Но даже, когда за стариком Талли и его теперешней спутницей закрылась дверь, мужчина не нашел в себе сил расслабиться окончательно. Остановившись возле камина, он наблюдал за каждым действием Старк.

Усмешка, многим показавшаяся бы недоброй, кривила уголки губ Пересмешника, когда он вслушивался в слова волчицы. С каждым днем она становилась все более умелой, все более искусной в этой игре. И он радовался тому, что сумел много лет назад, еще в Гавани, рассмотреть в той запуганной рыжеволосой девочке, еще верившей в сказки о принцах, задатки достойного игрока. Хотя порой не раз Мизинец спрашивал себя: «Что было бы, если б все сложилось иначе? Что было бы, если б Нед Старк не принял тогда предложение Роберта Баратеона?» Но, к счастью, провидение было в этот раз на его стороне и все сложилось так, как сложилось, а он лишь, по своему обыкновению, в нужный момент дергал за нужные ниточки, получая от других такие необходимые для него решения.

И когда Петир принимал из рук Сансы злосчастный клочок бумаги, он уже знал, что ответить на прозвучавший только что вопрос.

– Это письмо немного задержалось в пути, – негромко начал мужчина, занимая кресло рядом с супругой, лишь бегло скользнув глазами по написанному на пергаменте. – Если бы не погода… – разводя руками, он пристально наблюдал за реакцией рыжеволосой, готовый в любой момент изменить тактику.

– Я рассчитывал получить это письмо еще, когда мы были на подъезде ко Рву. Но приближающаяся зима, – наверное, впервые в его голосе зазвучали нотки досады, которые, тем не менее, быстро угасли, – слишком часто путает мои карты.

Быстро справляясь со своими эмоциями, Бейлиш меньше всего хотел, чтобы между ним и его супругой, все еще напряженно сидевшей в соседнем кресле, именно сейчас возникали какие-то разногласия. Прекрасно понимая, что у рыжеволосой, оказавшаяся способной ученицей, по мере своего «обучения» будет возникать все больше сомнений в его словах, да и проявившиеся способности оставляли ему немного шансов что-либо утаить от нее, Пересмешник все же надеялся, что ему удастся скрывать некоторые свои «карты» как можно дольше. Ведь ей еще так многому нужно было научиться.

С лукавой улыбкой, тронувшей его губы, Лорд Харренхолла склонился к Сансе, все еще едва сдерживающей свой гнев, и негромко произнес:

– Разве это небольшое недоразумение, как не во время пришедшее письмо, способно так разгневать мою королеву?

Эта ночь, на удивление, оказалась относительно спокойной. Несмотря на холод, который, казалось, преследовал его везде, и начавшийся к утру снег, в эту ночь Мизинец спал спокойно. Кошмары, являвшиеся ему практически каждую ночь, проведенную в Винтерфелле, здесь отступили.

Быть может именно поэтому, наполненные настороженностью и презрением взгляды Бриндена Талли и Бриены Тарт, которыми они встретили его и супругу, стоило им показаться в главной зале Привратной башни, вызвал у Пересмешника лишь усмешку. Прекрасно зная прямой нрав Черной Рыбы, он все же надеялся на его благоразумие и умение находить верное решение, следуя не только девизу своего дома. Быть может именно эта надежда, да те расплывчатые детские воспоминания о старике Бриндене, что еще сохранились в памяти, позволили Бейлишу рассмотреть в том клубке чувств, которые отражались на лице Талли, то, что он не будет принимать поспешных решений.

Расправляясь с завтраком, Петир изредка бросал короткие взгляды в окно, за которым, начавшийся пару часов назад снег, лишь усиливался, грозя замести все дороги и усложнить их переход.

– Но, миледи…

– Бриенна, я, кажется, довольно ясно дала понять, что хочу от вас и от Бриндена…

Стальные нотки, зазвучавшие в голосе Сансы, когда она обращалась к Тартской деве, пытавшейся до последнего сопротивляться решению Старк отправить ее и Черную Рыбу в Риверран, заставили Лорда-Протектора переключить внимание на эту троицу.

– Разве не должны приказы Королевы исполняться беспрекословно? – тихий, вкрадчивый голос Пересмешника заполнял все пространство залы, отражаясь от сводчатых потолков. Люди долины, прекрасно знавшие, что могло последовать за этим, настороженно наблюдали за происходившим, готовые к любому развитию событий.

Леди-рыцарь уже готова была с присущими ей прямотой и нетерпимостью возразить наглому выскочке, каковым, без сомнения, считала Пересмешника. Вот только Петир вновь опередил её.

– Леди Бриенна, уж не думаете ли вы, что по дороге в Долину, я что-либо сделаю со своей супругой? Уж поверьте, – губы Мизинца растянулись в улыбке, которая не предвещала ничего хорошего, – у меня для этого было много возможностей. Но я, наверняка, разочарую вас тем, что пока Санса Бейлиш, урожденная Старк, моя жена, ни один волос не упадет с ее головы. – И тут же оборачиваясь к Бриндену, прятавшему усмешку за бокалом вина, все так же негромко продолжил: – погода портится. Не думаю, что стоит еще тянуть с отъездом. Если, конечно, никто не хочет проходить через болота Перешейка по глубокому снегу.

Завершающие приготовления к отъезду заняли все же больше времени, чем рассчитывал Пересмешник. Отдавая последние распоряжения командиру тех, кто оставался во Рву, он прекрасно видел с какой неохотой Санса расставалась с Бринденом и Бриенной. Ему, привыкшему полагаться лишь на себя, да на пару проверенных годами людей, казалась странной подобная привязанность северян. Но ради получения нужного результата, Бейлиш готов был потерпеть.

Дорога до Перекрестка выдалась не из легких. Не смотря на оставленную во Рве Кейлин часть армии Долины, их обоз растянулся на несколько миль. После Перешейка, не хотевшего пропускать их дальше, встав на пути раскисшими от не прекращающегося снега болотами, Королевская дорога, не смотря на встречавшиеся изредка ухабы и рытвины, казалась ровной и удобной. Докучавший снегопад, предвестник долгой зимы, перед Близнецами стих. Небо, хотя и было затянуто низкими, тяжелыми тучами, все же позволило им без особого труда добраться до Перекрестка, где их дороги с Черной Рыбой и Леди Тарт должны были разойтись.

Постоялый двор, ставший им пристанищем в эту ночь, не отличался особым удобством, но все же это было намного лучше, чем ночевка в опостылевшей тесноте кареты. Небольшая комната, отведенная им с Сансой, была лучшей в этой дыре.

Жар, идущий от растопленного камина и довольно сносный ужин, делали свое дело. Пытаясь сосредоточиться на бумагах, которые требовали срочного внимания, Пересмешник чувствовал постепенно разливающуюся по телу свинцовую тяжесть. Иногда бросая короткие взгляды на рыжеволосую, устроившуюся в кресле возле камина, он отчаянно старался хоть немного свести те цифры, которыми пестрили разложенные перед ним бумаги. Негромкий стук в дверь, выдернул мужчину из той дремоты, в которую он постепенно погружался. Разведя руками на невысказанный вопрос, затаившийся в глубине глаз Старк, Петир бесшумно поднялся из-за небольшого стола и распахнул дверь. Мальчишка-чашник, оказавшийся по ту сторону, быстро вложил в его руку пергамент и тут же растворился в полутьме коридора.

Неровного света свечей, горевших на столе, ему было достаточно, чтобы разобрать убористый почерк, покрывший бумагу. Вести, переданные его человеком, оставленным в Винтерфелле, заставили Бейлиша лишь нахмуриться - все разворачивалось намного быстрей, чем он рассчитывал.

Протягивая супруге полученное письмо, он лишь негромко произнес:

– Думаю, нам стоит поторопиться. Дайнерис Таргариен отправилась на помощь твоему брату.

В эту ночь прекратившиеся было кошмары вновь вернулись. Он вновь был в промерзшем до основания Винтерфелле. Из-за лютой стужи и не прекращавшегося несколько дней снегопада замок, казалось, превратился в застывший призрачный дом. Не слышно было даже ржания лошадей, старавшихся в такую погоду не тратить попусту свои силы. Но это было только снаружи. Внутри замок походил на переполненный улей. Даже ночью гул голосов не стихал, действуя на нервы. Забываясь на короткое время, Петир через несколько минут просыпался от чьего-нибудь громкого вопля или громогласных раскатов смеха одичалых, не считавшихся ни с кем, кроме бастарда. Но в эту ночь он проснулся от оглушающей тишины. Казалось, что эта, так внезапно установившаяся тишина, была осязаема - протяни руку и ощутишь, как между пальцами проскальзывает молчание, накрывшее замок. Словно наблюдая все со стороны, Пересмешник выбрался из-под теплых шкур, зябко передергивая плечами от вездесущего холода. Двигаясь практически бесшумно, чтобы не разбудить все еще спавшую Сансу, он подошел к окну, чтобы практически сразу отшатнуться от него. Приглушенный крик застрял в горле комом, не позволяя сделать вдох. Все пространство, отделявшее Винтерфелл от ближайшего леса, было заполнено вихтами, не сводившими мертвых глазниц с замка.