглотнув, Бейлиш на мгновение отвел глаза, пытаясь унять гулко стучавшее сердце. От его взгляда не укрылось то, каким ошеломленным выглядел Хранитель Врат, сидевший рядом, как и то, как на лице и в глазах Сансы читалось явное удовлетворение от увиденного. На мгновение перед глазами мужчины всплыли воспоминания о том, как в промерзшем Винтерфелле, псы расправлялись с бастардом Русе Болтона, терзая его и тут же пожирая куски оторванной плоти. А рядом с ледяным спокойствием за происходящим наблюдала та, над которой этот ублюдок не так давно издевался сам.