Никогда не забывая о том, что могут найтись те, кто готов воспользоваться малейшей оплошностью, Бейлиш всегда старался быть на шаг впереди них, не оставляя им ни малейшего шанса. Никто и никогда не догадывался о том, что порой у опытного и искушенного дворцового интригана, просчитывающего каждый свой шаг, по спине пробегает липкий холодок страха, заставляющий сердце замирать, уповая лишь на волю небес. Вот и сейчас, не давая супруге рассмотреть страх под одной из масок, прочно занявших свое место на его лице, Петир резко притянул ее к себе, заставляя шумно выдохнуть, чтобы тут же негромко произнести:
– В отличие от остальных в этом замке, любовь моя, мне не составляет труда различить, когда ты лжешь, а когда говоришь правду…
Но все стало неважным, моментально отходя на второй план, когда тонкие пальцы Сансы зарылись в его волосы, стоило накрыть ее губы поцелуем.
Неважными стали проблемы, которые принесла с собой смерть Робина, когда с губ северянки срывался хриплый стон, стоило ему зарыться пальцами в огненно-рыжие волосы, окончательно растрепав их. Неважным стало и то, что решат на своем совете Лорды долины, чванливые, не видящие ничего дальше своего носа, когда по телу супруги пробежала легкая дрожь, стоило ему скользнуть пальцами по белоснежной коже ее бедра.
Петир не мог назвать себя аскетом, как и не мог жаловаться на то, что был обделен женским вниманием. Но разве могли сравниться лихорадочные ласки Лизы Аррен, которыми она награждала его в их первую брачную ночь, с тем, как скользили по его телу тонкие пальчики Сансы, расправляясь с застежками на одежде. Разве могла сравниться реакция хоть одной из тех обитательниц его борделей, которых он отбирал для себя, с реакцией супруги, когда он, прижимая ее к стене, скользил губами по точеной шейке, слегка прикусывая мраморную кожу, очерчивая контур ключиц.
Пересмешнику было все равно, что стон, сорвавшийся с губ пташки, когда он резким толчком вошел в нее, услышат обитатели замка. Сейчас, как и раньше, когда холодная северная Леди таяла в его руках, подаваясь вперед, не сдерживая своего желания, отзываясь стоном на каждый его толчок, все остальное переставало для него существовать, становясь мелким и незначительным. Не доверявший никому, кроме самого себя, только наедине с супругой, Петир чувствовал насколько они были связаны тонкими и в то же время такими прочными нитями, опутавшими их, соединившими в единое целое. Но даже это теряло свой изначальный смысл, когда с ее губ, в момент развязки, хриплым полустоном-полукриком срывалось его имя, а тонкие пальцы с силой сжимали плечи, увлекая за собой.
Потом, битых полчаса, Лорд Харренхолла пытался сосредоточиться на том, что требовало срочного внимания, ловя себя на мысли, что исподволь наблюдает за Сансой, расслабленно вытянувшейся в бадье, практически доверху заполненной горячей водой. Даже теперь мужчина не мог припомнить тот момент, когда она напрочь вытеснила из его сердца образ своей матери, ставший размытым и чужим, мягко и ненавязчиво вплетая свои шаги и желания в его планы. Еще в Гавани, предлагая ей свою помощь, он убеждал себя, что помогает дочери Кейтилин. Даже в Гнезде, когда впервые поцеловал ее, образ старшей из сестер Талли стоял рядом.
– И что же теперь? Вы считаете разумным казнить маленькую пигалицу? – негромкий вопрос супруги прозвучал для Пересмешника неожиданно. Ответ на него был ясен для мужчины настолько, что он и мысли не допускал о том, что могут быть другие варианты, кроме столь очевидного. Поэтому Бейлиш, не сводя взгляда с волчицы, пристально наблюдавшей за ним через тонкое стекло бокала, который крутила в руках, лишь приподнял бровь, словно желая удостовериться в том, что сам категорически отвергал.
– О Боги, видимо люди, говорящие о хитрости Мизинца, слишком преувеличивают, – звучавшая в голосе рыжеволосой насмешка, била наотмашь, заставляя мужчину невольно подобраться.
Порой скорость, с которой менялось настроение Сансы, пугала Пересмешника. Именно в такие моменты он вновь чувствовал себя пятнадцатилетним глупым мальчишкой, все еще верящим в то, что его любовь способна если не на все, то на многое.
Медленно поднимаясь из-за стола, он плавно подошел к купели и, разводя руками, вкрадчиво произнес:
– Ее судьба была предрешена, когда она приехала сюда.
– Лианна - кузина Джороха Мормонта, а он является любовником Таргариен, – раздражение столь явственно проступило на лице Старк, что Петир лишь сильней сцепил ладони, стараясь удержать остатки самообладания. – Как бы мне ни хотелось отплатить ей за унижения, думаете разумно убить ее?
– А что ты предлагаешь, Санса? Отпустить девчонку? – напряжение и усталость последних дней все же взяли вверх, срывая с лица мужчины привычную маску, верой и правдой служившую ему в подобных ситуациях. Опускаясь на один из краев бадьи, он уже не пытался скрыть своих эмоций, давая горечи и раздражению наполнить свой голос. – Вся Долина считает ее виновницей смерти маленького Лорда.
– Поразительно, что они не считают виновником вас, – неприкрытая ничем язвительность, с примешавшимися нотками ненависти, звучавшая в голосе Сансы, била наверняка.
Поднимая на волчицу, впервые рискнувшую показать «оскал», потемневший взгляд, Пересмешник едва заметно усмехнулся. Все возвращалось на круги своя – его пташка, ради которой он рисковал всем, вывозя сначала из Гавани, вырывая из лап ублюдка Джоффри, чуть поздней столкнув в Лунную Дверь обезумевшую от ревности Лизу, все больше становилась похожей на свою мать. Замолкнувший было голос вдовы Аррен, вновь напомнил о себе: «Она никогда не полюбит тебя».
– А вам бы этого хотелось, любовь моя? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, стараясь, чтобы горечь и боль, смешавшиеся со злостью, вновь поднявшейся из глубин его естества, не выплеснулись наружу, сметая все на своем пути.
Прекрасно понимая, что, если даст волю бурлящему внутри, то дороги назад уже не будет, Бейлиш из последних сил сдерживал рвущиеся с губ слова.
– Мне бы хотелось, чтобы вы стали Лордом Долины, – ответ не заставил себя долго ждать, вызывая у Лорда Харренхолла лишь усмешку.
Пташка начинала играть, запоминая малейшие детали, обращая внимание на то, что ускользало от взглядов других, и умело этим пользовалась, нанося один за другим выверенные удары, которые достигали своей цели. Вот только догадывалась ли она, что порой каждый из них, каждое слово проходились по старым ранам, которые он считал уже давно зажившими, раскрывая старые рубцы и заставляя их кровоточить. И все, что ему оставалось - отчаянно пытаться справиться с ожившими вновь воспоминаниями, которые уже давно были похоронены под толстой броней цинизма и напускной бравадой.
– Это будет не так легко, – за игравшей на губах Бейлиша усмешкой невозможно было рассмотреть ничего, кроме того, что он позволял увидеть.
Все еще надеясь рассмотреть в обращенных на него пронзительно-синих глазах Старк хоть что-нибудь, кроме застывшего ледяного спокойствия, Петир молчал, ожидая ответного выпада, который последовал незамедлительно.
– Бросьте, – поморщившись, она скопировала его улыбку и, не отводя взгляда, сделала еще глоток вина. – Сколько лет вы планировали это?
Не желая больше продолжать эту бессмысленную перепалку, Пересмешник медленно поднялся с широкого бортика, отходя к столу. Прекрасно понимая, что движет рыжеволосой, он не мог справиться с той волной горечи, которая затапливала его изнутри. Раскладывая скопившиеся бумаги в ровные стопки, мужчина едва заметно усмехнулся – он вновь вел себя, словно влюбленный мальчишка, забывая, что рыбки Талли никогда не приносили ему желанного спокойствия.
Отлично зная, что в том, что во всех изменениях, которые произошли с Сансой, в том, что она превратилась в волчицу, способную без толики сожаления вцепиться в горло тому, кто сделал неверный шаг, отчасти виноват он сам, Мизинец все же надеялся, что ему удастся сгладить оставленные шрамы. Вот только то и дело натыкаясь на настороженность и недоверие, сквозившие в жестах и словах северянки, он начинал сомневаться, что сможет хоть что-либо изменить.
